Секретарша и бандит - Юлия Гауф

учитывая эпидемию ВИЧ, но зачем держать их на работе?

Кого это Саша собрался… хмм, радовать?

Если меня, то фигушки.

А если тетю лошадь, то…

- Гад какой, - бросаю резинки в стол, хотя с удовольствием бы выбросила их в мусорное ведро. – Развратник!

Со злостью дергаю ручки запертых ящиков стола, а перед глазами так и стоит картина, как Саша проходит мимо меня эдакой вальяжной походкой, ведя за собой тетю лошадь. Или ту грудастую, из ресторана. И бросает мне: «Не беспокоить!».

Запирается в кабинете, и…

- Да открывайся ты, зараза, - не выдерживаю, толкаю стол с неизвестно откуда взявшейся силой.

Скольжу на полу, и почти падаю на стол, толкнув клавиатуру Сашиного компьютера так, что она отлетает на пол.

Нет, пора уходить.

Сегодня явно не мой день.

Быстро, суматошно привожу все в порядок, и бегу к выходу.

- Окно, - бью себя по лбу, и быстро закрываю окно.

Прости, Володя, но не сегодня.

Лишь оказавшись за своим рабочим местом, я выдыхаю: страшно-то как, оказывается, шпионкой быть. Подрагивающими, как у алкоголички со стажем, руками закидываю свои павшие смертью храбрых туфли в шкаф, и достаю старые, растоптанные кеды.

Ну… зато удобно. Пару месяцев назад, когда Володя рассчитал уборщицу, я задерживалась, переобувалась в страшные, но удобные кеды, и отдраивала полы, окна, стены, и в особенности Володин кабинет.

- Страх какой, - рассматриваю свои ноги, и стыдно.

И что Володя увидит меня такой раскрасавицей, и что Саша…

Ну я же его секретарь, а секретарь – лицо фирмы! Только поэтому!

Только вспомнишь Володю, вот и он. Легок на помине.

- Ну что, малышка? Удалось что-то узнать? – о садится на край моего стола, и ногой болтает, как мальчишка. – Этот, новый главный, уехал, я видел. Ты узнала что-то?

Не узнала, потому что растяпа.

- У него в кабинете пусто, никаких документов, - лгу я, так как явно Саша не просто так запер шкафчики. И теперь у меня руки чешутся, так любопытно, что в них: мартини и конфеты для девок? Склад презервативов?

- Ты плохо искала. А слышала что-нибудь? – Володя загадочно машет рукой, складывая пальцы в некую необъяснимую фигуру. – Ну, что-нибудь противозаконное слышала?

Слышала, угу.

Харрасмент – это ведь противозаконно? Домогаться своей несчастной секретарши – разве не преступление?

«Преступно не домогаться такую зайку» - словно наяву слышу голос Александра, и улыбаюсь.

И все-же, я глупая.

- Нет, не слышала, - вздыхаю, и добавляю, видя разочарование на Володином лице: - Пока не слышала, но я постараюсь!

Не привыкла я разочаровывать Володю, но как-то странно я себя чувствую.

Нехорошо это все, неправильно. Александр ведь неплохой, хоть и смущает меня дико. Так, что накричать на него хочется, чтобы не приставал, что я Володю люблю, а он…

Он меня с пути сбивает.

Своим голосом, своими намеками, которые и не намеки вовсе.

- … Алена! Очнись!

- Что? – я аж подскакиваю, поняв, что снова замечталась, и в своих нехитрых мыслях потерялась.

Володя оглядывает мои ноги с выражением легкой брезгливости на лице, и я снова сажусь на стул, краснея от своих паленых «Абибасов».

- Хмм, ты не слышала ничего? Загонял он тебя совсем, - качает мужчина головой. – Я вот что говорил: в пятницу вечер встречи выпускников, и мы могли бы сходить на него вдвоем. Будешь моей парой?

Неужели Володя приведет меня к друзьям в качестве девушки?

Заглядываю в его глаза, в которых застыл расчетливый вопрос, и толика любопытства, и киваю:

- Конечно буду.

Здорово как! Неужели я дождалась?

Только радости особой я почему-то не испытываю, но аппетит приходит во время еды.

Глава 28. Александр

- Море лижет мои пятки, песок целует мою тень. В мыслях где-то я на море, наяву - рабочий день.

Зайка вздрагивает. Поднимает голову от папки и уставившись на меня, ведёт по подбородку пушистым розовым помпоном на конце шариковой ручки.

Когда удивляется и губы чуть приоткрыты - такая красавица.

- Неожиданно, - оценивает она мой дурацкий стишок.

И, правда. Я от Вовчика, похоже, заразился. Шутливым настроением и глупостями.

Не знаю уже, откуда все берется. Просто мне хорошо, это же не запрещено?

- А ты где мыслями находишься? - ставлю на стол перед ней букет, расправляю упаковочную бумагу. - На море?

- На речке, - поправляет она. - На море пока ни разу не была, - она боязливо заглядывает в подарок.

Хм.

Усмехаюсь.

Ни разу не была на море - Зайка или уникум, или врушка, и вариантов развития событий тут тоже два - в первом случае этим летом мы летим на море, во втором - она будет отшлепана.

А можно совместить. И второй вариант хотелось бы побыстрее.

- Нравится? - перебираю шоколадки в букете.

- Не аленький цветочек, конечно, - замечает она.

- Это слаще, - разворачиваю конфетку. Подношу к ее губам. - С ликёром.

Она смотрит на конфету, на меня. На ее лице вижу борьбу, какао-бобы против смущения.

Зайка проигрывает. И быстро облизнув губы, открывает рот.

Белые ровные зубки осторожно надкусывают шоколад. Самый краешек, и из конфеты тягучей струйкой на пухлые губы выливается ликер.

И я не сдерживаюсь.

Бросаю конфету. Сжимаю рыжие волосы и впечатываюсь в ее рот.

- М-м, - она запрокидывает голову.

Слизываю липкий ликер с губ, целую глубже, у нее во рту сладко, шоколадно. Что-то валится со стола, она всхлипывает, держится за мой пиджак и отвечает, сплетает наши языки, распаляет меня.

Даже если врушка - члену плевать, она прощена. Хочу ее, перед глазами аж круги идут, ну что за девочка, где она раньше была.

- Извините! - нарочито громко кашляют у меня за спиной. - Я попозже зайду!

Зайка дёргается и вырывается. Стул качается, она едва не падает, раскрасневшаяся, перепуганная.

Оглядываюсь и вытираю губы.

Из приемной ленивой походкой чешет продажник Славик.

Борзый же, однако, пацан. Видит - люди заняты. Нет, чтобы по-тихому свинтить. К чему демонстрация?

Нарывается придурок, и я его поздравляю - у него получилось.

- Что там Слава? - сдвигаю шоколадки по столу, привычно опираюсь ладонями.

- Что? - Алена щелкает черной коробочкой, бросает краткий взгляд в зеркальце. Смотреть на меня избегает, хоть и внимание мое чувствует, ерзает. Наклоняется и роется в ящике. - Слава - лучший работник прошлого месяца. Если бы у нас была доска