Уволиться? Жениться! - Татьяна Олеговна Новикова

Всё правильно. Не жалей об отказе, Романова. Нельзя спать с боссом. Это противопоказано. Запрещено. Осуждается.

Но так желанно, что хочется наплевать на все запреты.

Мне не нравилось пользоваться родительским гостеприимством. У меня хорошие папа с мамой, такие примерные, которые и поддержат, и похвалят, и закидают замечаниями. Осудят тоже первыми. В зависимости от ситуации. Одно то, что они терпели закидоны Марго, делает их почти святыми.

Всё бы ничего, если бы не парочка но…

Папа никогда не проявлял особого внимания к нашему воспитанию, предпочитая двум орущим детям телевизор (тоже орущий, но хотя бы на интересные темы). В этом мы с ним похожи. Мне кажется, что моя любовь к компьютеру родилась благодаря отцу, за которым я подглядывала, набираясь житейского опыта.

«Сиди себе, залипай в экран – и будешь счастлив», – такой у него постулат.

Мама же, напротив, была активисткой, которая и на родительских собраниях выступала в первых рядах, и успехами интересовалась, и бдела за тем, как мы одеваемся, разговариваем. Когда она впервые унюхала от меня алкоголь, то свалилась с давлением. Когда узнала, что сестра вовсю зажигает с мальчиками – расплакалась так, что нам пришлось отпаивать её валерьянкой.

В этом-то и проблема: иногда мама перегибала палку. Ей нужно было стать идеальной родительницей, самой лучшей, примером для подражания. Поэтому особой близости между нами никогда не было. Не срослось как-то. Если меня обижали, я шла к любимой бабушке и плакала на её коленях. Первые поцелуи, драки, плохие оценки – она знала обо всем. Мама не догадывается даже о половине того, чем я делилась с бабушкой.

– Как работается? – спросила мама вечером. – Не обижают? Устаешь? Что-нибудь насчет повышения известно?

Она уперла кулак в щеку, наблюдая, как я уплетаю суп с фрикадельками. Ну и вкуснятина!

– Всё нормально, – невнятно прожмякала, набивая рот.

Ответ не подразумевал дальнейших расспросов, и мама покачала головой.

– Какая же ты бука. Ладно, мне всё равно приятно, что ты решила у нас погостить.

– Да мне неудобно вас стеснять, но Рита так резко переехала в бабушкину квартиру, что я не успела ничего подыскать. Она ещё и Кирилла додумалась прихватить. Всё-таки нам неуютно жить втроем.

– В смысле? – искренне удивилась мама. – Рита сказала, что ты собираешься переезжать, поэтому и уехала туда. Нет, она давно подумывала остаться в той квартире, но не хотела причинять тебе неудобств. А недавно заявила, что ты съезжаешь. Я ещё так удивилась, хотела тебе позвонить, но Риточка попросила пока не тревожить. Сказала, что тебе надо прийти в себя.

Прийти в себя? После чего? С чего Марго взяла, будто я собираюсь куда-то переезжать? Что за бесформенный бред, в котором нет и грамма здравого смысла?

Марго же сбежала ко мне из-за скандала с родителями. Разве нет?

– Ты её не выгоняла?.. – внезапно озарило меня.

Мама покачала головой.

Это было как просветление. Вспышка в голове, которая легла кровавой дымкой перед глазами.

Всё имело смысл. И внезапное переселение Марго с плаксивой историей, в которой не было ни капли правды. И попытка подружиться со мной, а следом предложение, на которое я попросту не могла согласиться. Отсюда и Кирилл, щеголяющий по дому в исподнем.

Меня целенаправленно выгоняли из квартиры.

Марго прекрасно понимала, что я – человек неконфликтный. Мне проще куда-нибудь уехать, чем враждовать с сестрицей. Кроме того, она думала, что я не пойду жаловаться маме, а значит, можно наврать с три короба про ссору.

Она не учла только того, что съемному жилью я предпочла квартиру детства. Марго не подумала о том, что самостоятельная сестра решит вернуться к родителям.

Руки затряслись от злости.

Фигушки. Я никуда не уеду, теперь уж точно. Это будет война. Долгая, болезненная война, из которой я выйду победительницей. Если Марго решила таким образом отжать квартиру бабушки – то пусть идет лесом.

Глупый, лишенный здравого смысла поступок. Не думала же она, что я навсегда съеду и не предъявлю никаких прав? С другой стороны, Марго вообще могла ни о чем не думать. Она что та стрекоза, живет одним днем и одной мыслью.

Что ж, буду мстить.

Начнем с выполнения пунктов из списка Люды.

Следующим вечером я двинула в торговый центр, где вдумчиво перебирала нижнее белье, пытаясь отыскать такое, чтобы на него встало даже у самого отъявленного гея. Наконец, мне попался он. Комплект мечты. Без рюшек и оборок, но невероятно сексуальный. Полупрозрачное черное кружево, сквозь которое проглядывались ореолы сосков. Низкие чашечки и прочная нить из тесьмы, опоясывающая грудь сверху. Трусики-танго, почти скромные, если не учитывать, что они были настолько ажурными, что через них проглядывалась кожа.

К комплекту я добавила чулки с пояском, закончила образ шелковым пеньюаром и отправилась на кассу. Расставаться с деньгами было жалко, тем более ради такой глупости. Но во мне клокотала ярость, а на все вещи действовала скидка в сорок процентов.

Пусть один раз, но я пройду мимо сестрицы и её ухажера вся такая красивая. Если у Кирилла поднимется на бывшую девушку, это будет его проблема.

Тем более скоро зарплата, а приказ о надбавке я подписала. Так что могу потратить честно заработанное на себя любимую. Даже если припрятать эти несколько тысяч, то сумма долгов ощутимо не изменится – так почему бы раз в пятилетку не побаловать себя шмотками?

Обидно, правда, что этой красоты не увидит никто, кроме Марго с Кириллом. Аж пальцы зудели сфотографироваться и отправить снимок Скворцову.

Но нельзя же. Запрещено. Противозаконно. Как я себя уговаривала?..

С другой стороны, почему нельзя? Два взрослых человека хорошо проводят время. Без обязательств, без условностей, без предрассудков. Разве я давала кому-то клятву верности, разве сплю с кем-то, кроме Скворцова? Почему я считаю наши отношения низкими или неправильными? Что делает их хуже других?

Ладно. Подумаем над этим завтра, иначе голова вспухнет от сомнений.

Снимок я всё-таки сделала, но палец так и не смог надавить на кнопку «отправить».

Поздним вечером