Мужчина, женщина, ребенок - Эрик Сигал

Боб подошел ближе. Диалог между девушками и полицейскими становился все более ожесточенным, хотя Боб и не понимал всего, что они говорили. Мужчина остановился футах в десяти от них.

– He toi – qu’est-ce que tu fais là? – Один из полицейских заметил Боба. – Эй, ты, что ты там делаешь?

– Ничего, – отвечал Боб на самом лучшем французском, какому его обучили в Йельском университете. Оба полицейских подошли к нему.

– Tes papiers, – приказал один, обращаясь к нему. – Твои документы?

Документы? Он оставил свой паспорт и водительские права в отеле. А его галстук и пиджак остались в лектории. На профессора он был мало похож.

– Я – американец, – сказал Боб, надеясь, что это разрядит ситуацию.

– Говори по-французски, – рявкнул офицер.

– Я – профессор, – повторил Боб по-французски.

– Ага, – сказал полицейский, – а моя жопа – мороженое.

– Оставьте его в покое, – сказала одна из девушек, – или Никсон разбомбит вашу префектуру.

Угроза не остановила полицейских, прижавших Боба к стене. – Где твои документы? – потребовал один, хватая его за рубашку.

– В отеле, черт побери, – отвечал Боб сердито. – «Метрополь», номер 204.

– Чушь собачья, – сказал полицейский, толкая его об стену. Испуганный Боб поднял руку, чтобы защититься от удара, казавшегося ему неминуемым.

И он был прав, так как внезапно ощутил острую боль во лбу, ошеломившую его. Одна из девушек подбежала, осыпая полицейских бранью, которая произвела на них впечатление, и они отступили с угрозами:

– В другой раз держи документы при себе.

Боба трясло. Полицейские отошли к машине и, не обращая внимания на девушек, быстро отъехали.

– Спасибо, – сказал Боб спасшей его девушке. Она была стройная, с волосами цвета воронова крыла. – Что вы ему сказали?

– Я показала этой скотине вашу карточку.

– Мою что?

Она указала на карман его рубашки. Там был приколот бейджик:

«Привет! Я – Роберт Беквит, Массачусетский технологический институт, США».

– Жаль вашу голову, – сказала девушка. – Дайте мне получше на нее взглянуть.

Боб приложил руку к виску. Он распух, кровоточил и начал болеть.

– Этот сукин сын меня ударил, – пробормотал он. Его никогда в жизни не били. – Может быть, мне обратиться в больницу?

– Нет необходимости. Я приму домашний вызов. Или, можно сказать, уличный вызов.

– Вы – врач?

– Да, а Симона – студентка третьего курса. Пошли. У меня инструменты в багажнике.

Боб пошел нетвердыми шагами к машине девушек. Симона открыла багажник и подала доктору ее чемоданчик. Девушка достала бутылочку и начала обмывать голову Боба.

– Ранение поверхностное, – сообщила она, приложив к ране несколько марлевых тампонов и перевязывая ему лоб. – Как у вас с равновесием?

– Я не знаю.

– Я посмотрю поближе, – сказала она. – Он ударил вас не кулаком, а дубинкой.

– Дубинкой? Господи! Что я такое сделал?

– Смотрели, как они нас ощупывали. – Девушка улыбнулась. – Зайдем в кафе тут поблизости. Вы можете идти?

– Да.

Когда они зашли внутрь, она достала офтальмоскоп и стала осматривать его глаза, чуть не касаясь лбом его лба.

– Что вы делаете?

– Нюхаю ваш лосьон после бритья, – отвечала врач. – Очень сексуальный.

Боб нервно рассмеялся. Они стояли очень близко, голова к голове.

– Нет, серьезно, – спросил мужчина снова.

– Я проверяю ваши зрачковые рефлексы.

– Я – не подопытное животное, я – преподаватель.

– Вы и не комический актер, – парировала девушка.

– Со мной все в порядке? – спросил Боб серьезно.

– Я почти уверена, но здесь недостаточно света. Я предлагаю вам вернуться в отель и полежать с холодным компрессом на лбу. И принять пару таблеток аспирина.

– А, аспирин, теперь я вижу, что вы – настоящий врач.

Врач в синих джинсах отбросила свои темные волосы назад и рассмеялась.

– Хотите прокатиться? – спросила девушка улыбаясь.

– Нет, спасибо. Я думаю, мне было бы полезнее пройтись.

Мужчина вышел из кафе. Девушка окликнула его.

– Послушайте, если вам не станет лучше, зайдите в городскую больницу до шести часов.

– Почему до шести?

– Потому что после шести мой рабочий день заканчивается. Спросите доктора Геран. Николь Геран.

28

– Беквит, ты здесь?

Кто-то колотил Боба по голове – или в дверь его номера? Постепенно он понял, что это было последнее. Мужчина встал, медленно подошел к двери и открыл ее.

– Ты пропустил мою лекцию, Беквит. – Это был Харрисон.

– Извини, Герб. У меня вышла маленькая неприятность.

Харрисон, наконец, заметил повязку на его голове.

– Что у тебя с головой?

– Двое полицейских…

– О, ты показывался врачу?

– Да, на улице.

– Боб, я ничего не понимаю. Нам лучше убраться отсюда. В этой стране хаос, и улицы полны отвратительных студентов.

– Спасибо, что зашел, – пробормотал Боб. – Теперь мне надо лечь.

– Беквит, ты забыл, что послезавтра я снова делаю доклад в Зальцбурге. Нам надо выехать немедленно.

– Герберт, на меня только что напали. Я не в состоянии ехать куда бы то ни было.

Герберт не унимался:

– Боб, если мы доберемся до Милана, ты мог бы оттуда вылететь в Бостон, а я в Зальцбург. Собирайся. Отель могут начать бомбить в любой момент.

– Расслабься, Герб. Не будь параноиком. Мы хорошо выспимся и выедем завтра рано утром.

– Это невозможно. Абсолютно исключено. У меня профессиональный долг, и я не могу опорочить свое доброе имя.

– Тогда ты сам поведешь машину, Герб (ты сам на это напросился).

– Очень хорошо, – сказал его героический коллега. – Где ключи?

Хотя это его немного удивило, но Боб был готов расстаться с машиной, если это означало избавиться от Харрисона.

Боб полез в карман, достал ключи и вручил их.

– Мне неудобно покидать тебя в таком состоянии, – сказал Герберт, не выражая при этом своим видом ни малейшего раскаяния. – Как ты отсюда выберешься?

– Когда забастовка закончится, я вылечу из Парижа.

– Но как ты будешь общаться с Шилой? Телефонная связь, кажется, отсутствует. Даже с заграницей.

– Ну, может быть, ты будешь так добр позвонить ей из Австрии. Не упоминай мою голову. Просто скажи, что в Ай-Би-Эм меня попросили остаться на несколько дней, и я позвоню ей, как только заработает телефон.

– Я с удовольствием.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Ты возместишь мне расход, когда я увижу тебя в Кембридже.

Боб смотрел на этого противного человечка и думал, что охотно возместил бы ему пинком. Но вслух он не мог этого сказать, так как этот тип обещал позвонить Шиле.

– Спасибо, Герб. Только дай ей знать, что я в безопасности.

– Что же, увидимся на кампусе.

– Да, счастливого пути.

Когда Боб закрыл дверь, он внутренне закричал: «Надеюсь, что ты свалишься с обрыва, сукин сын!» – Затем повалился на постель и снова заснул.

Проснулся Боб под колокольный звон. Голова у него болела, и он решил, что должен все-таки обратиться в больницу.

Мужчина доехал на такси до бульвара Анри Катр и вышел как раз у приемного отделения. Там было полно народу. Боб назвал свою фамилию, и ему предложили сесть и подождать, что он и сделал на жесткой деревянной скамье. Минут через сорок Боб начал терять терпение. Может быть, ему обратиться к этой молодой докторше? Как ее фамилия – Геран?

– У нас есть доктор Геран, – сказала дежурная сестра. – Но она работает в отделении патологии. Monsieur лучше посидеть и подождать специалиста.

– Не могли бы вы сообщить ей на пейджер, что ее спрашивает профессор Беквит?

Медсестра неохотно повиновалась. Через несколько минут в приемной появилась Николь в белом халате. Ее темные волосы были завязаны в конский хвост.

– Идите за мной, – сказала она Бобу, быстро пошла по коридору и остановилась у двери с табличкой «Рентгеновский кабинет».

– Зайдите сюда, – сказала девушка.

Комната была полна рентгеновской аппаратуры. Сотрудник в белом халате явно собирался домой. Николь обратилась к нему:

– Поль, мне нужен рентген черепа – на предмет выявления возможной трещины.

– Прямо сейчас? Но, Николь, я как раз собрался идти обедать…

– Сейчас, Поль. Прошу тебя.

– Ладно, – вздохнул он. – Я не могу устоять перед твоей улыбкой.

Через пятнадцать минут она рассматривала содержимое его черепа.

– Мои мозги в целости? – пошутил Боб, чтобы скрыть свое беспокойство.

– Я не психиатр, – улыбнулась Николь. – Но я не вижу следов трещины. Быть может, у вас легкое сотрясение мозга, но по этим снимкам его невозможно определить. Скорее всего, я думаю, вас просто «тряхануло», как говорят у вас в Америке.

– И что мне делать? – спросил он.

– Пока сесть, и я перевяжу вам рану.

Пока она накладывала ему новую повязку, Боб завел учтивый разговор.

– Я думаю, вам нечасто приходится заниматься таким делом, раз вы – патолог.