Тайна придворного шута - Детлеф Блюм

— В Дрездене, — начал свое повествование Симон, — я забронировал два номера в «Хилтоне». И место в гараже для нашей машины. Пока не забыл — позаботься, пожалуйста, чтобы парковочный талон был оформлен с правом выезда ночью. Это нам понадобится. Придется незаметно покидать отель. В пятнадцать часов у нас встреча с доктором Шнайдером. Я созвонился с Гансом Хильбрехтом. Он вдохновился нашей идеей провести литературный фестиваль и обещал обсудить это со статс-секретарем министерства культуры Саксонии Герхардом фон Зассеном. И представь себе, ровно через час он перезвонил мне и спросил, не можем ли мы после визита в банк наведаться в министерство культуры!

— К статс-секретарю?

— Да. Я ответил, что мы сможем быть у него не ранее семнадцати часов. После встречи в министерстве мы могли бы поужинать вместе с Гансом. Ты как?

— Пока не решила. Ну а чем же так заинтересовала господина статс-секретаря наша идея?

— Да мало ли. Может, он библиоман? Посмотрим на месте.

— Хорошо. Ты не послушал, какой прогноз погоды на эти дни?

— Разумеется, послушал. И взял с собой все необходимое, чтобы работать во время дождя. И обувь тоже.

С запада к Германии приближался атмосферный фронт. Он уже достиг территории Голландии и принес туда ослабление жары и ливни.

— Так. Теперь что у тебя?

— Много чего интересного. Недалеко от Аугсбурга живет некий господин Норден, литератор, кладоискатель, торговец радиопеленгаторами и металлодетекторами. Он также является председателем общества кладоискателей. Ну и так далее… Мне повезло: удалось встретиться с ним и поговорить. Он придерживается мнения, что раньше, особенно в восемнадцатом веке, сокровища глубоко не зарывали. Только в двадцатом веке клады стали закапывать глубоко. Причиной тому стало развитие средств эхолокации. Особенно в этом преуспели нацисты. Они закапывали награбленные за годы войны сокровища так глубоко, что обнаружить их очень сложно. Но мы ищем не сокровища, награбленные фашистами. Скорее всего наш клад зарыт где-то на глубине до трех метров. Это с учетом смещения пластов земли под воздействием грунтовых вод. Нам нужен металлоискатель, реагирующий только на наличие благородного металла и игнорирующий металлы тяжелые — железо, свинец и т.п. В принципе я нашла все это еще в Интернете. Но беседа с господином Норденом была полезна в том плане, что он посоветовал приобрести недорогой полупрофессиональный прибор, с хорошей мощностью излучения, простой в обращении и не очень тяжелый. В общем, такой аппарат я купила. Он обошелся в сумму чуть больше 3000 марок.

— А ты разберешься, как с ним обращаться?

— Господин Норден — хороший продавец. У него во дворе закопано много всякой всячины. Даже золотые монеты. И мы поупражнялись вместе с ним в поисках зарытых в его саду предметов. Он все очень доходчиво объяснил мне. Показал, как должен вести себя прибор при наличии большого количества благородного металла.

— Значит, сегодня ночью отправляемся искать клад. Клаудиа рассмеялась, выруливая на автостраду.

Ровно в пятнадцать часов они были в банке. Доктор Шнайдер провел их в гостевой холл. Вид, открывавшийся из окон офиса, назвать живописным было нельзя. Но внутри обстановка была подобрана с большим вкусом. Клаудиа переоделась еще в гостинице в элегантный льняной костюм зеленого цвета. Господин Шнайдер вежливо поинтересовался, как прошло путешествие. Клаудиа ответила, что поездка была довольно приятной, удалось избежать пробок на дорогах. Так они несколько минут разговаривали ни о чем, пока не перешли наконец к основной теме встречи.

— Как и обещал, я подготовил концепцию фестиваля в письменном виде. Основные положения этого документа готов изложить вам вкратце сейчас.

Симон открыл портфель и передал Шнайдеру толстую папку. Шнайдер не стал пока смотреть документы, отложил папку в сторону и приготовился внимательно слушать. Симон проговорил около пятнадцати минут, ни разу не заглянув в тезисы выступления. Речь шла о литературных чтениях и программе для детей, о семинарах для специалистов, о публичных диспутах, о презентациях различных издательств. Он умело вставлял в свою речь имена известных писателей и писательниц, участие которых предполагалось в фестивале. Наконец подошел к вопросу о разработке специального интернет-проекта для фестиваля и продаже билетов на мероприятия фестиваля через компьютерную сеть. В заключение он коротко остановился на бюджете праздника. По его расчетам, прибыль должна была составить как минимум сто тысяч марок. Основные источники доходов — выручка от продажи билетов, сдача в аренду помещений и реклама.

— Разумеется, все авторы, приглашенные на фестиваль, отказываются от гонораров, спонсоры обеспечивают транспортные расходы, затраты на размещение гостей и оплачивают затраты технического плана. Впрочем, опыт проведения подобных мероприятий у вашего банка большой, так что трудностей в этих вопросах быть не должно.

Шнайдер подтвердил, что соответствующие контакты с транспортниками и администрациями гостиниц уже налажены.

— Если нам удастся как следует раскрутить этот проект, мы обеспечим более высокую посещаемость других мероприятий дней культуры, а следовательно, увеличим выручку от продажи билетов. Но все мои предположения, разумеется, можно проверить только в ходе самого мероприятия.

Доктор Шнайдер углубился в расчеты Симона. Он смотрел на это глазами финансового директора крупного банка и не мог не согласиться, что концепция подготовлена достаточно профессионально. Еще когда Шустер излагал основные моменты своего проекта, Шнайдер дал понять, что тот затеял очень нужное дело. А пролистав документы, почувствовал уважение к своему собеседнику.

— Простите мне мою бестактность, но я не очень верю, что вами движет лишь любовь к литературе…

— Конечно, вы правы. Но пока это между нами. Через два года я хотел бы организовать подобный фестиваль в Берлине. И если я буду выступать при этом как организатор литературного фестиваля в Дрездене…

— Я понял вашу мысль, — с улыбкой прервал собеседника доктор Шнайдер. — Вы хотите сделать себе имя, чтобы потом в Берлине…

— Именно. Думаю, такой подход вполне допустим. Тем более что это не требует финансовых вложений. Впрочем, кое на чем я хотел бы настаивать. Во-первых, убедительно прошу вас не распространяться о моих планах относительно литературного фестиваля в Берлине. Во-вторых, реализацию интернет-проекта фестиваля я хотел бы взять на себя.

— Не вижу никаких проблем. Наоборот, нам так будет даже удобнее.

— Для более интенсивного воплощения интернет-проекта мне понадобится небольшой павильончик в Блюэрпарке, где, надеюсь, мы проведем наш фестиваль. Я должен постоянно быть в курсе событий. Поэтому было бы полезно, чтобы сбор и анализ информации о ходе мероприятий были сосредоточены в одном месте. Оттуда же мои сотрудники будут осуществлять продажу билетов. Таким образом, они смогут накопить необходимый опыт, который можно будет использовать для модернизации программного обеспечения и развития интернет-проекта.

— Мне и здесь нечего вам возразить.

— Хорошо. Но для сооружения павильона мне потребуются некоторые средства. У меня есть знакомый архитектор в Берлине, который возьмется за проект, но его работа так или иначе должна быть оплачена. В этот момент раздался сигнал селектора.

— Прошу прощения. Меня ожидает очередной посетитель. Мы непременно найдем решение, как поступить со строительством павильона. В следующий понедельник состоится заседание правления банка. Я предложу им на рассмотрение вашу концепцию. И позвоню вам относительно того, какое будет решение. Какие у вас еще планы на сегодняшний день?

Симон рассказал о предстоящей встрече с Герхардом фон Зассеном, с которым господин доктор Шнайдер, конечно же, знаком.

— А вечером я ужинаю в компании своего давнего приятеля. А что ты планируешь на сегодня? — Симон вопросительно посмотрел на дочь.

Клаудиа отреагировала на вопрос совершенно правильно.

— Пока не знаю. Во всяком случае, я наверняка буду мешать тебе и твоему приятелю, если захочу поужинать с вами. Поэтому скорее всего останусь в гостинице.

— Но фройляйн Шустер! — вмешался в разговор доктор Шнайдер. — Я не допущу, чтобы вы скучали в одиночестве. Позвольте, я заеду за вами часов в семь?

— Мы могли бы обменяться новыми познаниями в области изучения скачек, — рассмеялась девушка.

— Итак, решено. В семь. А сейчас, — Макс Шнайдер поднялся, — прошу меня извинить.

Небо было уже плотно затянуто облаками, когда Симон и Клаудиа вышли на улицу. Дул сильный порывистый ветер. В воздухе чувствовалось приближение грозы.

Они поторопились к машине. По дороге в министерство культуры Клаудиа, лукаво глянув на отца, поинтересовалась: