Игры демиургов - Петр Бормор

— А?

— Мне жаль тебя расстраивать, но ты занимаешься ерундой.

— Почему? — огорчился Шамбамбукли.

— Ну не знаю, почему. Вероятно, по природе своей. Таким уродился. Но вот это всё, — он постучал ногтем по заповедям, — чушь собачья и напрасный перевод камней.

— Но ты же сам говорил!..

— Да, говорил, — согласился Мазукта. — Действительно, я тоже когда-то баловался составлением поведенческих алгоритмов. Потому и могу теперь с полной ответственностью заявить: это была пустая трата времени. Уж поверь моему опыту.

Шамбамбукли с грустью оглядел свою работу.

— А как же тогда надо?

— Надо? Ну, например, как я. — Мазукта сел в кресло и вальяжно закинул ногу на ногу. — Я не размениваюсь на копание в деталях. Я даю сразу общие установки. Ведь люди — они же как? Им можно хоть до посинения что-то втолковывать, всё равно не поверят, пока сами не попробуют. Сущие дети, честное слово. Ребенку, чтобы уяснить, почему нельзя трогать кастрюлю, сначала нужно обжечься. А с чужих слов никто не поймет, что такое «горячо».

— Да, пожалуй, — согласился Шамбамбукли. — А что это за «общие установки», которые ты даешь? Какой-то универсальный свод правил?

— Нет, — замотал головой Мазукта. — Никаких правил вообще. Опыт и только опыт. Что такое хорошо, и что такое плохо, люди узнают сами. И передадут знания дальше, своим детям.

— То есть, ты им всего лишь говоришь «делайте хорошо и не делайте плохо»?!

— Да нет же! — отмахнулся Мазукта с досадой. — Это тоже была бы заповедь. Люди сами должны понять, что поступать плохо — это плохо. Из собственного опыта. Ну, как хвататься за кастрюлю. Один раз ошпарятся, другой раз — глядишь, и уже сообразили.

— Тогда я не понимаю. А что же ты им в таком случае говоришь?

— Да так, всего лишь маленькую подсказку, не оставлять же людей совсем без помощи. Я даю им универсальный критерий, как можно отличить дурное от доброго.

— И как же? — заинтересовался Шамбамбукли. — Совесть, да?

— Шамбамбукли, ты меня разочаровываешь! Совесть — это же понятие субъективное! Как её можно принимать в расчет?

— Нуу… тогда не знаю.

— Очень просто. Если что-то легче получить, чем потом избавиться — значит, оно плохое. Если же приобрести что-то тяжело, а лишиться — просто, значит оно хорошее.

— И всё?

— Да.

— И это правило применимо к чему угодно?

— Абсолютно.

Шамбамбукли задумался. Мазукта сотворил себе чашку кофе, отхлебнул и насмешливо фыркнул.

— О чем думаешь?

— Пытаюсь понять…

— Хочешь пример?

— Хочу.

— Ну смотри сам. В разные времена, у разных народов… да что там, даже для разных людей — понятия добра и зла постоянно меняются. Взять даже обычный лишний вес — вот скажи мне, быть толстым — это хорошо или плохо?

— Ну, смотря где и когда.

— Правильно. Когда растолстеть легко, а сбросить вес — трудно, модно быть стройным. Зато когда возникают проблемы с питанием — сразу решающим критерием красоты становится полнота.

— Да, понимаю, — Шамбамбукли задумчиво кивнул. — Кажется, это правило почти не имеет исключений.

— Практически не имеет, — подтвердил Мазукта.

— За редким исключением, — уточнил Шамбамбукли. — Вот, например, любовь с первого взгляда…

— Нет, — решительно возразил Мазукта. — Уж что-что, а она совершенно точно не является исключением.

— Послушай, Мазукта, — сказал демиург Шамбамбукли и неловко кашлянул. — Я тут проверил — знаешь, по-моему, ты не прав!

— Я?! — изумился демиург Мазукта.

— Да, — кивнул Шамбамбукли. — У меня с самого начала вызывали сомнение некоторые твои высказывания — ну там, например, про принцип меньшего зла или большего добра — и ты знаешь, что-то не сходится.

Демиург Мазукта на секунду задумался.

— Я так понимаю, ты проводил исследования на одном из своих миров? Не моих?

— Разумеется! — подтвердил Шамбамбукли.

— А скажи, когда ты создавал этот мир, ты встраивал в его основу такой закон, как «Мазукта всегда и во всём прав»?

— Нет, — растерянно захлопал глазами Шамбамбукли.

— Тогда нечему удивляться, — пожал плечами Мазукта.

Демиург Мазукта подозрительно понюхал чашку и нахмурился.

— Это что?

— Чай, — ответил демиург Шамбамбукли.

— Как-то он странно выглядит, — проворчал Мазукта и брезгливо выловил ногтем чаинку. — Непривычно.

— Потому что сегодня я его заварил как надо! — с гордостью заявил Шамбамбукли. — Прочитал инструкцию на упаковке — и представляешь себе, оказалось, что до сих пор я неправильно заваривал чай. Там написано «сыпать заварку в чайник из расчета 1 чайная ложка на стакан воды». А я-то всегда лил стакан воды на чайную ложку заварки!

— Чего? — не понял Мазукта.

— Порядок такой, — объяснил Шамбамбукли. — Сначала наливаешь воду, потом сыпешь чай. А я делал наоборот.

— А теперь, значит, по науке?

— Ага! — радостно кивнул Шамбамбукли.

— Хм… — Мазукта отхлебнул из чашки и задумчиво поднял взгляд к потолку. — Хм… Не пойми меня превратно, но ведь у тебя раньше получался вполне вкусный чай?

— Зато неправильный! — капризно возразил Шамбамбукли.

— Но вкусный.

— Да. Но неправильный.

Мазукта вздохнул и отставил чашку в сторону.

— Тогда мне кофе, пожалуйста.

— Нет проблем!

Шамбамбукли поставил турку на плиту и пока она не закипела, достал сахар и сливки.

— Мазукта?..

— Что?

— Я вот тут подумал… Чай — это ерунда, мелкая житейская проблема. А если взять что-то глобальное?

— В смысле?

— Ну, я хотел сказать, а вдруг мы еще что-то делаем неправильно? Во вселенском масштабе?

— Например?

— Ну вот, скажи мне хотя бы: что, по-твоему, первично, материя или сознание?

Мазукта фыркнул и рассмеялся.

— Ну ты и вопросы задаешь! Как будто сам не знаешь!

— Знать-то я, конечно, знаю, — сдержанно кивнул Шамбамбукли. — Но мои знания носят чисто прикладной характер. То есть, я в курсе, что надо делать и как, чтобы всё заработало. На практике. А вдруг я, как с тем чаем, всё делаю наоборот? И надо совсем иначе? Вот мне и интересно: что по этому поводу говорит теория?

Мазукта растерянно почесал в затылке.

— Теория?.. Да черт её знает!

— Тогда, может, его и спросим? — предложил Шамбамбукли.

— Кого, черта? — Мазукта скептически поджал губы. — Не думаю, что это хорошая идея. Чертей много. И укаждого своя теория.

— Привет, — сказал демиург Шамбамбукли демиургу Мазукте, который ожесточенно ковырялся отверткой в мироздании. — Чем занимаешься?

— Сам не видишь? — ответил Мазукта. — Работаю.

— А-а, понимаю, — Шамбамбукли подошел поближе и с интересом стал наблюдать за работой. — А что ты тут творишь?

— Я ничего не творю, — огрызнулся Мазукта. — Я вообще уже давно ничего не творил, у меня творческий кризис.

— Как такое может быть? — удивился Шамбамбукли. — У творца не бывает кризиса!

— Вот именно у творцов и бывает творческий кризис. По определению. На то они и творцы.

— А что же ты, в таком случае, делаешь?

— Исправляю ошибки.

— Ошибки?!

— Ну да. Баги, лаги, называй как хочешь.

Шамбамбукли удивленно потряс головой.

— А я не знал, что у тебя бывают ошибки.

— Я тоже не знал, — проворчал Мазукта.

Он ковырнул отверткой последний раз, отложил её в сторонку и приладил крышку мироздания на место.

— Ну вот, вроде готово, — произнес он немного неуверенно. — Думаю, что исправил всё, что было.

— А что было? — поинтересовался Шамбамбукли.

— Ерунда всякая, — вздохнул Мазукта. — Понимаешь, есть у людей такое неприятное свойство: они вечно ищут, как бы обойти законы природы или, на худой конец, использовать их не по назначению. Да и не только законы! Решительно всё, только дай людям волю, они непременно придумают для чего угодно новое применение! Вот, например… — он задумался, вспоминая, — дал я людям такой полезный злак, как ячмень. И даже лично научил варить из него барбат. И что же? Почти сразу нашелся какой-то экспериментатор, напутал что-то в рецепте, и вышло у него вместо чудесного барбата гнусное пойло, только цвет и похож. И вот прошло всего каких-то двести лет, никто уже и названия такого — «барбат» — не помнит, зато пиво продолжают производить, пить, и оно даже распространилось по другим мирам!

— Зря ты так. Пиво — штука хорошая…

— Лучше, чем мой барбат?!

— Ну-у… — замялся Шамбамбукли.

— Или вот, — продолжил Мазукта. — Скажи-ка мне, отчего бывает дождь?

— Ну, это просто! — фыркнул Шамбамбукли. — Когда насыщенные массы воздуха поднимаются в верхние холодные слои атмосферы, в них конденсируются…