Новый Мир ( № 8 2013) - Новый Мир Новый Мир

Итак, я спал бы в том доме, где ковер. Все остальное время я ходил бы по заводу, научился бы работать на станке и постепенно стал бы токарем. Иногда я навещал бы маму, когда она моет ремонтопливную. o:p/

Но это лишь фантазии, потому что на самом деле я просто боюсь выходить из ремонтопливной один. Ведь чтобы потеряться, надо сначала пройти через цех номер тридцать пять, где всегда стоит зловещий гул. Поэтому не теряюсь, а нахожусь в одном и том же месте — в ремонтопливной, и мне там иногда скучно. o:p/

В самом заброшенном уголке ремонтопливной стоит одна пыльная заброшенная железяка. Раньше около нее валялось много бобышек, но я их все собрал, и теперь там так же скучно, как и везде. Одно хорошо, что пол там еще резиновее, чем в остальной ремонтопливной, и желтее. Так что на полу у заброшенной железяки можно очень высоко прыгать. Еще за железякой поставлены в стопочку заброшенные доски, сделанные из ткани, натянутой на деревянные тонкие дощечки. Они очень пыльные, но если постараться, можно прочитать, что на них написано белыми буквами. Вот что на них написано: o:p/

«Не допускай увеличения времени пролеживания!» o:p/

«Крепкие тылы — изделие без брака!» o:p/

«Соблюдай режим! Враг не» o:p/

И еще там лежит дощечка поменьше, на которой написано o:p/

«заводчан!» o:p/

Но однажды мне стало так скучно, что просто кошмар, и я нашел маму и стал ее просить и умолять: o:p/

пожалуйста, разреши мне пойти прогуляться до лифтов! Я хочу побыть немного на лестнице, где стены обделаны пузырями. Я не заблужусь, умоляю тебя, я же все время хожу этой дорогой! Хорошо, сказала мама. Но только больше никуда. Побудешь там немножко и вернешься обратно. o:p/

Я подошел к двери, которая вела в цех тридцать пять. Сердце у меня забилось очень сильно. Я крепко заткнул уши, всем телом навалился на дверь, дверь открылась, и я побежал. В тридцать пятом цеху пол не резиновый, а бетонный и весь в трещинах, так что я бежал очень быстро, делая большие прыжки, чтобы не наступать на трещины, и одновременно заткнув уши.  Я промчался как молния через тридцать пятый цех и выскочил на лестницу, где лифты, и оказался в этом чудесном месте, которое так люблю. o:p/

Там было тихо и холодно и пахло, как обычно на заводе: кирпичом, бетоном, горелой проводкой, а еще свежим ветром и свежим снегом с улицы. Я стоял в этом волшебном месте очень долго, любуясь пузырями на стенах, высоким потолком, на котором росла паутина, и слушая заглобный гул тридцать пятого цеха, который отсюда было нестрашно слышать. o:p/

Потом двери лифта разъехались и оттуда вышли, весело пихаясь, две толстячки в белых халатах. Да ну конечно, сказала одна. А те, кто живет в Поддоне, наверно, называются «поддонки»! Нет, я серьезно! — захохотала вторая. Если все деньги на это угробить, то, может, и не сломают... o:p/

И больше я ничего не услышал, потому что они обе улизнули в тридцать пятый цех. Они так спокойно вошли в это страшное место, и я подумал, что хорошо быть веселым. И я решил быть веселым и собирать шутки и анекдоты. И еще я решил, что сейчас пойду обратно и не буду как трус мчаться, заткнув уши, а спокойно себе пойду по тридцать пятому цеху, как будто я там работаю. o:p/

Но тут двери лифта опять разъехались, и на пятый этаж шагнул обезьяноватый мужчина. Ты чей, сказал он. Я ответил: здесь секретный завод, и это секрет. Мужчина засмеялся. Потом он посмотрел на часы и сказал: курс видел? Не знаю, сказал я. Балда! — сказал мужчина. Короче, на башне был? Быстрее отвечай, мне через двенадцать минут... Не был, быстро сказал я. Пошли тогда посмотрим. Мы поехали наверх. На восьмом этаже вылезли из лифта, прошли по очень чистому и невысокому коридору, а потом еще поднялись по железной лестнице. Мужчина открыл люк и вылез на крышу. Я тоже вылез за ним. o:p/

Мы оказались на крыше, под самым небом, на снегу. Мы оба были без курток. Но я точно знал, что мы не простудимся, потому что это не тот случай, когда простужаются! Мы были на башне! Мужик обвел всю округу рукой и сказал: вот мы на башне! А это — «Курс»! o:p/

Я увидел «Курс». Он состоял из огромной антенны кругло-квадратной формы. «Курс» тихо, молча поворачивался на длинной высокой палке.  А зачем? — спросил я. Если хоть одна вражеская лодочка захочет пересечь в плохую погоду залив, отделяющий их от нас, «Курс» немедленно даст знать. А если это будет дружеская лодочка в хорошую погоду? Тем более. Чай поставить, пряников купить. o:p/

Мои ноги увязали в снегу. Серое небо над нами казалось розоватым. Башня с Курсом была очень высоким местом. Я увидел и Нарвские ворота, и площадь, и собор, и даже вокзал. Мы пробыли на крыше совсем недолго. Все, пошли, — сказал мужчина. Он загнал меня в люк и отвел обратно на пятый. На прощанье я сказал: все-таки давайте познакомимся! Меня зовут Саша Соломаха. А вы кто? Я — Фраткин, сказал мужчина. Я сказал: очень приятно, я о вас слышал. Я бы очень хотел быть Фраткин. Или Вертер. Фраткин сказал: ого! Я тоже хотел бы быть Вертер, но я Фраткин, и на том спасибо. Пусть каждый будет собой: я — Фраткин, ты — Соломаха.  Я сказал: мне не нравится моя фамилия, она от слова «солома». Нет, она не от слова «солома», а от слов «соло», то есть один, и «махач», то есть драка. Значит, ты — это тот, кто в одиночку может победить многих. Усек? Усек, сказал я. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

37. ИНТЕРМЕДИЯ o:p/

o:p   /o:p

несмотря вот будем прямо говорить на это я шел через те же какие-то вот да как бы должности ступеньки этих лестниц, поэтому вот я не знаю набрал некую статистику, можно ли да вот эту самую структурную схему административную как вот это все работает насколько это интересно да наверное это все интересно особенно да но это не очень интересно // простите мне простите что к вам я не спешу последний посетитель под деревом сижу не пьется светом тонкое осеннее вино а льется черной жженкою осеннее вино уходят тропы дальние за границу дня и ночи опоздание не радует меня //  на самом деле для меня завод это такая знаешь модель модель вот нашего государства как ни странно модель того вот знаешь как вот я не помню у ларса фон триера был один из его первых фильмов про психиатрическую больницу она называлась королевство это был телесериал я не помню он описывал эту модель общества существующую в реальности модель нашего государства в частности потому что этот завод в государстве и нам свойственны все те пороки и здесь есть социум здесь есть там бюрократия которая вот тоже собственно говоря все ею пронизано и мы видим коррупцию потому что где бюрократия там и коррупция мы видим здесь и любовь наверное ну вот достаточно государство вот эти четыре вот как бы стены которые можно взять покрутить на столе и представить себе это общество в котором мы вот как-то и живем как ни странно я тоже замечаю ну по крайней мере мне так кажется // я человек чужой, отдельный во мне течет чужая кровь как в трубах заводской котельной горячий ржавый кипяток все эти люди и железки мне не родные и ничьи но я иду дорогой этой и на веревочке ключи как будто вовсе не отпетый как будто счастие включил // мы производим изделия да мы производим продукцию мы ее даже поставляем нашим заказчикам которые ее эксплуатируют но можно ли найти в этом смысл думаю что нет потому что эта продукция это не самолеты которые перемещают пассажиров там вот да из труднодоступных мест и не то чтобы мы были там вот да такими альтруистами наша продукция по большому счету это оружие призванное что делать как говорится сам понимаешь поэтому учитывая что мы не в военное время живем где ну вот каждый да вот как бы впустую потраченный нами час был бы вот да подобен предательству или дезертирству мы делаем то что ну вот да никому не нужно как бы сегодня это ну вот знаешь да я и называю это музей как бы да вот военно-морской музей который да вот можно строить как бы до бесконечности но он не приносит сегодня ни доходов ни расходов ничего ну вот как бы да поэтому ну вот о чем можно говорить // мне снилась синь и сильных линий подвесы вдаль за горизонт и каплет каплет мне под ноги и в сливах косточки шумят и я иду пустой и строгий как целлофановый наждак я тру железо прикасаясь и солнца слой лежит на нем мне можно веточки не трогать они меня не прорастут и эти вышки эти русла и я их не перерасту // скажем так люди которые вот попали к нам на завод они увидя все это не то что как бы вот это их цепляет а вот они зависают как бы здесь на какое-то время но этого время его иной раз как бы вот достаточно чтобы забыв ответить на вопрос зачем я здесь остался здесь хотя говорить что это конечно не самые правильные как бы вот методы и не самая правильная вот позиция в жизни это просто неудачники как бы те которые у нас на заводе люди с амбициями какими-то конечно не будут работать здесь как бы да вот потому что встречаются же и нормальные люди как бы вот с амбициями а я могу на эту денежку жить не могу поэтому слава богу что работники отдела кадров они себе подобных вопросов не задают и совестью по этому поводу не мучаются не нравится уходите хотя на самом деле ну вот как бы да я выйдя из такого отдела кадров я бы просто вот ушел оставил // ах если бы я мог уйти оставить то я б уже давно ушел оставил не разбудил бы никого ушел оставил но я и так уже уйду оставлю // я бы здесь устроил Диснейленд по крайней мере приносил бы пользу и доходы на месте завода хотя бы хотя я уже присмотрел получше место у нашего концерна одно из предприятий есть такой же завод там в отличие от нас остался пионерский лагерь и они его сегодня пытаются эксплуатировать если бы туда поставить управленца Диснейленд бы безусловно случился как бы да вот если бы тут была другая страна и другой народ // мне хочется шара и круглого дыма мне хочется мультиков и эскимо и все что нельзя а нельзя ничего ничего так жить невыносимо больше сказал один и взял топор так жить невыносимо больше сказал другой и до сих пор себе живет невыносимо и не выносит ничего и даже город Хиросима но вы не трогайте его // почему я так много тут работаю да работаю много а что делать ну да вот работаю и никогда не ухожу с завода как бы вовремя да и в моем представлении значит это так что я просто не могу делать работу которую как бы да я делаю я не могу там делать ее плохо потому что всегда есть выбор ты проводишь целый день от восьми утра и там вот до девяти десяти вечера и я думаю как бы просто как бы какое-то моральное удовлетворение оттого, что да вот пропадаю на заводе ну я тебе скажу отчасти я тебе говорил да для меня завод и продолжение отца и много чего еще на заводе мы снимали кино мы создавали выставочные экспонаты делали выставку и много чего еще для нашей как бы да корпорации такой как бы да своего рода тимбилдинг много талантливых людей есть и прочее на заводе у нас есть собственно говоря я и те люди которые могут это делать мы это делаем нам это не то чтобы в тягость и люди которые попавшие как бы да вот внутри себя как бы самореализация вот как бы да и я понимаю что это ну как бы да еще вот значит да как бы получаем скажем так вот те эмоции который так скажем да вот ну определено в этом месте получить ну наверно вот знаешь ну вот там а завод обречен будущее его предрешено о чем тут говорить o:p/