Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 - Федор Раззаков

Отметим, что фильм был рожден триумвиратом из представителей еврейской национальности: Алексеем Каплером (сценарист), Михаилом Роммом (режиссер) и Борисом Волчеком (оператор). К этому же списку следует добавить и актера Семена Гольдштаба, который впервые в советском кино сыграл роль Сталина. Но его игра не слишком вдохновила самого вождя. Поэтому, когда этот же триумвират выпустил на экраны страны продолжение фильма – «Ленин в 1918 году» (1939), – роль вождя всех народов играл уже другой актер – его соплеменник грузин Михаил Чиаурели (в 1941 году вся дилогия будет удостоена Сталинской премии).

Вообще практически все наиболее значительные фильмы, посвященные Великой Октябрьской революции и Гражданской войне, снятые в конце 30-х, были сделаны руками евреев. Так, в фильме «Последняя ночь» (1937) это были: Евгений Габрилович (сценарист), Юлий Райзман (режиссер), Дмитрий Фельдман (оператор); в «Депутате Балтики» (1937) – Леонид Любашевский (сценарист), Александр Зархи и Иосиф Хейфиц (режиссеры), Михаил Каплан (оператор); в «Возвращении Максима» (1937) и «Выборгской стороне» (1939) – Лев Славин (сценарист), Григорий Козинцев и Леонид Трауберг (режиссеры); в «Мы из Кронштадта» (1937) – Всеволод Вишневский (сценарист), Ефим Дзиган (режиссер), Наум Наумов-Страж (оператор); в «Году девятнадцатом» (1938) – Иосиф Прут (сценарист), Илья Трауберг (режиссер), Вениамин Левитин, Владимир Данашевский (операторы); в «Человеке с ружьем» (1938) и «Якове Свердлове» (1940) – Борис Левин (сценарист), Сергей Юткевич (режиссер), Жозеф Мартов (оператор); в «Великом гражданине» (1939) – Михаил Блейман (сценарист), Фридрих Эрмлер (режиссер), Аркадий Кольцатый (оператор).

Таким образом, несмотря на те репрессии, которые обрушились на многих высокопоставленных евреев в конце 30-х, их вельможные соплеменники в кинематографе чувствовали себя вполне благополучно. Поэтому странно читать строки из «Книги о русском еврействе», где говорится, что «без преувеличения можно сказать, что после „ежовщины“ не осталось на свободе ни одного сколько-нибудь авторитетного имени в советской еврейской общественности, журналистике, культурной работе и даже науке». А Михаил Ромм, Сергей Юткевич, Георгий Козинцев, Леонид Трауберг, Юлий Райзман, Фридрих Эрмлер и другие известные деятели кино – это не авторитетные имена? Между тем они все не только были на свободе, но и снимали фильмы во славу советской власти.

В таком же фаворе у режима были и другие вельможные евреи той поры: например, руководитель Государственного еврейского театра (ГОСЕТ) Соломон Михоэлс, который в 1939 году был удостоен звания народного артиста СССР, награжден орденом Ленина и избран депутатом Моссовета. Такой же орден получил тогда и поэт П. Маркиш. Спустя год в Государственном издательстве художественной литературы вышли книги Шолом-Алейхема, Д. Бергельсона, С. Галкина, Л. Квитко и других известных еврейских поэтов и прозаиков. Поэтому совершенно прав А. Солженицын, когда пишет, что «официальная советская атмосфера 30-х годов была абсолютно свободна от недоброжелательства к евреям. И до самой войны подавляющее большинство советского еврейства оставалось сочувственным к советской идеологии, согласным с советским строем...».

В то время как самым именитым режиссерам-евреям была отдана на откуп революционная тема, их коллегам славянского происхождения отдали такие жанры, как комедия и патриотическое кино. Например, Григорий Александров снял искрометную комедию «Волга-Волга» (1938), которая стала одним из любимых фильмов Сталина (он знал наизусть все реплики ее героев), Иван Пырьев – комедию «Трактористы» (1939), Константин Юдин – комедию «Девушка с характером» (1939).

Отдельная тема – историко-патриотическое кино. Становление его выпало на середину 30-х, когда руководство страны взяло курс на державную политику. И первой ласточкой подобного рода кинематографа стала лента Владимира Петрова «Петр I» (1937–1939) по сценарию Алексея Толстого (параллельно сценарию Толстой писал и роман с тем же названием). Отметим, что до этого образ Петра I подавался советскими историками скорее в отрицательном плане, чем в положительном: дескать, тиран, западник, пьяница, кровопийца (душил простой народ поборами, на костях простых людей построил Петербург). С середины 30-х годов эта точка зрения изменилась: теперь этот царь представал в образе прогрессивного деятеля, державостроителя, укрепителя государства Российского. А известное западничество Петра I рассматривалось сквозь призму слов П. Вяземского: «Он мог и должен был пользоваться чужестранцами, но не угощал их Россиею».

Именно таким и рисовал Петра I А. Толстой. А антиподом царя был его сын Алексей – рефлексирующий молодой отрок, живущий вопреки наставлениям отца, который неоднократно говорил ему: «Ты должен любить все, что служит благу и чести отечества, не щадить трудов для общего блага; а если советы мои разнесет ветер, я не признаю тебя своим сыном».

Отметим, что эта точка зрения на Петра I, которую изложил в своем сценарии А. Толстой, встретила бурный отпор со стороны сторонников прежней точки зрения на деяния этого царя. Как писал сам писатель сразу после публичной читки сценария, устроенной 10 мая 1935 года: «Множество всевозможных штатных „теоретиков“ от кино обрушили на нас (имеется в виду и режиссер В. Петров. – Ф. Р.) самые разноречивые требования. Вихляющийся, истеричный Петр, которого нам навязывали, никак не совпадал с нашими замыслами. От нас требовали показать конечную неудачу, провал всей преобразовательной деятельности царя. Эти требования сводили, по существу, на нет наше стремление показать прогрессивное значение Петровской эпохи для дальнейшего развития русской истории».

Как много позже напишет критик М. Любомудров:

«Толстой и его соавтор в работе над сценарием Петров стояли на своем. Центральную идею фильма они видели в изображении „мощи великого русского народа, показа непреоборимости его созидательного духа“, но при этом вовсе не собирались умалять роль самого Петра.

– Совершенно ясно, – категорически заявил Петров, – что мы должны решительно покончить с пренебрежительным отношением к этой исключительной личности своего времени и категорически отбросить вульгарно-социологические воззрения некоторых наших историков... Мы должны создать образ не болезненного выродка императорской фамилии, не дебошира и пьяницы, каким часто изображали Петра I, а образ крупнейшего государственного деятеля и реформатора своей эпохи. Нельзя забывать также, что это человек чрезвычайно многогранный, наделен многими и внутренне и внешне неповторимыми чертами. Задача трудная, тяжелая, но мы – я уверен – ее решим...».

Отметим, что по своему постановочному размаху и сложности подготовительного периода «Петр I» представлял исключительное явление для советского кинематографа. Мало кто знает, но вначале предполагались три серии, причем сниматься они должны были с участием зарубежных кинематографистов – французов, с привлечением ряда европейских киноартистов. Однако и в Кинокомитете, и на «Ленфильме» у фильма было множество противников, которые всячески торпедировали процесс его создания. В итоге лента была сокращена до двух серий (вылетела серия «Юность Петра», которую спустя 40 лет снимет С. Герасимов), потом от сотрудничества отказались зарубежные представители. Понимая, что одним им эту махину не поднять, создатели фильма обратились за помощью к Сталину. И тот помог. Встретился с Толстым и Петровым, выслушал их концепцию фильма и дал отмашку Кинокомитету всячески помогать продвижению картины.

На роль Петра I пробовались около полутора десятков разных актеров, однако победу в итоге одержал актер Ленинградского театра драмы имени А. Пушкина Николай Симонов. Отметим, что в его театре в это же время ставился спектакль о Петре I (но не по А. Толстому), где главную роль играл актер Милютин, а Симонов остался за бортом. В этой постановке образ царя рисовался скорее в черных красках, с позиций осуждения его характера и деяний. Поэтому Симонов, когда был утвержден на роль в фильме, своей игрой как бы бросал вызов театральной интерпретации этого образа. Чуть позже он так опишет свою работу над этой ролью:

«Очень интересной и увлекательной была работа над ролью Петра I. Этот образ сложен, многогранен. Мне хотелось показать историческую прозорливость Петра, его патриотизм, преданность исконным интересам России. Хотелось, чтобы в годы осложнившейся международной обстановки перед Отечественной войной, когда снимался фильм, каждый советский человек почувствовал величие и силу своей Родины».

Цели своей постановщики фильма достигли. Когда в сентябре 1937 года первая серия картины вышла на всесоюзный экран (в Ленинграде ее показывали сразу в девяти кинотеатрах, в Москве – более чем в полутора десятках), ажиотаж царил неимоверный – очереди выстраивались километровые. Достаточно сказать, что только в Москве за первые 11 дней показа фильм посмотрели 1 миллион 600 тысяч человек. Одновременно фильм показали и на Международной выставке в Париже, где он получил Гран-при. Еще спустя некоторое время – в марте 1938 года – главные создатели фильма были награждены орденами Ленина. Среди награжденных были: А. Толстой, В. Петров, Н. Симонов, М. Жаров, Н. Черкасов, А. Тарасова.