Жизнь-в-сновидении - Флоринда Доннер

Из опасения, что от такого имени я громко расхохочусь, я прикусила губу и принялась чесать воображаемый укус на колене.

— Наверное, блоха, — сказала я, поглядывая то на одного из них, то на другого. Они в свою очередь уставились на меня, лишив возможности потешиться этим именем. На их лицах было такое серьезное выражение, что мой смех тут же пропал.

Гумерсиндо Эванс-Притчард взял мою руку, вяло свисавшую вдоль тела, и энергично потряс ее:

— Я рад с тобой познакомиться, — сказал он на чистейшем английском языке с первоклассным британским акцентом. — Я уж было подумал, что ты — эдакая зазнавшаяся п....[5].

Мой рот раскрылся, а глаза вылезли из орбит. И хотя что-то во мне подметило, что его слова означали скорее комплимент, чем оскорбление, мой шок был столь силен, что я стояла, словно парализованная. Особым пуританством я не отличалась — при соответствующих обстоятельствах я могла переплюнуть кого угодно, — но в самом звучании слова cunt для меня было что-то столь потрясающе обидное, что оно лишило меня дара речи.

Джо пришел мне на выручку. Он извинился за своего друга, объяснив, что Гумерсиндо — непримиримый борец с общественными предрассудками. И прежде чем мне представилась возможность сказать, что по моим понятиям он явно перешел все рамки приличия, Джо добавил, что Гумерсиндо вынужден быть борцом с общественными предрассудками, и это связано с тем фактом, что он носит фамилию Эванс-Притчард.

— Это не должно никого удивлять, — заметил Джо. — Его отец был англичанином, который бросил его мать, индейскую женщину из Джелиско, еще до рождения Гумерсиндо.

— Эванс-Притчард? — повторила я, все еще защищаясь, затем повернулась к Гумерсиндо и поинтересовалась, кажется ли ему нормальным, что Джо выдает первой встречной фамильные секреты, бросающие на него тень.

— Нет никаких бросающих тень секретов, — ответил за своего друга Джо. — И знаешь почему? — Он сковал меня взглядом своих сияющих темных глаз, которые не были ни карими, ни черными, но скорее цвета спелых вишен.

Я беспомощно покачала головой, желая сказать «нет», мое внимание было приковано к его непреодолимому взгляду. Казалось, что один глаз смеется надо мной, другой же был чрезвычайно серьезен, в нем сквозило что-то зловещее и угрожающее.

— То, что ты называешь секретами, бросающими тень, — это для Гумерсиндо источник силы, — ответил Джо на свой собственный вопрос. — Известно ли тебе, что его отец — ныне знаменитый английский антрополог? Гумерсиндо ненавидит его лютой ненавистью.

Гумерсиндо едва заметно кивнул, словно этой ненавистью гордился.

Я едва могла поверить, что мне подвернулась такая удача. Они имели в виду никого иного как Е. Е. Эванс-Притчарда, одного из самых значительных социальных антропологов двадцатого века. И как раз в этом семестре я занималась в стенах УКЛА[6] изучением работ по истории социальной антропологии и биографий исследователей, внесших наиболее значительный вклад в эту область.

Вот это да! Мне пришлось сдержать себя, чтобы не закричать во весь голос и не запрыгать от возбуждения. Появиться с таким интригующим секретом! Знаменитый антрополог соблазняет и впоследствии бросает индейскую женщину. Меня ни капли не беспокоил тот факт, что Эванс-Притчард не проводил никаких исследований на территории Мексики, — он, в основном, был известен своими работами в Африке, — поскольку я была уверена, что непременно обнаружу, что в один из его визитов в Соединенные Штаты он заезжал в Мексику. Подтверждение тому стояло прямо передо мной.

Радостно улыбаясь, я поглядывала на Гумерсиндо; мысленно я пообещала себе, что, конечно же, не стану обнародовать факты без его разрешения. Ну разве что только расскажу что-нибудь одному из своих профессоров,— думала я. В конце концов, не каждый день попадает в руки такая информация.

В моем уме вертелись разные возможности. Это могла бы быть, скажем, небольшая лекция для нескольких избранных студентов дома у одного из профессоров. Мысленно я уже выбрала профессора. Нельзя сказать, что он мне особенно нравился, но мне импонировало то, что он старался произвести впечатление на своих студентов в какой-то немного детской манере. Время от времени мы собирались у него дома. И каждый раз, когда я там бывала, то обнаруживала на его рабочем столе как бы по ошибке забытую там записку, написанную ему знаменитым антропологом Клодом Леви-Строссом.

— Ты не сказала нам как тебя зовут, — вежливо поинтересовался Джо, мягко дергая меня за рукав.

— Кармен Гебауэр, — ответила я без колебаний, назвавшись именем одной из подруг детства.

Чтобы облегчить дискомфорт и чувство вины от того, что я вновь с такой легкостью сказала неправду, я спросила Джо, не из Аргентины ли он. Получив в ответ удивленное выражение лица, я поспешила добавить, что у него определенно аргентинская интонация в голосе.

— Даже несмотря на то, что внешность у тебя не аргентинская, — добавила я.

— Я мексиканец, — ответил он. — А судя по твоему акценту, ты выросла либо на Кубе, либо в Венесуэле.

У меня не было желания продолжать дальше эту линию разговора, и я быстро переменила тему.

— Знаешь ли ты, как мне снова выбраться на тропу? — спросила я, внезапно озабоченная тем, что мои друзья уже, пожалуй, волнуются.

— Нет, я не знаю, — признался с детской непосредственностью Джо. — Но Гумерсиндо Эванс-Притчард знает.

Гумерсиндо повел нас через густые заросли вверх по узкой тропинке на другой стороне горы. И вскоре до нас донеслись голоса моих друзей и лай их собаки.

Я почувствовала сильное облегчение и в то же время была разочарована и озадачена тем, что ни один из мужчин не попытался выяснить, как меня можно будет найти.

— Я уверен, что мы еще встретимся, — небрежно бросил Джо на прощание.

Гумерсиндо Эванс-Притчард удивил меня тем, что галантно поцеловал мою руку. Он сделал это так естественно и грациозно, что мне даже не пришло в голову над ним посмеяться.

— Это у него в генах, — пояснил Джо. — Несмотря на то, что он лишь наполовину англичанин, его изысканность безукоризненна. Он исключительно галантен!

Не сказав больше ни слова и не оглядываясь, оба они растворились в тумане. Я очень сомневалась, что когда-нибудь снова их увижу. Переполненная чувством вины за то, что солгала по поводу своего имени, я была готова броситься им вдогонку, но в эту минуту меня едва не повалила на землю собака моих друзей, которая прыгнула на меня, пытаясь лизнуть в лицо.

Глава 6

Онемев, я уставилась на приезжего лектора. В костюме-тройке, с коротко постриженными вьющимися волосами и гладко выбритым лицом Джо Кортез выглядел пришельцем из другого времени среди длинноволосых, бородатых, как попало одетых студентов в одной из больших аудиторий Калифорнийского Университета.