Отпусти меня, Удача! - ЧУДОВИ-ЩЕ

Красавчик-некромант посмотрел на меня пару долгих мгновений и пошёл следом за братом. Я смотрю им в спины, смотрю на дом. И… иду следом, в голове не переставая размышлять о том, что возможно, больше уже не выйду из этого дома… живым. Не нужно забывать, что один из этих парней некромант и я преспокойненько могу выйти из этого дома ожившим мертвецом… или восставшим мертвецом… хотя какая разница? Смысл в том, что это буду уже не я, что возможно меня там убьют, однако, тем не менее, я иду туда. Иду туда добровольно, потому что нехорошо отказываться от приглашения. И потому, что мне интересно как далеко это может зайти.

Как только Мирт вошёл в дом, в коридоре он столкнулся с пухлым рыжим мужиком. У него был здоровенный фингал под глазом. При виде Мирта мужик завопил:

– А что этот мелкий ублюдок делает в моём доме?! Почему вы не убили мелкую тварь?! Он же ударит вас в спину… и меня за одним! Вы же не собираетесь пустить его в мой дом с ночёвкой?!!!

– Нет, Освальд… и вообще, заткнись, а! – сказал черноволосый. Он вместе со своим братом стоял между мной и Освальдом, а после резкого ответа черноволосого Освальд малость успокоился, его щёки прекратили гневно краснеть и трепыхаться, и свет сменили на вполне естественный и даже слегка бледноватый. Черноволосый прошёл мимо Освальд и завернул за угол.

Красавчик некромант посмотрел на меня и бросил:

– Там кухня, пойдём! – и пошел впереди. Я за ним. А за мной шёл Освальд, гневно посапывая в мою шею… я даже серьёзно стал опасаться, а не ударит ли он меня, не придушит ли…

– Скажи мне только одно, – сказал вдруг я, когда мы уселись за стол на маленькой, уютной кухне. Тут теплее чем на улице, и гораздо суше. Поэтому на пол подо мной натекла лужица воды, да и дрожь появилась в теле, говорить получается с трудом, дрожь мешает, челюсть дрожит, зубы чакают. – Ты же не отравишь меня? – этот вопрос был обращён не совсем к сидящим передо мной людям, он был обращён скорее к отвару, что стоял передо мной в глиняной чашке. От него шёл белый пар, он был горячий, и им можно было попытаться согреться, но я даже руки боюсь к нему поднести.

– Он не отравлен, не бойся, – сказала мне худенькая, хрупкая на вид, но со сталью в глазах, женщина. Ответила она весьма просто, можно было бы усомниться в каждом слове, но были эти слова произнесены таким спокойным и рассудительным тоном, что я поверил сразу и как-то даже не задумываясь. Я придвинул руки к чашке, приятное тепло понеслось к кончикам пальцев, их защипало. Я взял чашку в руки, и обжигая губы и рот, отпил чуть-чуть:

– Вкусно! Спасибо. – эта женщина напоминала мне мою мать и мне захотелось с ней поладить. Она стояла у дверного прохода, дверь на кухню была открыта, и она спиной упиралась на дверной косяк.

– Замечательно, пей давай, согревайся… нам нужно многое от тебя услышать.

Я чуть чаем не подавился.

– Ммногое услышать?!

– Ну да, например про того трупа на улице. Когда тот амбал был жив, он вломился в мой дом и избил моего мужа, и теперь мне очень интересно, хочешь ли ты сделать тоже самое?

– Что вы, я не…

– Отвечай просто да или нет. Ты желаешь зла мне или кому-то в этой комнате? Да или нет. Ничего сложного. ОТВЕЧАЙ! – она сорвалась в крик совершенно неожиданно, заставив меня вздрогнуть и залепетать что-то вроде:

– Нет… нет-нет… нет конечно!

– Ну и хорошо. Тогда разговаривайте себе спокойно, а я пойду отдохну.

И она ушла. На самом деле просто развернулась и ушла. А черноволосый сразу же воспользовался тишиной и заговорил:

– Теперь мы кажется выяснили, что ты не опасен. Теперь можем поговорить о другом, что будет если ты вернёшься назад туда, откуда пришел? Что скажет гильдия, которая тебя прислала?

– Ничего. Я не был главным в команде, скорее всего меня даже ни о чём и не спросят… вернее, не спросили бы, пойди я обратно в гильдию, но я туда не собираюсь, мне нечего там делать, а почему именно я уже вам рассказал. Я просто не хочу больше убивать.

– И куда ты пойдёшь? – вопрос задан мне, но как-то пространственно, немного в пустоту. Я в этот момент каким-то десятым чувством сообразил, что он скорее разговаривал с самим собой, чем со мной и вопрос этот был для него, а не для меня.

– Значит… вы тоже не знаете куда идти дальше? – спросил я совсем тихо, несколько даже неуверенно.

А он посмотрел на меня удивлённо, мне даже его глаза перестали казаться злющими и такими неприятными.

– Точно… правильно догадался. Мы оказались в такой дерьмовой ситуации, когда оставаться в родном доме вдруг стало совершенно невозможно, потому что скоро сюда заявятся новые гости… либо от гильдии, либо родственники лорда, которого мы убили… а сражаться вечность нам невозможно, к тому же… кто сказал, что местные всегда будут на нашей стороне?

– Да как ты можешь?! Мы же столько поддерживали вас… вы же столько сделали для нас… мы же не изверги какие! – встрял в разговор рыжий мужик, по имени Освальд.

Но стоило черноволосому парню взглянуть на него исподлобья, как он моментально заткнулся, и дальше, после короткой, но внушительной паузы, заговорил уже только черноволосый:

– Вы все такие хитренькие… сейчас вы может и на нашей стороне, но пройдут дни, приедут родственники лорда или кто-то другой благородный, и вы сразу же изойдёте перед ним в слюни, начнёте отвешивать поклоны на лево и на право, а на меня с братом повесите всех собак, скажете, что это мы убили лорда, а вас поработили, бедненьких и нечастных!

Освальд молчал, но его глазки так забегали по комнате, устремляясь из одного угла в другой и только бы не смотреть черноволосому в глаза. Всё вдруг стало ясно и без лишних слов. Этим двоим пора валить, их скоро придут убивать, и ведь точно убьют, рано или поздно, в то время как селян никто не тронет, они наврут с три короба и их пощадят, и не потому что им кто-то поверит… а потому что налоги должны собираться, а богатые на нищих зарабатывать, а не убивать за проступки.

– Знаешь что я тебе скажу… – вдруг заговорил Мирт, без отчётливо для самого себя, лишь то, что было у него на уме, не задумываясь лишний раз, и не боясь сказать, воплотившись в одно побуждение лишь сказать и ничего более, – если вы и правда собираетесь бежать из этой деревни и не знаете куда, то я