Всегда бывает первый раз (сборник) - Лариса Райт

– Вот-вот, – на этот раз поддержала дочь Натка. – Вы ездите, – она искоса взглянула на мужа, – а мы переживаем.

– Переживаем? – Ниночка закатила глаза. – Этого еще не хватало. Чего переживать-то! Я же говорю – как автобусы. Один уедет – приедет другой.

– Это как-то, как-то… – Натка не могла найти подходящих слов и невольно, чисто интуитивно взглянула на мужа, а он тут же пришел на выручку и закончил:

– …неправильно.

– Да, – уверенно сказала Натка, не сводя теперь с Андрея серьезного, внимательного взгляда. – Это неправильно.

Они говорили Нине, но разговаривали друг с другом.

«Думаешь, мне не стоит ждать другого автобуса?» – молча спрашивала Натка.

«Я никуда не уезжал, – мысленно отзывался Андрей, и она слышала этот ответ. – А ты? Ты стоишь?»

«Обеими ногами, – Натка даже кивнула вместе с мыслью, для того чтобы у мужа не осталось никаких сомнений. – Не стану спрашивать про дневник, – решила она в этот момент. – В задании было рекомендовано прочитать книгу, а не обсуждать прочитанное. Этому плану и станем следовать. Кстати, а какой у меня новый план? Я же могу заглянуть в свой учебник. Наверняка там ждет очередной сюрприз или полезная подсказка». Натка почувствовала нестерпимый зуд охотника, будто в нескольких метрах от нее замер заяц, терпеливо ожидая, когда она нажмет на курок.

– Идите на кухню, – сказала Натка домашним. – Я сейчас приду.

Напечатанный текст был легким. Натка перевела без труда:

Воспользуйся предложением.

Опять сплошные загадки. «Ладно. – Натка вспомнила слова известной песенки: – «Вы просто поверьте, а поймете потом», – и поспешила на кухню.

– Ты скормила Нинке макароны, и осталась только одна порция, – встретил ее обвиняющий монолог сына.

– Там полно еще другой еды. Можешь есть макароны, я найду, чем покормить папу.

– А Нинка говорит, что макароны папины, потому что он их захотел первее меня.

– Не Нинка, а Нина, – машинально поправила Натка.

– Понял, балбес? – ехидно и торжествующе улыбнулась сестра.

– Сама дура, – наградил ее ласковым словом брат.

– От дурака слышу, – не осталась в долгу Нина.

– Вот я тебе, – сжал кулаки Валерка.

– Дети! – хором взмолились родители и беспомощно посмотрели друг на друга.

«Пожалуй, мы поторопились с выводами, – сказали Натке глаза Андрея. – Они еще не такие взрослые, какими кажутся».

«Согласна, – ответила она, не вымолвив ни слова. – Но надо что-то делать, пока эти взрослые дети не поубивали друг друга».

– А пойдемте все в ресторан! – громко предложил Андрей.

– Класс! – завопил Валерка.

– Я только поела, – расстроилась Нина.

– А десерт? – тут же нашелся Андрей.

– Буду, – облизнулась дочь.

– Ты как? – Андрей посмотрел на жену.

«Воспользуйся предложением», – вспомнила Натка и кивнула:

– Я закажу столик.

– Ты?! – изумленный хор из трех голосов прозвучал уже за ее спиной.

Натка стояла в коридоре и на испанском требовала у телефонной трубки уютное место на четверых в зале для некурящих.

– Ну что вы застыли? – заглянула она на кухню, окончив разговор. – Марш одеваться. Лично я собираюсь нарядиться во что-нибудь красивое и провести отличный вечер. – Она повернулась, чтобы уйти, но в последний момент ее взгляд упал на лежащую на столе бумажку.

«Переводчик с арабского, – вспомнила Натка, и в голове тут же снова прозвучало: – Воспользуйся предложением». Так вот что хотел от меня учебник!» Натка подошла к столу и забрала объявление. «Воспользуюсь. В понедельник. Задание ведь не запрещает мне субботним вечером отправиться в ресторан». И, исключительно довольная собой, Натка отправилась одеваться, не заметив, как радостно переглянулись за ее спиной муж и дочь.

Урок № 8

Сложности большой семьи, в которой к тому же младшие члены не научены испытывать безусловного пиетета перед старшими и любят настаивать на своем, заключаются в том, что о чем-то договориться и прийти к решению, которое бы устраивало всех, бывает довольно сложно. Споры возникают по любому поводу: какое кино посмотреть, куда отправиться на прогулку и, конечно же, где поесть. Так случилось и в этот раз. Валерка настаивал на итальянском ресторане, потому что «там подают самую замечательную пиццу в Испании, а повара так ловко жонглируют кругляшами теста прямо над головой, что у посетителей создается вполне закономерное впечатление: кроме вкуснейшей еды, им предлагают еще и незабываемое шоу». Ниночка хотела ужинать только в рыбной таверне, потому что «пицца после тарелки макарон с маминым соусом – это слишком жирно и вредно, и она не хочет потом лить слезы из-за набранных килограммов». Андрей не был столь категоричен, но предлагал всем отправиться в «чудесный местный стейк-хаус, где совершенно обалденная аргентинская говядина, а настоящему мужчине, для того чтобы не превратиться в развалину, просто жизненно необходимо хотя бы раз в день съедать хороший кусок мяса».

Перепалка продолжалась два квартала, пока Натка не напомнила:

– Вообще-то я заказала столик.

– Точно! – вспомнили все разом и поинтересовались: – А где?

– Здесь, – Натка остановилась перед вывеской «Tapas increíbles»[24].

– Закуски? – скривила губы Ниночка.

– Ты ведь не голодная, – напомнила Натка.

– А я голодный, – укоризненно буркнул Валерка.

– Мне кажется, тебя накормят.

– Increíbles, – повторил Андрей. – Надеюсь, они по крайней мере съедобные.

– Наверняка, – ободряюще произнесла Натка и решительно исчезла за дверью кафе, побывать в котором хотела так давно и так сильно, что даже, проходя мимо, однажды взяла одну из визиток, выложенных стопкой у входа.

Желание ее объяснялось банально. Как любой образованный человек, Натка обладала определенными сведениями об Испании, достаточно объемными для того, чтобы иметь некоторое представление об этой стране (она знала, что такое коррида, фламенко, архитектура Гауди, вино из Риохи, музей Пикассо, королевская семья, остров Ибица, паэлья, хамон и сангрия). Однако знания ее были поверхностными. Их не хватало на то, чтобы пропитаться если не любовью, то хотя бы уважением к стране. И, видимо, не желая искренне признаваться себе в том, подсознательно Натка все же старалась нащупать возможности, которые позволили бы ей это сделать.

Сей миленький ресторанчик относился к одной из таких возможностей. Паэлью Натка уже пробовала и обнаружила, что та ничем не отличается от узбекского плова. (В тот вечер она злилась на Андрея за то, что вместо семи вечера муж приехал в ресторан в девять – и это в годовщину свадьбы! – и просто не могла признаться, что расхваливаемое им блюдо действительно произвело на нее должное впечатление.) Знаменитым каталонским десертом, один в один повторяющим французское крем-брюле, Натку угощала Паола, но даже такая вкуснятина не была оценена по достоинству. Натка, как всегда, разглагольствовала о своих переживаниях, механически отправляя в рот ложку за ложкой. Паола потом спросила:

– Вкусно?

И Натка честно призналась:

– Не знаю.

А теперь она хотела узнать, хотела проникнуть в суть вещей и почувствовать местный колорит. Тапас – именно то, что нужно. Это очень по-испански. Это именно то, что помогает приобщиться к культуре, ощутить себя ее частью и понять, хочешь ли ты этой частью оставаться. Поглощать многочисленные тапас – значит быть хоть немножко испанцем. Кушать их в большой компании – значит уметь употреблять их именно так, как принято здесь. Ну а заниматься этим в субботний вечер – именно тогда, когда сидеть дома в Испании не просто странно, а даже неприлично, – значит, понять главное: если ты еще не слился полностью с этой страной, то, по крайней мере, пустил корни достаточно глубоко.

Натка, конечно, особой глубины своих корней не чувствовала, но отчетливо ощущала потребность закрепить себя в социуме и отчаянно тосковала от невозможности данную потребность удовлетворить. Сколько раз проходила она мимо этого ресторанчика, который днем представлял собой пульсирующий сгусток энергии, наполненный звуками, запахами и красками. Через открытую дверь и распахнутые окна Натка видела армию маленьких тарелочек и блюдечек, на которых лежали и совершенно обычные оливки, и маленькие сардинки, и фаршированные чем-то непонятным микроскопические мидии, и еще огромное количество всякой всячины, истинное название которой невозможно было определить издалека. Натка всегда замирала на мгновение у двери или окна, смотрела какое-то время на манящее изобилие и продолжала путь. В данном случае она не чувствовала своей зависимости от незнания языка. При желании Натка могла бы указать официанту на мисочку с понравившейся закуской. Но она заходить не решалась. Дело в том, что Натка видела не только барную стойку и столики, заставленные угощениями, но и лица людей, сидящих за этими столиками. Одиноких не было. Все оживленно общались в основном большими компаниями, дружно чокались бокалами и отправляли в рот очередную зубочистку с наколотой оливкой, ни на секунду не отрываясь от разговора. Каждый раз, наблюдая этот феерический праздник жизни, Натка чувствовала собственную ущербность. Она думала как-нибудь затащить в подобное место Паолу, чтобы получить прививку заразительного оптимизма, но как-то не складывалось. Натка где-то читала, что тапас – не просто еда, а особая культура, состоящая из трех заповедей, соблюдение которых важно для каждого уважающего себя испанца: вкусно поесть, хорошо выпить и душевно пообщаться. Сегодняшнему вечеру это было абсолютно необходимо. Выпить и поесть – не проблема, а вот общению нужна помощь, которую окажет и непринужденная обстановка, и всеобщая жизнерадостность, и люди, беспрерывно снующие по залу и беззлобно покрикивающие на запыхавшегося от обилия заказов официанта.