Там, где ты - Сесилия Ахерн

— Послушайте, наверное, хватит искать. — Хелену, судя по всему, ситуация начала забавлять. — В Доме коммуны вас ждут люди — много людей, а вам еще надо принять душ и переодеться.

— Подождут, — возразила я, продираясь сквозь траву и чувствуя, как под ногти набивается грязь.

— Они уже достаточно долго ждали, — решительно заявила Хелена. — Да и вы, честно говоря, тоже. Хватит уклоняться от неизбежного. Пошли!

Я прекратила ползать по полю. Это слово — «уклоняться» — так часто звучало в устах Грегори. «Перестань уклоняться, Сэнди…» Но разве я когда-нибудь уклонялась? Как я могла, если полностью концентрировалась на чем-то одном и отказывалась бросить начатое? Это всегда было выше моего понимания. Ведь уклоняться значит двигаться в другую сторону. Если кто и уклонялся, то как раз они — Грегори, мои родители, теперь вот и Хелена с Иосифом. Это они не желали взглянуть в лицо фактам и признать, что вещь пропала и ее невозможно найти. Я покосилась на Хелену, которая рядом с огромным Иосифом походила на куклу.

— Но мне действительно нужно отыскать эти часы.

— И найдете. — Такое спокойствие было в ее голосе, что я сразу поверила. — Здесь вещи всегда находятся. Иосиф обещал поискать, и, может, Бобби что-то разузнает.

— Кто этот Бобби, о котором я только и слышу? — спросила я, поднимаясь на ноги.

— Он работает в бюро находок, — объяснила Хелена и протянула мне чемодан, который я бросила посреди дороги.

— Бюро находок, — засмеялась я и покачала головой.

— Удивляюсь, почему вас до сих пор не выставили в тамошней витрине, — съехидничала Хелена.

— Вы имеете в виду Амстердам? — ухмыльнулась я.

Она наморщила лоб.

— Амстердам? О чем это вы?

Отряхиваясь, я покинула место поисков.

— Вам еще предстоит многое узнать, Хелена.

— Особенно приятно слышать это от человека, который последние полчаса ползал на четвереньках в грязи.

Мы оставили Иосифа посреди дороги. Он стоял подбоченившись и, опустив на землю бревна и топор, пристально вглядывался в пыльную тропинку.

В Дом коммуны я явилась в наряде Барбары Л энгли из Огайо. Похоже, у нее были не такие уж длинные ноги, к тому же она питала явное пристрастие к мини-юбкам и легинсам, которые я даже не решилась примерить. Еще среди вещей, которые она, к сожалению, не надела, собираясь лететь в Нью-Йорк, оказались полосатые свитера с подплечниками, щекотавшими мочки ушей, и пиджаки, украшенные значками с символами мира, эмблемами инь и ян, желтыми смайликами и американскими флагами. Я и в первый-то раз ненавидела восьмидесятые, так что переживать их заново мне хотелось меньше всего.

Хелена расхохоталась, увидев меня в обтягивающих вареных джинсах, едва доходивших до лодыжек, белых носках, моих собственных кроссовках и черной майке с улыбающейся желтой рожицей.

Как по-вашему, Барбара Лэнгли была членом клуба «Завтрак»?[8] — спросила я, нехотя покидая ванную комнату, словно ребенок, которого ради воскресного обеда со скучными родственниками заставили поменять привычную и удобную одежду на ненавистное нарядное платье.

Хелена растерялась.

— Понятия не имею, в каких клубах она состояла. Хотя я встречала здесь людей, которые носят такую одежду.

В результате я дошла до того, на что, как думала, никогда не решусь: стыдясь самой себя, набрала несколько более-менее приличных тряпок, лежавших вдоль дороги, по которой мы шли в поселок.

— Потом мы сможем зайти к Бобби, — попыталась подбодрить меня Хелена. — У него куча одежды, и всегда можно что-то выбрать. Да и портные у нас есть.

— Возьму пару-тройку вещей секонд-хенд, — предпочла я. — Не оставаться же здесь, пока мне сошьют полный гардероб.

В ответ она только хмыкнула, что мне совсем не понравилось.

Дом коммуны оказался величественным зданием из дуба с широкой двустворчатой входной дверью, похожей на другие. Ее тоже украшала резьба: многочисленные фигуры людей с развевающимися на ветру волосами и одеждами держались за руки, касаясь друг друга плечами. Хелена распахнула двери высотой не меньше двенадцати футов, и вырезанная из дерева шеренга расступилась, чтобы пропустить нас.

В дальнем конце зала длиной футов сорок возвышалась сцена. С трех сторон вокруг нее стояли ряды прочных дубовых кресел; такие же кресла разместились на балконе. Красный бархатный занавес, сейчас поднятый, по бокам перехватывал толстый золоченый канат. Задником служил туго натянутый холст, покрытый отпечатками ладоней, обведенными черной краской. Разного размера — от младенческих ладошек до рук взрослых мужчин — они тянулись рядами: не менее сотни по горизонтали и столько же по вертикали. Над ними виднелись надписи на разных языках. Найдя английский текст, я поняла, что все они означают одно и то же: «Сила и надежда». Знакомые слова.

— Тут отпечатки ладоней всех, кто жил или живет здесь в последние три года. В Доме коммуны каждого поселка есть такая стена. Они теперь стали чем-то вроде нашей эмблемы.

— Я их узнала, — подумала я вслух.

— Не может быть, — покачала головой Хелена. — Дом коммуны — единственное место в поселке, где вы могли их увидеть.

— Нет, я знаю их по дому. Похожий памятник стоит в парке замка Килкенни. На нем тоже отпечатки ладоней — их оставили родственники пропавших без вести — по одному от каждого. И большой камень с надписью. — Я прикрыла глаза и процитировала выгравированные слова, по которым так часто проводила пальцами: «Этот памятник и уголок для размышлений посвящаются всем пропавшим без вести. Пусть их родственники и друзья, приходя сюда, вновь обретут силу и надежду». Отпечаток ладони вашей матери тоже там.

Хелена напряженно вглядывалась в меня, задержав дыхание, словно пыталась отыскать на моем лице намек на то, что это шутка. Но я не шутила, и она медленно выдохнула.

— Господи, даже не знаю, что сказать. — Ее голос дрогнул, и она отвернулась к стене. — Это Иосиф предложил идею, подумал, что всем понравится. — Она покачала головой, все еще не веря в реальность происходящего. — Представляю, что с ним будет, когда он услышит, что вы мне рассказали.

— Класс! — воскликнула я, оглядывая помещение.

Оно больше походило на театр, чем на зал собраний коммуны.

— Зал вмещает две с половиной тысячи человек, — объяснила Хелена, которая вроде бы переключилась на новую тему, но все равно выглядела слегка растерянной, что было вполне понятно. — Если народу ожидается больше, мы приносим дополнительные стулья, но чтобы весь поселок собрался на какое-то мероприятие — такое случается очень редко. Мы используем этот зал для самых разных вещей. Проводим здесь выборы, устраиваем дискуссии с членами Совета, организуем выставки, обсуждения и так далее. Ну и в качестве театра — в тех редких случаях, когда ставим пьесы.

— А кто входит в Совет?

— По одному представителю от каждой нации. Только в нашем поселении свыше ста наций. У нас здесь десятки поселков, и в каждом из них собственный Совет.

— А что происходит на заседаниях Советов? — Услышанное казалось мне забавным.

— Да все то же, что и во всем мире: обсуждают разные вопросы и принимают решения.

— А какой здесь уровень преступности?

— Минимальный.

— Как это у вас получается? Что-то я не замечала на улицах ни патрулей, ни стражей порядка. Как вам удается держать всех в узде?

— Здешняя система правосудия разработана сотни лет назад и действует весьма успешно. У нас есть суд, исправительные учреждения и Совет безопасности, однако не всегда легко заставить представителей разных наций подчиняться одним и тем же правилам. В любом случае, Совет поощряет обсуждения и переговоры.

— То есть это такой орган для ведения переговоров? А какая-нибудь власть у этого Совета есть?

— Та власть, которой мы его наделили. Каждый новичок может прочесть об этом в информационном пакете, который ему выдают сразу по прибытии. — Хелена взяла брошюру со стойки на стене. — У вас тоже есть такая. Если не поленитесь заглянуть в свою папку. Там и рекомендации по участию в выборах.

Я пролистала брошюру и прочла вслух:

— «Выбирайте тех, кто умеет слушать и принимать решения от имени народа, стремясь к согласию и к всеобщему процветанию». — Я улыбнулась. — Что еще требуется от избранников? Например, две ноги — это хорошо, а четыре — плохо?

— Они должны обладать базовыми навыками руководства.

— Ладно, то есть вы хотите сказать, что эти брошюры о том, как правильно выбирать, приносят пользу? — ухмыльнулась я.

— Конечно, — серьезно ответила Хелена, направляясь к Джоане, сидевшей в дальнем конце зала. — Судя по тому, что Иосиф — один из членов Совета.

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на нее:

— Иосиф?

— Похоже, вы удивлены.