Рассказы и повести - Леонид Хайко

Через три дня Юрий Александрович принял рейс, летящий из Лаоса и через 5 часов полёта приземлился в Шереметьево. Жена — Нина Константиновна, дочь Елена и внучка Леночка дома встретили мужа, отца и деда тёплыми словами и объятиями. Он, загорелый, обветренный, с особым запахом неба, в очередной раз раздавал сувениры: жене — коралловые бусы, дочери — серёжки, а внучке — куклу Барби и был доволен, что всем всё понравилось.

Все сидят за праздничным столом. Юра с аппетитом ел любимые пельмешки, шутил и радовался, что собрались все вместе. Так, жена, у меня три дня выходных, завтра едем на дачу и берём с собой Леночку. Внучка захлопала в ладоши и твёрдо заявила: «И Джери тоже», так звали собаку-лабрадора. Нина Константиновна молча улыбалась. Она твёрдо знала, не пройдёт и дня, как Юра скажет: «Съезжу я, пожалуй, в эскадрилью, узнаю детали предстоящих полётов, а за вами заеду завтра». Она знала и то, что бесполезно напоминать не пора ли на отдых, ведь уже за пятьдесят, налетался. И ответ её был знаком. Полёты, твоя любовь и твое терпение, вот моя жизнь и это слагаемые нашего счастья.

2008

Повести

Повесть о капитане

Бороться и искать, найти и не сдаваться.

В. Каверин.

От автора

Эта повесть о ребятах моего поколения, которые пошли в школу в первые годы после войны. На их долю выпало трудное время. Они сполна прочувствовали голод и холод, с малых лет познали труд, и тем не менее у нас было счастливое и радостное детство. Мы радовались всему: самой жизни, окружающей нас природе, новой рубахе или ботинкам, интересной книге, новой кинокартине. Мы были причастны ко всем делам и занятиям взрослых.

Росли мы на улице, которая сплачивала нас, рождала настоящую дружбу, может от того, что тогда было принято дружить и подражать старшим ребятам которые учились в старших классах, техникумах и институтах. Они были примером для нас, рассказывали о своей будущей профессии, помогали разобраться во многих вопросах. В свою очередь младшие ребята тянулись к нам. А наша мечта стать летчиком у большинства мальчишек зародилась еще в 12–14 лет. Книги и кино учили нас как добиваться своей цели, что нужно бороться и искать, найти и не сдаваться.

Это было время всеобщего энтузиазма. Осваивались целинные земли, строились гидроэлектростанции, города и села, прокладывались каналы. Это было время юношеских дерзаний, время о котором туркменский поэт Назым Хикмет сказал так:

 «Молодость — это мечта, это вера. Это тяготение к подвигу. Это лирика и романтика. Это большие планы на будущее».

Каждому мечтавшему стать лётчиком был свой пример для подражания. Для одних лётчики- герои войны в Испании, войны 1941–1945 гг, лётчики-испытатели В. Чкалов, М. Громов и вообще лётчики. Другие подрожали литературным героям. Для меня примером был герой книги В. Каверина «Два капитана» Саня Григорьев. Во многом моя жизненная дорога как бы повторяла его путь. На котором были неожиданные встречи и открытия. Биография моих ровесников-летчиков, которые стали жертвами сокращения армии в 1960 году аналогична моей. Мы добивались и стали снова на крыло. Трудились во всех уголках нашей Родины. Осваивали реактивные самолёты и прокладывали трассы в дальние страны. Это поколение пилотов приумножало честь и славу нашей авиации и наших самолётов. Среди них мои друзья-товарищи по училищу А. Артамонов, А. Варфаломеев, Н. Петухов, В. Ященко и другие.

Это авиация воспитала в нас чувство братства и товарищества. Тысячи пилотов с одной судьбой и все они остались верны авиации. Для всех нас небо — это любовь и отрада, надежда и награда.

Глава первая. ДЕТСКИЕ ГОДЫ

Здесь начинаются предгорья южного Урала, возвышенности, с крутыми и пологими склонами, чередующиеся с небольшими равнинами. За ними снова следуют возвышенности, постепенно преходящие в каменные горы. И чем восточнее, тем всё выше и выше, образуя горную ряду Урала, под названием хребет Уралтау.

С гор и подножья крутых склонов берёт начало множество безымянных ручьёв и речек с причудливыми названиями. Вода которых под действием неведомых сил земли течёт между крутыми холмами и по низинам. По мере своего продвижения ручьи соединяются и образуют реки они набирают силу, раздвигают берега и наконец сливаются в две крупные реки Белую и Уфа.

Холмы и низины перерезаны частыми оврагами, все они покрыты смешанными лесами. Вековые дубравы и уникальные медоносные липовые рощи чередуются с множеством деревьев других пород. Недра земли богаты различными ископаемыми, главное из них — нефть. Богатейшие чернозёмы дают прекрасные урожаи сельскохозяйственных культур.

Среди лесов разбросаны сказочные луга, здесь их называют полянами которые представляют богатейший травяной ковёр. На этом ковре изобилие цветов, они имеют различную окраску с множеством оттенков. Но если окраску цветов ещё можно как-то приблизительно передать, то их форму описать невозможно, настолько они необычны и затейливы. Цветы испускают тончайшие запахи каждый из которых неповторим и прекрасен.

Над этим зелёным ковром снуют немыслимое количество насекомых. Гудят шмели, жужжат пчёлы, шелестят стрекозы, многочисленные бабочки различных размеров цветов и оттенков. В густой траве копошится масса различных жучков, кузнечиков и муравьёв. Все они дополняют друг друга, являются необходимыми природе и не представляют опасности человеку.

Где луга побольше и рельеф позволяет работать комбайну и другой технике там колосятся зерновые культуры. От моего посёлка до соседней деревни Дубовск через засеянное поле всегда протаптывается тропа. Бывало идёшь по ней а колосья ржи нежно касаются рук, лица, под ногами брызги синего цвета это васильки вдоль тропы. Набежавшая туча закрывает солнце, воздух приходит в движение, уже проносится свежий ветер, покатились хлебные волны одна за другой. Туча прошла, поле озарилось лучами солнца и снова тишина, только слышно стрекотание кузнечиков.

Впереди слева и справа на хлебном поле одинокие деревья берёзы и сосны, наяву картина И. Шишкина «Рожь». Далее за ржаным полем начинается липовый лес, где находится колхозная пасека, на которой сторожем служил старый латыш Цирюль. Вот туда я и шагал по поручению мамы а заодно и навестить своего дружка Яна. Он летом жил на пасеке у деда и я с ребятами изредка навещали его, а заодно мы там лакомились мёдом.

Слышав мои шаги навстречу с лаем, гремя кольцом по проводу и, цепью, выбежала лохматая, злая, чёрная дворняга по кличке Цыган. Он смотрел на меня, наверно опознавал, а может своим, собачим умом понимал, что от меня никакого зла не будет. Перестал лаять и завилял хвостом. Я вошёл на его территорию, Цыган бежал рядом виляя хвостом и заглядывал мне в лицо, как бы прося прощения, что зря облаял. На собачий шум выбежал Янка, так ласково звали его друзья. Он встретил меня, мы сидели на крыльце и вели свой разговор. А где дедушка? Онкул «дедушка по латышски» в омшанике помогает пчеловоду качать мёд. Бабушка кормит кроликов, да вот и она идёт. Я пошёл на встречу Марте Ивановне, поздоровался, объяснил ей, что принёс деньги от мамы с благодарностью, что выручили нас. Ох эта Анна Ефимовна могла бы не спешить, отдать осенью как договаривались. Скажи маме спасибо, а когда будешь уходить, зайди я передам вам мёду. Марта Ивановна пошла в дом на ходу давая команду: Ян беги собери огурцов, я принесу вам мёду и свежего хлеба. А потом мы с Яном сидели под огромным дубом на стёсанном бревне вместо стульев. Перед нами был стол из двух широких досок закреплённых на пнях. На этом столе была большая тарелка ароматного липового мёда, огурцы и каравай свежего ещё не остывшего хлеба. От него исходил такой аромат, что кружилась голова и приходилось сглатывать слюнки.

Наконец Янка разрезал вдоль огурцы, нарезал куски тёплого хлеба. Мы окунали огурцы в мёд и с хрустом поглощали их, закусывая вкуснейшим хлебом. Этот вкус мёда с огурцом запомнился мне на всю жизнь и оказался непревзойденным. Нигде больше ни такого мёда и хлеба, да и огурцов свежих, хрустящих с особым запахом я не пробовал.

Вот такая смесь божественной музыки, рождённой самой природой, цвета, ароматов и вкуса создавала атмосферу красоты добра и счастья.

В таком краю, в небольшом рабочем посёлке Кудеевка я рос и учился. Это там где находится одноимённый полустанок на главной сибирской железной дороге, на участке Уфа-Челябинск в 60и км. от города Уфы. Отсюда хорошо просматривается синева Уральских гор.

Война от этих мест была далеко, но её дыхание ощущалось везде. В Башкирию были эвакуированы заводы с Ленинграда, Москвы, Ярославля и других городов западной части страны с рабочими и служащими. В кратчайшие сроки был налажен выпуск авиамоторов снарядов и разнообразной военной техники. Города и сёла республики приняли тысячи и тысячи беженцев и создали им необходимые условия для жизни и работы. Наши отцы и деды воевали, а матери с утра до ночи трудились на заводах и полях.