Волки войны - Александр Тамоников

– Ну, вот теперь представляйся, капитан!

Илья сделал шаг вперед, как на входе, отчеканил:

– Товарищ подполковник, капитан Запрелов! Представляюсь по случаю назначения на должность командира учебной роты!

– Ладно, Запрелов. Я, как ты уже понял, командир отдельного разведывательного батальона, подполковник Палагушин Алексей Николаевич! Присаживайся.

Подошел и замполит части, добродушный майор лет сорока пяти.

Капитан представился и ему. Началась беседа, положенная в этих случаях. Подполковник был прекрасно знаком с послужным списком Ильи, знал о его подвигах в Афганистане, наградах и ранении. Но казалось, боевой отрезок службы особого впечатления на комбата не произвел. Напротив, то, что он сказал в конце, удивило и оскорбило капитана. А сказал Палагушин следующее:

– Все твои заслуги, капитан, это хорошо! Это похвально и достойно уважения. Однако я уже сталкивался с такими, как ты, «героями-афганцами», которые тех, кто не нюхал пороха, и в грош не ставили. Думали, что раз им пришлось воевать, то здесь все можно! Предупреждаю, капитан, несмотря на все твои ордена и медали, спрос за роту будет по полной. У меня в части нет боевых офицеров и не боевых офицеров! Все равны! Это ты усвоил?

Илья, сжав зубы, процедил:

– Во-первых, попрошу обращаться ко мне на «вы», как того требует устав, я с вами вместе свиней не пас! Во-вторых, к наградам требую уважительного, а не пренебрежительного отношения. Они даются за кровь. И, в-третьих, перед тем как ехидничать, называя офицеров, прошедших войну, иронически-унизительно «герои-афганцы», вам самому не помешало бы прокатиться «за речку». А в остальном мне все ясно, товарищ подполковник!

Подполковник побагровел, обращаясь к замполиту:

– Ну, вот! Что я говорил? Ведь просил же кадры дать офицера из соседнего полка. Нет! Прислали Запрелова. Теперь проблемы с ротой нам обеспечены!

Комбат с досадой бросил на стол карандаш, который до этого крутил подрагивающими пальцами. Видимо, подполковник вчера неслабо выпил. Об этом можно догадаться не только по тремору, но и по лицу Палагушина, заметно опухшему, и покрасневшим глазам. А также по внутренней нервозности, которую он скрыть не мог. Возможно, комбат и вспылил бы, но обстановку выправил замполит:

– Вы познакомились с нашим новым офицером, теперь, Алексей Николаевич, разрешите мне с ним побеседовать!

Комбат махнул рукой:

– Беседуй! И не забудь довести все те требования, которые у нас предъявляются к офицерам. Всем офицерам, без исключения! А ко мне вызови дежурного по штабу или посыльного.

Замполит провел Запрелова в свой кабинет. Указал на стул:

– Присаживайтесь, Илья Павлович! Я сейчас!

Пошел, наверное, исполнять приказания командира. А тот, судя по всему, дуролом! Самодур. Илья уже встречал подобных начальников и знал, как тяжело служить под их руководством. А с характером Ильи и до конфликта недалеко. Да, повезло! Встретить бы того козла из Управления кадров да морду набить за такое назначение! Хотя при чем тут штабист? Откуда ему знать, кто командует каким-то батальоном, когда у него целый округ, как тот выразился, на плечах. Не заставить этому Палагушину плясать Запрелова под свою дудку. Не заставит! А замполит, как ни странно, ничего, нормальный мужик. Но, может, это только внешне? Да и старлей вроде ничего. Если он будет замом Ильи, то скорее всего они сработаются!

Вернулся замполит.

– Извините, товарищ капитан! Дела, сами понимаете! Прошу вас, расскажите вкратце о своей предыдущей службе!

Беседа с майором затянулась на час. Замполит внимательно слушал нового ротного. И слушал с нескрываемым интересом, это было заметно. Эго подкупало в нем. Запрелов убедился, что Манерин – мужик свой! К концу беседы подошел заместитель командира по материально-техническому снабжению. Они с Запреловым познакомились, и молодой капитан спросил:

– Вы женаты, Илья Павлович?

– Теперь уже нет!

– Понимаю! Но все равно для командира учебной роты у нас припасена квартира. В старом фонде, но двухкомнатная, со всеми удобствами. Даже ванная с титаном имеется!

Запрелов возразил:

– Зачем она мне одному? Наверняка есть семьи молодых офицеров, что обитают в общаге. Кому-нибудь из них и отдайте квартиру, а я и в общежитии могу прекрасно устроиться.

Замполит философски заметил:

– Вчера вы были женаты, сегодня нет, кто знает, что произойдет завтра? Так что вселяйтесь. Все необходимое из мебели в квартире есть. Холодильник и кондиционер получите на складе. А за молодые семьи не беспокойтесь. К весне стройбат сдаст шестиподъездный четырехэтажный дом, на всех жилья хватит, да и мало у нас бесквартирных. Всего две семьи. Впрочем, даже не семьи. Офицеры здесь, жены на Родине! Устраивайтесь, а завтра комбат вас представит личному составу. Так что с утра прошу быть в парадной форме!

Капитан вышел в коридор, где его ждал Чупанов.

Запрелов посмотрел на часы. До 9.00, времени начала отдыха дежурного офицера, оставалось каких-то двадцать минут. Поэтому, когда старший лейтенант, приказав посыльному взять баулы, собрался проводить Илью до новой квартиры, ротный произнес:

– Погоди, Артем! Тебе отдыхать надо! Вот и отдыхай! Посыльный же наверняка знает, куда идти, он меня и проводит! А ты ложись спать, по глазам вижу, ночь провел бессонную!

Замполит ответил:

– Ничего, отдохну, успею!

Квартира оказалась вполне приличной. Отпустив старшего лейтенанта, капитан присел на кровать, усмехнулся.

Впервые за годы службы у него появилось собственное жилье! Долго ли он проживет в нем? Неважно. После стычки с комбатом настроение у Запрелова, несмотря на ободряющую беседу с другими офицерами, было испорчено. Да и делать нечего, на службу только завтра. Он распаковал баулы, развесил форму, достал купленную еще в Ташкенте бутылку водки. Из-за отсутствия посуды выпил из горла, влил в себя половину емкости. Вскрывать консервы не стал, закурил. Настроение не улучшилось. Он подошел к окну, отодвинул казенные зеленые шторы. Дом стоял на окраине городка, и перед капитаном открылся вид на заросшее бурьяном поле, тянущееся до видневшихся вдали домов Меджера. Несмотря на ноябрь, стояла теплая погода. Поле, бурьян, комбат, новые люди, мирная, по сути, жизнь, хоть и ограниченная рамками воинского устава. Тоска. А где-то «за речкой» его батальон, его ребята, возможно, готовятся к очередному выходу. Проверяют оружие, забивают патронами магазины автоматов. Там – жизнь! Здесь же – тоска! И никакого желания что-либо делать! Допив бутылку, Запрелов разделся и улегся на постель, бездумно глядя в недавно выбеленный потолок. Уснул. Все же провел в дороге бессонную ночь.

А с утра началась служба. С представления капитана личному составу разведбата. Он видел: кто с уважением, кто с завистью, кто с восхищением смотрел на его боевые награды. Они оставили равнодушными только одного человека – командира батальона. Тот специально старался не замечать их, имея сам несколько юбилейных медалей.

Потом знакомство с ротой, с личным составом непосредственно ему подчиненного подразделения. А вечером – застолье дома у замполита. Чупанов познакомил ротного со своей женой Галиной. Женщиной красивой, скромной и порядочной, учительницей в единственной средней школе райцентра Меджер.

Потом потянулись будни. Армейские будни войсковой части, несущей службу в условиях мирного времени. В условиях, чуждых Запрелову. Он служил как-то автоматически, вовремя являясь в часть, после ужина покидая ее, по пути домой в автолавке (в магазине гарнизона спиртное не продавалось, а кафе офицерского не было) покупая из-под полы литр водки, и выпивал бутылку дома, у окна, глядя на заросший бурьяном пустырь. Один, иногда вспоминая свою бывшую семейную жизнь, иногда – бывшую службу в Афганистане, но никогда не думая о будущем. Будущего своего с какого-то времени, с какого, он и сам не помнил, капитан Запрелов попросту не видел. Настоящее – да, вот оно: стол у окна, стул, на столе водка, дальше окно, за ним равнина. И прошлое, прочно продолжавшее жить в нем!

Так прошло полгода. Запрелов привык к новой службе, так и оставшейся для него чужой, на службе привыкли к нему. Комбат, поняв упрямый и взрывной характер командира второй роты, старался не доставать его придирками, которыми щедро осыпал других офицеров. Хорошие, можно сказать, дружеские отношения у Ильи сложились только с Артемом Чупановым. Ну, еще с Манериным. С остальными – чисто служебные.

Может быть, так продолжалось бы и дальше. По истечении двух лет службы на майорской должности Запрелов мог поступить в академию и в корне изменить жизнь. Но ее изменили другие события, произошедшие через полгода после его прибытия в Меджер.

И началось все с субботы 18 мая 1985 года.

Начальник гарнизона разрешил провести в Доме офицеров, в фойе перед кинозалом вечер отдыха или дискотеку, слово, которое только начинало входить в моду. С утра весь личный состав батальона, как учебные роты, так и подразделения постоянного состава, был брошен на наведение порядка. В воскресенье ожидался приезд командующего округом. Хотя и было это под большим вопросом, но марафет навести следовало. Поэтому солдаты до обеда мыли порошком асфальт, кое-где подкрашивали пожухлый дерн, белили и красили все, что можно было побелить и покрасить. К 14 часам войсковые части и военный городок преобразились. Начальник гарнизона, он же командир одного из мотострелковых полков, осмотрев территорию и казармы, остался доволен. Всем предоставили отдых. Закончив работу в своей роте, Запрелов собрался поехать в Меджер, затариться водкой и продуктами. Он уже закрыл сейф, откуда достал деньги, свои сбережения, которые хранил в железном ящике, как в канцелярию вошел замполит роты. Они с некоторого времени, но наедине или вне службы общались на «ты». Чупанов спросил: