Смерть без работы не останется - Кирилл Казанцев

А потом они «добирали» остатки ночи. Он бросил прямо на кухне свой мешок со спальником и прижал ее к себе. Она пахла так, как он помнил, она покрывала его лицо поцелуями, и внутри у него снова проснулось то, что спало там долгие годы. Нежность, страсть, желание. Никогда он в зонах не опускался до сексуальных утех с «машками». Брезговал.

Стояли так долго… Он жадно вдыхал ее аромат, ласкал ее тело истосковавшимися руками. Он вспоминал ее тело, наслаждался им. Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Поставил ее на пол босую, с растрепанными волосами, сорвал со своих плеч куртку, рубашку, впился губами в ее шею, грудь. Задрал ночную рубашку до самых подмышек и повалил на постель. Она застонала под ним так сладко, что в голове моментально помутилось. Мир вместе с зэками, вертухаями, полицией и другими проблемами исчез куда-то… Была только она, и был он… И из всех земных звуков существовал только один неземной звук — ее стон.

— …Че, девочки, припухли? — развязно спросил Галоп, засунув руки глубоко в карманы легких брюк. Он изобразил какой-то танец в виде чечетки, но ничего путного не получилось. Кто-то из группы девушек обозвал его клоуном. — Ладно! Скоро сами будете танцевать! Вы тут подумайте, поразмыслите головенками своими. Все вам под своими нищими мужиками валяться или подпишете контракты? Солнце, море, богатые красивые мужики и бабло, бабло, бабло!

— Вот сам и ехал бы! — раздался звонкий голос. — Бабла огребешь собственным гузном…

— Тьфу, — сплюнул Галоп и, повернувшись, вышел, громко хлопнув дверью. Девушки остались одни. Это было помещение игрового клуба. Столы еще не покрыты сукном, рулетка, не распакованная, стояла в углу, в большом ящике. За окном лес, а между лесом и домиком загородного клуба «Олимпия» слонялись трое здоровых парней, которые зорко посматривали по сторонам.

— Ну, что будем делать? — спрыгнула со стола высокая стройная девушка в короткой юбке. — То ли здесь молотить, то ли рискнуть да на юга махнуть?

— Есть у меня знакомая одна, — подала голос из дальнего угла рыжеволосая девушка с косой, закрученной вокруг головы, — так она оттуда с таким капиталом приехала, что теперь в бизнес-леди подалась. Ресторан открыла, салон красоты. Короче, вся в шоколаде.

— Ага, — язвительно бросила еще одна девушка, длинноногая и худая. — А у нас в Пыжме две так и пропали лет пять назад. Между прочим, сами поехали, по своим каналам, проверенным. И пропали. Даже посольство найти не может.

— Слушай, — круто повернулась на высоких каблучках первая девушка. — Кто там куда поехал и с чем вернулся, я не знаю, а мы с вами школу жизни уже прошли, даже аттестат половой зрелости получили. Этим уродам какой резон нас подставлять? Вы башками своими покумекайте! Они с нас бабла поимеют прилично, им выгодно нас в чистое место поставлять и не одним днем жить. То бизнес, а мы в нем товар. Нет им резона нас абы куда совать!

— А если я вообще никуда ехать не хочу? — зло спросила невысокая миловидная девушка с большой грудью. — Если я здесь вообще не по своей воле, если меня эти твои драгоценные просто подставили, если у меня паспорт в прошлом году отобрали, в сарае заперли и велели отрабатывать? А если я все отработала? Все! На носу я твои Эмираты видала!

— Да, да, — загалдели еще несколько девушек. — Мы у себя дома в рабынях походили, хватит! Мы не хотим всю жизнь в шлюхах ходить!

— А ты с чем к матери придешь? — взвилась первая. — Ты с каким выражением лица к ней явишься? Вот она я, мама, принимай. Меня давненько дома не было, но ты не переживай. Подумаешь, через меня батальон мужиков прошел! Это дело нехитрое: раз, два — ножки врозь. Главное, я душой чистая осталась. Непорочная. Да она после тебя дом со скипидаром отмывать будет. Она у тебя училка школьная? Вот-вот, давай. Позор ей на всю школу!

— А че вы орете? — басом осведомилась широкоплечая черноволосая девушка, угрюмо молчавшая все это время. — Наивные, как два сарая… Да кто вас спрашивать будет? Повелись на этого недоумка? Да они специально, чтобы мы не бузили да вены себе вскрывать не начали, эту бодягу завели. С контрактами, предложениями красивой жизни.

— А что не так? — стала в позу первая девушка. — Тебе есть что возразить?

— Дуры вы все, — буркнула темноволосая. — Как дерьмом были, так им и останетесь. Хотите не хотите, всех в пароход и на юг. Только одни с улыбочками поедут в трюме, а другим сначала по почкам настучат, потом все равно в трюм. И финал один: пальмы, песок, павлины и потные толстые шейхи. Это если повезет. А не повезет, так торгаши с базара. Эти и колечка не подарят, только трахать по ночам будут, а на день в подвале запирать. Контракт вам! Дуры…

Споры продолжались около часа. Потом вернулись охранники, и девушек, которые изъявили желание ехать добровольно, увели из комнаты. Оставшиеся сидели молча, подавленные и угрюмые. А потом к домику подъехала машина с цельнометаллическим кузовом. Девушки стали тревожно посматривать в окно, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник Галоп.

— Все, девки, хорош! На выход с вещами.

— Куда, че надо… — снова загалдели на разные голоса девушки.

Галоп схватил ближайшую в охапку, с гоготом запустил ей руку под подол. Девушка завизжала, стала вырываться и наконец, изловчившись, ударила каблуком парня в подъем ноги. Галоп вскрикнул и наотмашь ударил девушку ладонью по голове.

— Э-э! Хорош! — вместе с топотом ног раздался чей-то властный голос. — Чешется, что ли, Галопа? А ну, пацаны, давай всю эту ораву в машину.

Четверо парней, вошедших в комнату, стали хватать девушек за руки и толкать к открытой двери. Девушки начали сопротивляться, кто-то заплакал.

— Если не пойдете добром, — заорал старший, — велю за ноги тащить. С ободранными задницами портовыми шлюхами станете! От триппера подохнете, сучки! А ну, пошли, пока добром велят!

Девушек стали по одной или по двое выволакивать из домика и заталкивать в открытые задние двери фургона. Одна из них упала и разодрала в кровь колено.

— О-о! — заржал один из охранников. — Больше не девочка!

Второй, который стоял рядам с девушкой, схватил ее за руку, а потом рывком опрокинул на пол фургона.

— Дай я тебе полижу! — сладострастно прохрипел он, высовывая изо рта длинный бурый язык, весь в нездоровом налете.

Голова парня вдруг дернулась, и в открытую дверку фургона со стуком ударил поток чего-то резко пахнущего и неприятного на вид. Девушка с разбитым коленом не сразу поняла, что происходит. Но когда парень стал валиться на землю, ударившись лицом о порог, она увидела, что задней части головы у него нет. Сквозь спутанные и окровавленные волосы торчали белые острые кости, вместо затылка зияла тошнотворно темная дыра, из которой стекала кровь и еще что-то сероватое. Девушка истошно закричала и забилась в ужасе в судорогах, пытаясь отползти дальше внутрь машины.

Второй парень, стоявший возле фургона, сразу все понял и бросился на землю, но что-то со звонким стуком пробило открытую дверь, и пуля нашла его, впившись в поясницу. Парень корчился на земле, выгибаясь дугой и издавая высокие протяжные звуки. Галоп выбежал вместе с двумя другими охранниками, выхватывая на ходу пистолет из-за спины. Он слышал крики на улице, но не мог и предположить, что произошло страшное. А за пистолет он схватился только для того, чтобы порисоваться перед девчонками. Вот он какой крутой, супермен! Для него и в такие минуты было не важно, что перед ним обычные проститутки. Что они повидали таких суперменов во всех видах и в любом состоянии и знали им цену.

Труп с простреленной головой, у которого еще подергивалась одна нога, второй парень, который корчился в пыли, смешивая с нею свою кровь, — зрелище впечатляющее. Галоп не успел понять, что тут происходит, он тупо замер на месте, выставив перед собой ствол пистолета, и стал озираться по сторонам. Если есть двое застреленных, то должны быть и те, кто совершил нападение… По его разумению, здесь сейчас должна быть беготня, крики, стрельба. А тут…

Тупой удар в левую сторону груди сначала даже не вызвал боли. На какой-то миг Галопу показалось, что в него кто-то кинул камушком. Но недоумение сменилось паникой. Он вдруг почувствовал, что в глубине груди, куда его ударило, начинает разрастаться боль. Она нарастала и нарастала, дыхания не хватало, Галоп даже не мог вдохнуть воздух. У него на это вдруг не оказалось сил. Перед глазами все поплыло, он перестал чувствовать свои ноги, ощущать под собой землю. В короткий миг он ощутил, что летит, а потом…

Старший бригады все понял быстрее. Особенно когда к двум трупам прибавился еще и труп Галопа с открытыми, по-дурацки удивленными глазами и струйкой крови, стекавшей из уголка рта. Снайпер! Твою мать, что за дела!

— В дом, назад! — заорал он своему помощнику и кинулся под защиту кирпичных стен.