Зеркальный замок - Дженни Ниммо

— Тогда Борлат и напустил на замок огонь? — сообразил Чарли.

Дядя Патон печально кивнул. Вновь зашуршали страницы.

— У подножия замка стены были обшиты толстыми деревянными панелями — снаружи и изнутри. Но сами стены были из гладкого желтого камня. Когда войско Борлата уже готово было взбунтоваться, тот в ярости погрозил замку кулаком и призвал на него огонь. Деревянные панели загорелись, и все население замка оказалось в огненном кольце. Люди задыхались от дыма, прыгали с парапетов и башен и убивались насмерть. Погибли все — мужчины, женщины, дети, животные. Кроме одного человека.

— Кого? — поразился Чарли, который сидел, покрывшись холодным потом. Дядя так живо описывал страшный пожар, что в горле у мальчика першило от дыма, а глаза щипало. — Как там вообще можно было уцелеть?

— Помолчи! — велел дядя. — Имей терпение. Чарли послушно смолк.

— Борлат вызвал огонь такой силы, что стены замка начали спекаться, иными словами, превратились в стекло — толстое черное стекло. — Дядя поднял палец. — Слушай дальше, сейчас будет самое интересное. Мне кажется, что тут-то и таится ключ к тайнам твоих предков — но по другой линии. Где же это у меня отмечено…

Вновь шуршание страниц.

— Нашел. Итак… Во время своих странствий Амадис познакомился с неким валлийским чародеем по имени Мейтонви, жившим на материке, к югу от острова. Когда Борлат поджег замок, пожар разгорелся с такой страшной силой, что зарево было видно на много миль окрест. Над островом клубились черные тучи дыма, птицы замертво падали в море, а само море покраснело, как кровь, и бурлило, будто кипяток. Немудрено, что Мейтонви тоже увидел зарево и догадался, что произошло на острове. «Неужели уже слишком поздно и я не смогу спасти своего друга, принца Амадиса?» — ужаснулся он. И чародей сделал единственное, что было в его силах, — вызвал снегопад. Свинцовые низкие тучи поплыли к острову, достигли замка, и его башни скрыла пелена бушующей вьюги. Снег падал и падал на замок, и, когда снежные хлопья касались почерневших стен, происходило чудо. Камни, которые расплавились и превратились в стекло, засияли зеркальным блеском.

— Сверкающий зеркальный замок… — протянул Чарли. Потом встряхнулся: — Дядя, а я-то тут при чем? То есть история нашей семьи?

— Мейтонвей, — лаконично ответил дядя Патон. — Это имя есть на генеалогическом древе Бонов — помнишь, Мейзи дала тебе рисунок? Мейтонвей — это твой валлийский предок-чародей.

— А-а-а… — напрягся Чарли. — Что-то похожее там было, но тогда получается, что даты перепутаны. Если Мейтонвей жил при принце Амадисе…

— Достаточно совпадения имен. Валлийцы, чтоб ты знал, с почтением относятся к именам предков и часто нарекают в их честь потомков. Поэтому одно имя может повторяться в роду несколько раз.

— Ясно, — кивнул Чарли.

Валлийский предок, да еще и чародей. Что-то такое было с этим связано. Что-то неприятное. Вспомнил!

— Дядя Патон, я… — Чарли запнулся и потупился, — я… нечаянно… потерял волшебную палочку.

— Что-о?! — Дядя так подскочил, что очки свалились у него с носа.

— Понимаете, — зачастил Чарли, — я прихватил ее в школу, ну, в академию — зря, конечно, я и сам знаю, — спрятал в спальне под матрас, потом гляжу — а она пропала.

Дядя Патон водрузил очки обратно на нос и пристально посмотрел на Чарли.

— Ты кого-нибудь подозреваешь? — без лишних околичностей спросил он.

— Угу. И если это тот, кого я подозреваю, может, мне удастся вернуть ее. Извините, я вас отвлек. Так что было дальше с замком?

Но дядя не мог так просто вернуться к рассказу и обойтись без внушения.

— Ты меня иногда просто поражаешь, Чарли! Как можно быть таким растяпой! — сердито сказал он. — Ладно, разберешься.

Так, на чем я остановился… Да. Итак, стены замка превратились в сплошное зеркало, и, когда дым рассеялся, воины Борлата внезапно увидели перед собой грозную армию. Они испугались и решили, что принцу Амадису и его войску каким-то чудом удалось выжить, несмотря на страшный пожар. А значит, решили воины Борлата, Амадис и его приспешники обладают сверхъестественными способностями или вообще нелюди. Армия Борлата отступила и с воплями ужаса побежала к своим кораблям. Правда, сам Борлат догадался, что перед ним отражение его собственной армии, но зеркальные стены, возникшие из дыма и снега, так напугали злодея, что он оставил всякие попытки завладеть замком и покинул остров.

— А замок стал одной огромной могилой с зеркальными стенами, — подхватил Чарли. — Бр-р-р! Не хотел бы я там оказаться. Дядя, в книге написано, что кто-то один в замке все-таки уцелел — кто?

Дядя торопливо зашелестел страницами и нашел закладку в самом конце книги.

— Уцелел лишь младший сын Амадиса, беловолосый альбинос Оуэйн, который унаследовал от отца дар понимать язык зверей и птиц. Бездомный сирота, он не знал, куда податься, а тем временем к замку слетелись вороны и грифы. Мудрый ворон посоветовал Оуэйну покинуть остров, а один из грифов отправился с мальчиком.

— Этот Оуэйн — точь-в-точь Билли! — поразился Чарли. — Билли и зверей понимает, и тоже альбинос.

— Да, сходство несомненное, — согласился дядя, — удивительная штука наследственность: видишь, через поколения передаются не только внешние черты, но и таланты. Увы, тут не сказано, как мальчику удалось выжить во время пожара, зато написано кое-что другое, очень интересное. Слушай. Говорят, что когда-нибудь один из потомков Оуэйна доберется до острова, попадет в Зеркальный замок и ему будет дано узреть принца Амадиса.

— Это про Билли? — предположил Чарли. Дядя посмотрел на него поверх очков и пожал плечами.

— Все может быть. Не возражаешь, если я дочитаю? Так. «Оуэйн отправился в Священную Римскую Империю. У него было двое сыновей, старший стал писцом» — знаешь, кто это такой, верно? Писцы переписывали книги, писали письма под диктовку — тогда не все были грамотными. «А младшего сына изгнали из деревни, где он поселился, за то, что тот разговаривал с воронами и грифами, слетавшимися на виселицы клевать мертвецов. От него и пошли две ветви потомства — Грифы и Карры».

Чарли пробрала дрожь.

— Жуткое занятие — беседовать с такими птичками. Но выгонять его тоже было жестоко.

— В древние времена считалось, что любые необычные способности даются человеку дьяволом, — объяснил дядя Патон. — Давай все-таки дочитаем. «Старший сын Оуэйна, писец, стал родоначальником линии Карров, позже их фамилия видоизменилась и стала звучать как Карквилл. История сия, каковая, сколь мне известно, правдива, записана потомком рода Карквиллов, в лето Господне 1665». Все.