Последний автобус домой - Лия Флеминг

Ткани на прилавках почему-то все как назло были нежных оттенков – миндальные, бледно-голубые, абрикосовые, лимонные. Годится лишь для подружки невесты. И ничего, что подошло бы для бала!

И тогда мама вдруг вытащила с самого дна своего старинного резного сундука отрез немыслимо прекрасного шелка. Темно-лиловый, расшитый золотыми цветами – о, такой ткани в Гримблтоне и не купить!

– Держи. Цвет должен тебе подойти, и ты точно будешь выглядеть совершенно особенно! – улыбнулась она. – Это последний отрез из моих запасов. Берегла, думала сшить себе платье на твою свадьбу.

Джой чуть не подпрыгнула от радости. К тому же было ясно, что мама таким образом протягивает ей руку в знак примирения, предлагая забыть все разногласия последних недель.

– Ух ты!.. – вырвалось у Джой. – А ты уверена?

– Ну конечно. Чего же ему лежать тут, когда есть такой прекрасный повод? Да и в любом случае лучше ему украсить юный бутон, чем отцветающую розу.

– Мамочка, ты совсем еще не старая! – улыбнулась Джой.

– Стоя рядом с тобой, деточка, я понимаю, что это не так. Наслаждайся молодостью! Пусть этот шелк принесет тебе удачу и счастье!

У обеих на глаза навернулись слезы, и они бросились друг другу в объятья, оставив позади все размолвки до следующего раза.

– Джой, этот шелк в самом деле ни с чем не сравним, – восхитилась Роза, когда они пришли к тете Ли с просьбой помочь им с выкройкой.

Та благоговейно держала ткань в руках, любуясь, как она играет в переливах света.

– Просто не смею прикоснуться к этому ножницами, вдруг промахнусь! Здесь как раз хватит на прямое платье со складкой сзади вдоль шва.

В конце концов они сошлись на глубоком V-образном вырезе с небольшим бантиком, чтобы подчеркнуть линию шеи. Никаких рукавов. Вместо них – тончайший золотистый палантин, перчатки до локтя и золотистые туфельки. Эффект получился поистине королевский.

Роза попробовала поднять густые волосы Джой и уложить их двумя пышными конусами: они изящной волной огибали уши и спускались к шее, стягиваясь книзу французской косичкой. Вышло потрясающе: семнадцатилетняя Джой превратилась в холеную изысканную леди лет двадцати семи.

– Ты просто кинозвезда! – благоговейно выдохнула Конни.

Джой промолчала.

– Наш папа был бы очень горд.

Да как она смеет? У Джой пропало всякое желание ответить ей дружелюбно. Не нужна ей никакая Конни! Она теперь работает в туристическом бюро, вокруг нее другие такие же девушки, она мечтает о замужестве, зачитывается журналом «Невесты» и копит деньги на мебель для будущего дома и медового месяца на континенте. Ей нужен постоянный поклонник, кольцо о помолвке, а потом и обручальное, а уже потом дети. Именно в таком порядке, и никак иначе. Она мечтает о муже, который будет к ней добр, будет о ней заботиться. И дом ее будет далеко-далеко от голодных сальных взглядов Горация Мильбурна. Ах, до чего же славно будет быть полной хозяйкой! Жить в новеньком домике со встроенным гаражом, центральным отоплением и стиральной машиной, позади будет терраса и сад, а на террасе – ребеночек в коляске с высокими колесами, как у принца Эндрю! Как же ей хочется иметь собственную семью, настоящую красивую свадьбу, обрести респектабельность и уверенность. Тогда никто уже не сможет попрекнуть ее омерзительным прошлым.

Только бы дождаться помолвки! Тогда уже ничто не остановит ее, она сможет наконец покинуть Дивижн-стрит и достичь успеха. Ну какое ей дело до ученых степеней Конни или карьеры в интеллектуальной сфере?

Это Роза придумала, что они должны приехать все вместе на такси – сплющенные на заднем сиденье чуть ли не в лепешку, одуревшие от облака смешавшегося над ними парфюма, – Золушки, торопящиеся на бал. И это после того, как они провели несколько часов перед зеркалом, сооружая прически, накладывая макияж, а потом собирая сумочки: запасные чулки, пуховка для пудры, лак для волос и невидимки на случай, если прическа вдруг вздумает развалиться, – словом, весь арсенал современной девушки. Тетя Ли вшила в их платья незаметные подкладки под мышками, чтобы организм ничем не выдал волнение.

В парадном зале ратуши Конни провела за свою жизнь немало часов, слушая оркестр Халле[30]. Но теперь пространство, обычно напоминающее храм, превратилось в настоящую бальную залу: озаряемая свечами, отчего купол казался калейдоскопом, она то тут, то там вспыхивала бриллиантиками – от блесток на нарядных платьях они взлетали кверху, а затем возвращались вниз и мерцали лунными камешками на белых рубашках и лакированных туфлях танцующих пар.

Одного взгляда, брошенного ими на это великолепие, оказалось достаточно, чтобы они плотной стайкой стремглав бросились в туалетную комнату пудрить носики.

В уши ударил девчоночий гомон: повизгивая и хихикая, они толкались возле зеркал, наводя лоск и оценивающе косясь на соседок. В толкотне сдали в гардероб зимние пальто, ботики и шифоновые платки, укрывавшие тщательно уложенные кудри от западного гримблтонского ветра.

Важно было сразу правильно показаться, правильно выйти на паркет. Сначала они держались стайкой, а когда зазвучал твист, разбились на пары, тем более что потихоньку к ним начали приближаться мальчики. Был здесь и Пол Джервис. В смокинге он был чертовски хорош. Он с интересом оглядел компанию вновь прибывших, но казался совершенно поглощенным собой. Конни незаметно повернулась к нему спиной, предоставляя Розе еще раз испытать на нем свои чары.

Роза просто блистала среди танцующих. На ней было ярко-алое атласное платье точно по фигуре, отделанное по низу рядами черных воланов, которые колыхались, точно у исполнительницы канкана. Выглядело это несколько театрально, но хорошо подходило к ее смугловатой коже и темным волосам. Синтия Говарден нарядилась в классическое платье из бирюзовой парчи с обтянутыми тканью пуговками на талии и встречными складками – фасон точно по каталогу выкроек «Баттерик». Конни выбрала грубоватый в рубчик шелк необычного зеленого оттенка. Ее рыжевато-золотистые волосы уже начали непослушными завитками выбиваться из обоймы шпилек и невидимок, а одна накладная ресница наполовину отклеилась и мешала смотреть.

Дамы были одеты по-разному: кто-то в длинных платьях в пол, кто-то в старинных, расшитых блестками бальных платьях, кто-то в коротеньких коктейльных платьицах. А Роза рассказывала, что в салоне у Сильвио сегодня набежала целая очередь жаждущих уложить волосы – кому пышным валиком, кому «ушками», кому локонами.

На балконе за столиками сидели пары, поглядывая на паркет внизу, и Конни вдруг почувствовала себя морским котиком на арене цирка. Музыканты играли старомодные мелодии: вальс, квикстеп, изредка рок-н-ролл.

Потом раздалась барабанная дробь, и конферансье пригласил всех участниц конкурса пройти на сцену, получить номер и приколоть к платью. Затем каждой назначили по партнеру на тур вальса, чтобы зрители и судьи смогли познакомиться с конкурсантками. Джой вышла на сцену, и Конни вдруг ощутила, что ее ноги от волнения стали ватными.

Джой надеялась, что всё это обливание по́том в спортзале и прилипчивые ухаживания мистера Мильбурна не прошли даром. Испугать ее не так-то просто. Да если надо, она слепого слона в башмаках на одну ногу закружит в вальсе!

Роза тоже записалась участвовать. Она была виртуозна в твисте и джайве, но их монастырская обстановка исключала практику выступлений, так что теперь она двигалась без блестящей спонтанности. Когда оркестр вновь заиграл рок-н-ролл, она, как всегда, оказалась на высоте. От партнеров проку не было никакого, шевелились они, как бревна, и Джой отставила своего в сторону, а чтобы заполнить пустующее пространство, добавила несколько изящных движений руками. На паркете было тридцать девушек, каждая старалась показать себя повыгоднее, чтобы заметили непременно ее, а именитые гости и судьбы витали вокруг, оставляя себе пометки. Вот так же отмечают на ярмарке лучших сельскохозяйственных животных. Тоня оказалась права, но Конни не доставит ей удовольствия и никогда не признается в этом.

Синтия помахала своему кузену Винни, сидевшему в жюри. Самой ей участвовать не позволили.

– Смотрите, это же Денни Грегсон, центр-форвард! Какой же он душка! – заверещала она и снова принялась махать изо всех сил.

Все внимание было приковано к Джой. Платье ее тускло мерцало в отблесках света. Конни с гордостью любовалась ею. В этом темно-лиловом шелке она была настоящей королевой бала. Юные звезды футбола с короткими стрижками вполне привлекательно смотрелись в смокингах и тоже с интересом поглядывали на Джой.

– Отец Денни Грегсона тоже входит в жюри, он член городского правления, – шепнула Синтия.

– Джой, улыбнись ему! Улыбнись! Ты прекрасна! Так держать! – кричали ей друзья, но она никого не слышала.

Потом настал черед ча-ча-ча, и Роза опять принялась крутить пышными юбками туда и сюда. Конни задержала на ней взгляд. «Замечательно… Но только сегодня не твой день…» Джой уже давно не была прелестной пампушкой. Она продемонстрировала еще несколько испанских движений, отбивая руками ритм. Кажется, она произвела впечатление на судей и попадает во второй тур! Все ей аплодируют, подбадривают… Значит, она на верном пути.