Головокружение - Вадим Панов

— Ура? — неуверенно пискнул кто-то из Шибзичей, но тут же умолк, сообразив, что приветствовать диссидента еще рано.

Пахнущий вчерашним перегаром народ смотрел на Копыто с теплотой, но выжидательно, желая услышать главное.

— Подвиги разные совершал, потом расскажу, какие, — продолжал разглагольствовать Копыто. — Трижды Тайный Город лично спас, рискуя всем, чем только можно, но не ради шасов на лишения шел, или навов каких-нибудь, чтоб их Спящий взад придумал, а ради вас, родненькие мои. Ради великого будущего нашей великой семьи!

— Ты деньги привез? — не выдержали в задних рядах. Алеха оттуда видно было плохо, соответственно, народ держался смелее.

— Когда делить будем?

— Тока по-честному давай, чтобы всем хватило поровну!

— Шибзичам первым! Ты ведь из наших!

— Гниличам первым! Мы самые из всех пострадатые!

— Кто? Ты?! Да я тебя щаз так пострадатаю, что ты не тока о деньгах, о виски забудешь, урод!

— Кого уродом назвал?

Счастливое возвращение уйбуя плавно превращалось в скандал, способный вырасти в перестрелку, и Ваня, в очередной раз выругавшись, громко заорал:

— Деньги!

Чем немедленно привлек внимание драчунов. Готовящиеся воевать Шапки молниеносно заткнулись, а то-то из Гниличей, видимо, самый нетерпеливый, даже сложил горстью ладони, надеясь, что в них вот-вот посыплются наличные. Возможно — с неба.

— Скажи им про деньги, — распорядился Сиракуза.

— Что сказать? — прошептал Копыто.

— Как я учил!

— А-а… — Уйбуй выпрямился и осклабился народу во все оставшиеся зубы. — Деньги, мои родненькие, будут! Слово вам даю крепкое, уйбуйское…

Последние слова Копыто потонули в овациях. Благодарные сородичи вопили, как резаные, обнимались и обещали пропить полученное исключительно за здоровье благодетеля. Уйбуй радостно улыбался, все еще не веря, что его настолько сильно любят, а Ваня, воспользовавшись тем, что народ отвлекся, кивнул Алеху, и они, подхватив Копыто, торопливо протолкались к великофюрерской башне.

— Повзрослел.

— Да ну… — смущенно потупился Копыто.

— В натуре, — дружелюбно подтвердил Кувалда и еще более дружелюбно хлопнул уйбуя по спине. Настолько дружелюбно, что Копыто едва не полетел на пол.

— С чего мне взрослеть, фюрер? — отдышавшись, поинтересовался уйбуй.

— А как же лишения? — удивился одноглазый. — Они закаляют.

— В этом я согласный.

— Они тебя многому научили, я вижу. — От очередного дружеского хлопка Копыто ловко увернулся, и теперь уже Кувалда едва не потерял равновесие. Выровнялся и, как ни в чем не бывало, закончил: — Я все вижу.

— Ты, как обычно, крут, великофюрерское высочество.

— Не забывай об этом.

— Как можно?

— Вот и хорошо. — Кувалда вернулся в свое кресло, развалился, прищурив единственный глаз на раскрасневшегося уйбуя, после чего осведомился: — Ты вефь понимаешь, что жив тока потому, что я так хочу, фа?

— Что? — Копыто растерянно посмотрел на Сиракузу.

— Начинаем деловой разговор? — спокойно осведомился тот.

— Типа того, — кивнул Кувалда. — Но сначала за крысятничество ответить нафо.

— За что? — Копыто с ужасом вспомнил обо всех подозрениях, что терзали его при мысли о возвращении в Форт: о виселице и пуле в спину. — Я не хочу…

Однако Ваня не позволил приятелю впасть в панику.

— Завязывай давить, великофюрерское превосходство, — грубовато предложил он, располагаясь напротив Кувалды. — Не по адресу, мля.

— Типа, ежели хван за фверью потеет, можно вести себя как угофно?

— Типа, я тебе подарки привез, и не надо отмахиваться.

— Это, что ли, пофарок? — Одноглазый кивнул на притихшего уйбуя. — Почему бантиком не перевязан?

— Потому что сейчас не Новый год, мля. А в подарок я тебе привез то, чего у Красных Шапок никогда не было.

— Чего же?

— Деньги и мозги.

Копыто, предположив, что речь идет о нем, важно постучал себя по голове. Однако Кувалда не обратил на него внимания:

— Ты того, чел, не сильно выступай, фа? А то я насчет хвана и забыть могу межфу фелом.

— Оскорбился, что ли?

— Ты наш ум сначала взвесь, а потом насмехайся.

— Ладно, мозгов пока касаться не будем, — покладисто согласился Ваня. — Но денег у тебя точно нет.

— Они у меня есть. В смысле, бывают… — Великий фюрер сбился. — В смысле не твое фело, чел.

— Бывают, но быстро исчезают, потому что вы их про… едаете. И потому не можете финансировать большие проекты, способные принести семье серьезную прибыль.

Как и рассчитывал Сиракуза, смысл быстро произнесенной фразы полностью ускользнул от одноглазого. Кувалда сморщился, пытаясь про себя повторить услышанное, не сумел и поинтересовался:

— О чем ты говоришь?

— О том, что у моего, и у твоего, между прочим, друга Копыто, миллионера и богача, есть к тебе деловое предложение.

Великий фюрер с отвращением посмотрел на надувшегося уйбуя и почесал скулу:

— Ну?

Вот теперь, собственно, деловой разговор и начался, а потому Сиракуза чуть подался вперед и громко спросил:

— Сколько денег твои бойцы на виски тратят?

Пару секунд Кувалда переваривал неожиданный вопрос, а потом расхохотался:

— Фенег? — И врезал кулаком по столу. — Ха! Это уже не феньги, мля, а золотой запас какой-нибудь Монголии, ты понял? Они, мля, пропойцы, стока тратят, что озолотили всех челов…

— Я понял, — поднял руку Ваня, но остановить разошедшегося фюрера не смог.

— Ни хрена ты не понял, чел, понял? Фля того, чтобы понять, Красной Шапкой быть нафо, вот!

— Я — есть, — встрял Копыто.

— Что ты есть? — удивился одноглазый.

— Я есть Красная Шапка.

— Ну что за уроф… — всплеснул руками Кувалда и вновь обратился к Сиракузе: — Короче, много фенег, понял? Тебе не сосчитать.

— Сосчитаю, — уверенно пообещал Ваня.

— Неужели?

— Ты мне поверь.

— Это как?

— Это так, что все деньги, которые твои бойцы непонятно куда уносят, будут в казне оседать. И станешь ты богаче Монголии.

— Я придумал, — ухмыльнулся Копыто. — А ты говоришь — урод.

Великий фюрер недоверчиво посмотрел на уйбуя вновь почесал скулу и потребовал:

— Механику фавай.

— Мы будем торговать спиртным, — улыбнулся Сиракуза.

— Фигня!

— В смысле? — растерялся Ваня. Такой реакции он не ожидал.

— Пробовали уже, — махнул рукой Кувалда. И бросил взгляд на ятаган. — Еще в троефюрерство пробовали, когфа наф кажфым кланом свой фюрер стоял, только не великий, а обычный. Тогфа мы с Саблей и Секирой сговорились запретить бойцам на стороне закупаться, типа, чтобы только в Форте они отоваривались, в нашем лабазе. Фаже вискаря завезли три фуры…