Смерть в Сонагачи - Рижула Дас

вызов. Самшер, не привыкший справляться с тревожностью и эмоциями, почувствовал одновременно и возбуждение, и тошноту. Ему предстояло пережить не один ночной кошмар, в этом не было никаких сомнений. Он вышел из холода покойницкой на крыльцо и жадно глотнул относительно свежего воздуха, чтобы забыть зловоние смерти и формальдегида. Но даже и это не помогало, и он подозревал, что призрачный запах будет еще долго преследовать его.

Самшер поймал на себе изучающий взгляд молодого работника морга. Бейджик на халате подсказал имя: «Чаттерджи». Парень вытирал руки маленьким полотенцем с невозмутимым спокойствием.

— Значит, тело уже давно находится у вас? — Самшер попытался придать голосу покровительственную фамильярность.

Работник морга небрежно засунул полотенце в боковой карман:

— Нет, не совсем, если сравнивать с количеством невостребованных и неопознанных трупов. Она здесь всего несколько дней, не больше.

— Это ты делал? — Самшер изобразил ножницы средним и указательным пальцами.

Парень рассмеялся, как будто ничего другого, кроме такого невежества, от полицейского и не ожидал:

— Ха-ха, нет, я просто пишу отчеты. Ассистент врача. Но я могу показать вам ее досье, если хотите.

Самшер кивнул:

— Просто скажи мне, что вы установили.

— Ну, причиной смерти, по-видимому, стал коллапс дыхательной системы после разрыва яремной вены под воздействием кислоты. Уже потом бутылку воткнули ей в горло. Я бы предположил, что кислотой целились в лицо, но все же большое количество попало на шею и обожгло ткани. Еще была шишка на голове. Думаю, жертва могла потерять сознание до того, как плеснули кислотой. Кроме того, имеются признаки асфиксии. Хотя не это послужило окончательной причиной смерти.

Самшер подозревал, что Чаттерджи вворачивает больше медицинского жаргона, чем это необходимо. Немного подумав, он сказал:

— Это могло бы объяснить, почему она не закричала раньше. Я имею в виду, что в том месте полно народу, как в трущобах. Там люди повсюду. Не может быть, чтобы никто не услышал ее крика. Тем более что на первом и втором этажах дома проживают по меньшей мере еще два десятка девушек. Если она действительно была задушена, кислота попала бы и на руку нападавшего, не так ли?

— Не обязательно. Он мог сначала задушить ее, а потом плеснуть кислотой.

Самшер вздохнул. Это как раз тот случай, когда придется допрашивать всю деревню, чтобы найти одного вора. Неудивительно, что индийская полиция не может похвастаться высокой раскрываемостью преступлений. О, он насмотрелся этих индийских сериалов вроде «Полицейского патруля». Вымысел, далекий от реальности. Киношные копы с их подвигами казались ему сплошным надувательством.

На обратном пути Самшер выглядел непривычно притихшим. Констебль Гхош знал, что в такие моменты лучше не беспокоить босса. Наконец Самшер заговорил:

— Крайне неприятное зрелище, согласен, Балок-да?

— Собачья работа у нас, сэр. Но мы — как собаки прачки. Нам не место ни дома, ни в прачечной.

Самшер кивнул. Эту пословицу про собак частенько повторял его покойный отец.

— Балок-да, я помню, что говорил Рэмбо… но был ли у нее на самом деле бабу?

— У них у всех есть бабу. Не знаю, как можно быть такими дурехами. Каждая из этих девиц отдаст все свои сбережения первому же говнюку, который пообещает на ней жениться, извините за выражение, сэр. Даже те, кого уже обманывали раньше. Ума не приложу, как они умудряются снова и снова попадаться на эту удочку.

— Думаешь, это дело рук бабу? В семи случаях из десяти так оно и бывает.

Балок Гхош покачал головой. Его так и подмывало добавить: «Когда речь идет о домохозяйке, в десяти случаях из десяти это муж или родственники мужа».

— Ах, сэр, они то и дело поколачивают девушек, и все равно сучки дают им деньги и выполняют их приказы. Кто теперь скажет, были у нее проблемы или нет? С этой публикой всегда проблемы. Это не первое и не последнее преступление в таком гадюшнике, как, впрочем, и везде, сэр.

Самшер как будто собирался сказать что-то в ответ, но вместо этого задумчиво помолчал, прежде чем продолжить:

— Но теперь об этом раструбили все средства массовой информации, и скоро кто-то сверху окажет на нас давление. Мы не можем сидеть сложа руки. Как его имя?

— Салман Кхан[40], сэр.

— Что, это его настоящее имя?

— О нет, сэр. Паппу Шейх. Немного похож на павлина и, знаете, большой поклонник актера. Одевается, как он, разговаривает, как он, и все такое. Поэтому люди называют его Салман Кхан или Салу Бхаи.

Прежде чем полицейский джип свернул за угол и встал в вечной пробке на пятиполосном перекрестке Совабазара, Самшер задал вопрос, к которому Балок Гхош оказался не готов:

— Как ее имя?

Балок Гхош не знал ответа. Он потянулся к заднему сиденью и достал коричневую картонную папку, которую ему вручили в полицейском морге. Развязал узел на бечевке и вытащил пачку бумаг:

— Мохамайя, сэр, Мохамайя Мондол.

Глава 21

Сковорода выглядела необъятной. Сбрызнутая маслом, она поблескивала странными узорами, как будто по ее поверхности скользила мягко тающая радуга. Тилу наблюдал, как мужчина вытер лоб ладонью. Бхога сказал, что здесь лучшая во всей округе чоу мейн[41], перечеркнув планы Тилу скромно отобедать рисом и карри.

— Сэр, — Бхога обшарил глазами улицу, задержав взгляд на женщине, которая спешила к притормаживающему автобусу, — рынок сейчас горячий. Не берите меньше тысячи за следующий заказ. Босс постарается заполучить его по дешевке. Я вас предупреждаю.

Тилу посмотрел на небо, на электрические провода, нависающие прямо над головой.

— Поживем-увидим, — сказал он. — Я замышляю кое-что грандиозное.

Бхога разволновался не на шутку и теперь смотрел на Тилу широко распахнутыми глазами.

— Будет другая чоти[42], сэр? Вы сможете это сделать, сэр. История с невесткой, конечно, удалась, но я думаю, вы можете добиться большего. А что, если невестку поселить за пределами Индии? Муж далеко, на флоте…

Тилу посмотрел на Бхогу, своего самого надежного читателя, поклонника номер один. Он не знал, сколько лет этому парню. Бхога был ниже его ростом, возможно, всего на волосок, но именно это многое решило. В мире, где практически все были выше, чем он, Тилу испытывал особую привязанность к любому, кто не дотягивал до его роста. Бхога раньше продавал аюрведические лекарства в местных поездах, точнее, в электричках Шонарпура, ежедневно курсировавших между Калькуттой и пригородами, а позже поступил на работу в издательство Амулиаратана Чакладара на Колледж-стрит. Рецепт излечения от всех жалоб на артрит открылся его прадеду в случайном сне, и Бхога, как и его дед и отец,