Кремлевский пасьянс - Сергей Соболев

Кобозев вопросительно посмотрел на министра, но тот кивком попросил его продолжить.

– Никаких должностей в штабе ОКСА майор Фомин не замещал, однако предписание позволяло ему действовать от имени Генштаба и командования ОКСА…

– Какие-либо документы сохранились? – перебил его маршал. – Анкетные данные, фотографии…

– Нет, товарищ маршал. В штабе ОКСА подобных документов обнаружить не удалось. Я уверен, их там и не было.

– В кадровом управлении министерства и Генштабе на Фомина также ничего нет, – дополнил сообщение полковника Кандауров. – Мы попытались сами реконструировать события месячной давности. Как нам представляется, дело было так…

– Давайте лучше я объясню, как было дело, – вздохнул министр. Он достал из внутреннего кармана клетчатый платок и тщательно протер запотевшие стекла очков.

– Двадцать второго или двадцать третьего января, я сейчас точно не помню, мне позвонили из Секретариата ЦК и попросили обеспечить «прикрытие» – так, кажется, говорят в вашей среде – для одного человека, направляемого по линии ЦК в Афганистан. Ему предстояло осуществить нечто вроде инспекционной поездки. В ЦК поступают сведения, что в Афганистане процветают торговля оружием, контрабанда наркотиков и прочие криминальные вещи и ко всему этому якобы приложили руки некоторые старшие офицеры из ОКСА. Фомин должен был либо подтвердить, либо опровергнуть эти сведения. Теперь вы понимаете, чем объясняются его практически ничем не ограниченные полномочия в Афганистане? Обоснованными выглядят и предпринятые меры безопасности. Операцию курировал военный отдел ЦК. За удостоверением, на котором уже стояли моя с Хромеевым подписи, приезжал сам Вергунов. Мне помнится, что в удостоверении отсутствовала фотография. Я тогда еще обиделся, что даже мне, министру обороны, в ЦК не доверяют, но Вергунову удалось убедить меня в обратном. Вот так и случилось, что майор Фомин действовал в Кабуле от нашего имени, а сами мы, включая кадровое управление и Генштаб, ничего об этом человеке толком не знаем.

Маршал закончил свой рассказ и испытующе посмотрел на подчиненных. В стеклах его очков зловеще мерцали блики, отбрасываемые светом большой хрустальной люстры.

– Настоящую фамилию Фомина может знать Вергунов, хотя и здесь нет стопроцентной уверенности. И зарубите себе на носу, – маршал поднял указательный палец, – всего этого я вам не говорил. Я ясно выражаюсь?

– Так точно, товарищ маршал, – ответил Кандауров. – Николай Андреевич, мы можем поговорить откровенно? Присутствие полковника Кобозева не должно вас беспокоить. Он проверенный товарищ.

– Это именно то, что от вас требуется, – глухо ответил министр. – Что касается полковника, то это ваш подчиненный, так что вам важнее.

– Тогда я возьму на себя смелость утверждать, что вся эта операция с внедрением Фомина в армейские структуры была спланирована в ведомстве Чернова и осуществлена при помощи секретаря ЦК Лычева. Это ведь Лычев хлопотал о «прикрытии», не так ли?

– А, черт! – маршал хлопнул ладонью по столу. – Я вижу, вам не терпится сунуть свой нос в большую политику!

– Мы готовы свернуть расследование, – спокойным тоном произнес Кандауров. – Все это дело от начала до конца большая политика. Но достаточно одного вашего приказа и мы прекратим им заниматься. Нам страшно, товарищ маршал, и я не хочу этого скрывать. Поскольку у нас разговор откровенный, выскажу свое мнение. В случае неблагоприятного для нас исхода кадровых перестановок, нас ждут большие неприятности. Николай Андреевич, нам не простят того, чем мы сейчас занимаемся.

– А какой исход вы считаете благоприятным для нас? – угрюмо спросил министр.

– Если к власти придет Сергеев.

В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь тяжелым с присвистом дыханием маршала. Он опять потянулся за платком, но на этот раз вытер блестевшую от пота лысину.

– Умники, вашу мать! – процедил сквозь зубы маршал. – Уже все решили! Сергеева им подавай! А меня вы спросили? А людей из оборонки? Ладно, я этих слов от вас не слышал. Продолжайте, полковник.

– Мы остановились на том, что документов, позволяющих установить личность Фомина, обнаружить не удалось. Фотографий его также не сохранилось, но с нами в Кабуле работал художник и ему удалось набросать портрет этого человека.

Кобозев извлек из кармана карточку и передал маршалу.

– Портрет достаточно точный, Фомин здесь, как на фотографии.

Министр долго разглядывал карточку и вернул ее Кобозеву.

– Никогда не видел этого человека.

– А вот кадровики из КГБ дали нам любопытные сведения…

– Кстати, какова реакция Чернова? – перебил полковника министр.

– Мы ожидали, что реакция будет бурной, – признался Кандауров, – но Чернов действует очень осторожно. Не скажу, чтобы эта история вызвала большой шум. В ЦК, скорее всего, вообще об этом ничего не известно. Люди Чернова достаточно быстро нашли всех четверых. Кроме подозрений, у него на нас ничего нет. В скором времени он предпримет ответные действия, это очевидно. Об их характере мы можем пока лишь догадываться. Но уже сейчас заметно усилилась слежка за нашими людьми. Кроме того, Чернов усилил охрану высокопоставленных чинов из госбезопасности.

– Не хватало нам еще ввязаться в войну с Органами, – мрачно заметил маршал. – Полковник, вы можете продолжить.

– С Фоминым дело обстоит следующим образом. Этот человек, бесспорно, работает в КГБ. Я уже упоминал, что кадровики «снабдили» нас любопытными фактами. Не без труда, но все они опознали по фотороботу этого человека. Независимо друг от друга они выдали четыре версии.

Версия номер один. Майор Фомин, он же майор Севидов, работает в Ясенево, куда перевелся из римской резидентуры ПГУ в середине восемьдесят третьего года. Какую должность занимает Севидов и в каком отделе числится, кадровик не знает, а возможно, просто не помнит.

Маршал удивленно посмотрел на полковника и тот утвердительно кивнул.

– Мы также обратили внимание на это странное обстоятельство. Версия номер два. Фомин, он же Чарышев, звание подполковник, работает в контрразведке. Во Второй главк попал в том же 83-м переводом из Пятого управления. Должность, род занятий, номер отдела кадровику не известны. Третья и четвертая версии. Соответственно майор Ольшанский из Третьего главка и подполковник Ромашин из «девятки».

– Насколько я понял, и здесь полной ясности нет?

– Так точно. Мы подметили одну любопытную особенность. Где бы этот Фомин ни появлялся, он повсюду работает под прикрытием, а его настоящие фамилию и звание не знают даже кадровики КГБ. Очевидно, Фомин располагает в Органах такими же неограниченными полномочиями, как те, что у него были в Кабуле. Под Фомина создано сразу несколько легенд, очевидно, это позволяет ему использовать технические и материальные возможности самых мощных подразделений КГБ. Нам удалось «побеседовать» с кадровиками из четырех главков, но я почти уверен, что Фомин имеет легальную крышу и в остальных Управлениях госбезопасности.

Возникшей в разговоре паузой воспользовался Кандауров.

– Меня очень беспокоит то обстоятельство, что этого человека нам сосватали из ЦК. Вергунов человек Лычева, следовательно, существует какая-то тесная связь между Лычевым и КГБ.

– А кто этого не знает?! – взорвался маршал. – Лычев лично курирует Органы, кроме того, они с Черновым закадычные друзья.

Он помолчал и угрюмо добавил:

– А этот Фомин… Да ведь он самый настоящий оборотень!

Глава шестая

– Вы подобрали удачное сравнение, – улыбнулся Кандауров. – И в самом деле, человек со многими лицами.

– Кандауров, кровь из носу, установить, что за всем этим скрывается, – приказал маршал.

– У нас есть одна зацепка, – сказал Кобозев. – Эту ниточку нам дал кадровик из ПГУ. Наши люди обратили внимание на некоторую двойственность в его показаниях. Это тот, который опознал в Фомине майора Севидова. А несколько раз он вместо фамилии Севидов произнес Заровский.

– Мы разослали запросы во все европейские резидентуры, – дополнил его Кандауров. – Нужно осторожно прозондировать коллег из внешней разведки, может кто из них наведет на след этого Селидова-Заровского.

– А что с Ермаковым? – спросил министр. – Нашли парня?

– Продолжаем поиски, – доложил Кандауров. – Пока его следов обнаружить не удалось, так же как тех двух офицеров, которые исчезли месяц назад. Зато вот что нам удалось обнаружить…

Кандауров выложил на стол сверток и аккуратно развернул его.

– Что это? – спросил маршал, разглядывая белую остроконечную капсулу.

– Ампула с парализующей начинкой. Изготовлена в США. Так же, как и винтовка М-16, которая после незначительного усовершенствования способна стрелять такими капсулами. Несколько лет назад американцы загорелись этой идеей и выпустили несколько сот таких винтовок. Потом они пришли к выводу, что обычное боевое оружие является более эффективным, и свернули производство.