Код одиночества - Антон Леонтьев

По брезгливой интонации и скривившемуся лицу офицера Алексей понял – тот ведет речь об императрице.

– Поэтому не может быть и речи о судебном процессе, пускай даже и закрытом. Но и забыть о попытке вашего тестя совершить акт предательства мы не можем. Его заводы работают для фронта, и отзыв заказов обязательно негативно отразится на обороноспособности страны, а ситуация сейчас на фронте и так далеко не идеальная. Нельзя забывать и о так называемых революционерах, которые немедленно раздуют из скверной истории громкий скандал и вместе с германцами будут содействовать нашему поражению и, не исключаю, смене правящего строя. Беспаловские заводы должны исправно поставлять вооружение, но Беспалов не имеет более права руководить ими.

– Но разве Афанасий Игнатьевич решил отказаться от руководящего поста? – спросил Алексей, уже прекрасно понимая, к чему клонит офицер.

– Афанасий Игнатьевич откажется, причем немедленно, так как осознает – если этого не произойдет, то начнется грандиозный судебный процесс, его имя окажется вымаранным в грязи, а заводы передут в собственность государства, – ответил контрразведчик.

– Но кто в таком случае возглавит беспаловскую империю? – спросил Алексей. – Из детей у Афанасия Игнатьевича остался только сын Игнат, с которым мой тесть не поддерживает отношений, а также моя супруга, Татьяна Афанасьевна, однако она вряд ли в состоянии...

– Вы, – прервал его речь офицер, и Алексей понял, что достиг всего, о чем мечтал, – для этого имеетесь вы, Ян Казимирович. Мы не сомневаемся, что вы не имеете отношения к шахер-махерам вашего тестя, вы – молодой энергичный человек, который с энтузиазмом займется ведением дел на предприятиях Беспалова.

Алексей старательно изобразил непонимание:

– Но Афанасий Игнатьевич никогда на такое не согласится! Как вы себе все представляете – он отправится в кругосветное путешествие или удалится в монастырь?

– Беспалов умрет, – жестко заявил офицер. – И произойдет это сегодня ночью. Таков единственный выход, который устроит всех: скандал будет замят, и заводы продолжат бесперебойно снабжать нашу армию амуницией и вооружением.

– Умрет... – протянул Алексей, чувствуя, что сердце его готово выскочить из груди. – Но с чего вы взяли? Афанасий Игнатьевич, насколько мне известно, для своего возраста находится в отличной физической форме. Более того, он собирается вскоре сочетаться браком...

– Homo proponit, sed Deus disponit[5], – заявил загадочно офицер. – Если Беспалов хочет сохранить свою репутацию незапятнанной и, что важнее, сохранить свое имущество, он согласится на сделку. Так что будьте готовы к трагическому развитию событий, Ян Казимирович. И разрешите по-дружески предупредить вас: не повторяйте ошибок своего тестя, иначе все закончится очень и очень плохо!

Офицер снова прошел в кабинет Беспалова, а Алексей едва сдержался, чтобы не рассмеяться во все горло. Идиот-старик получит сполна! Контрразведка поставит его перед выбором: или добровольно уйти из жизни, и тогда скандала не будет, или остаться в живых, и тогда сам Беспалов пойдет под суд, который наверняка приговорит предателя, каковым он является теперь для всех, к смертной казни, а его империю растерзают.

Еще минут через сорок гости покинули особняк. Один из офицеров на прощание сказал Алексею:

– Думаю, вы сейчас требуетесь своему тестю. Ему необходимо принять верное решение, и я не сомневаюсь, вы ему поможете. Учтите, если сегодня до девяти утра проблема не будет решена, то наше более чем щедрое предложение теряет силу. – Офицер вручил Алексею визитную карточку и добавил: – Позвоните по этому номеру, когда все будет завершено. Никакой полиции, мы сами все уладим.

Алексей прошел в кабинет. Игнат Афанасьевич сидел за письменным столом. Тело грузно обмякло в большом кресле, лоб избороздили морщины, глаза были закрыты. На столе покоился револьвер.

Заслышав шаги, Беспалов открыл глаза и, посмотрев на Алексея, спросил:

– Ты ведь в курсе того, что мне было предложено?

– Да, – ответил Алексей, понимая, что Беспалов все еще колеблется. – Они сказали, что в случае вашего отказа несдобровать Тане, Пашутке и мне. Все мы будем арестованы и интернированы.

– Черт побери, но ведь я ни в чем не виноват! – взревел Беспалов и ударил кулаком по столу с такой силой, что револьвер подскочил. – Я готов платить за те преступления, что совершил, и грехов на моей душе великое множество. Однако я не имею отношения к шпионажу в пользу германцев! Кто-то очень хитрый пытается заманить меня в ловушку.

– Афанасий Игнатьевич, вы знаете, что всем нам грозит, – тихо произнес Алексей, подходя к тестю. – Неужели вы допустите, чтобы ваши дочь и внук оказались за решеткой, а ваши заводы были отчуждены в пользу государства? Подумайте только – имя Беспалова станет синонимом ренегата и труса...

– Трусом я стану, если, как того хотят только что ушедшие отсюда лощеные мерзавцы, пущу себе пулю в лоб, – заявил Беспалов. – Я не могу идти против своей совести и нашей православной религии! Да что же это такое, Господи? За что ты посылаешь мне на голову такие испытания? Сначала катастрофа поезда и уродство Танюши, затем история с Игнатом, который – тьфу, гадость какая! – оказался поганым содомитом, потом смерть Кирилла и убийство на дуэли Васечки. Словно рок какой-то навис над нашей семьей! И все началось...

Внезапно миллионер уставился с большим подозрением на Алексея и произнес изменившимся голосом:

– Началось все с того момента, как ты вошел в нашу семью!

– Афанасий Игнатьевич, о чем вы? – похолодел Алексей. Ну надо же, наглый старик, вор и убийца, трясущийся за собственную жизнь, пытается найти причину, почему не надо кончать жизнь самоубийством!

– Ну конечно! – ахнул Беспалов. – И ведь чертежи были у тебя, причем в течение долгого времени, ты лично вез их во Владивосток. У тебя была отличная возможность изготовить копии. Я ищу врага вовне, а враг-то сидит в собственной семье!

«И как только Беспалов все понял?» – билась в голове Алексея одна-единственная мысль. Такого просто не может быть! План был уже практически осуществлен, оставалось всего один шаг до победы, и вот тебе...

– Уверяю вас, Афанасий Игнатьевич, что я не имею никакого отношения ко всей этой страшной истории, – заявил Алексей.

– И я, представь, тоже, – бросил зло миллионер. – Однако ожидается, что я застрелюсь. Ну так вот что. Если для тебя благополучие нашей семьи что-то значит, возьми на себя вину и пусти пулю в свой лоб. Скажи контрразведке, что именно ты сотрудничал под моим именем с германцами. Ну, давай, чего же ты ждешь?

Алексей взял в руки револьвер, повертел его. Беспалов продолжал:

– Теперь я понял, за всем стоишь ты, Ян! Только зачем, спрашивается? Ну конечно, твоя цель – завладеть моими деньгами! А ну отвечай, мерзавец, имеешь ли ты отношение к смерти моих сыновей?

– Вы чрезвычайно догадливы, Афанасий Игнатьевич, – выложил правду Алексей. – Помните ли вы еще профессора Спасовича?

– Этого слизняка и хлюпика? – нахмурился Беспалов. – Да, но какое отношение....

– Я – его сын, – ответил Алексей. – Вы убили моего отца и сгубили мою семью, и я то же самое сделал с вашей.

Беспалов на мгновение замер, лицо его окаменело. Затем он начал подниматься из кресла со словами:

– Я тебя сотру в порошок, мерзавец...

Алексей, стоявший сбоку от кресла, выстрелил. Туша миллионера опустилась обратно на бархатное сиденье. Молодой человек осмотрел дырку в виске, откуда лилась кровь. Нет, не так он планировал финальный аккорд в своей симфонии мести! Беспалов должен был пустить пулю в череп самостоятельно, но ведь не оставалось ничего иного, как пристрелить миллионщика.

Обтерев револьвер, Алексей вложил его в безвольно повисшую руку Беспалова и, заслышав шаги, быстро подошел к двери кабинета и распахнул ее. Оттолкнув встревоженного слугу, Алексей сказал:

– Сюда не входить.

– Ян Казимирович, я слышал выстрел... – начал тот, и Алексей заявил:

– Произошло несчастье, Афанасий Игнатьевич погиб при чистке оружия.

Слуга ахнул и отступил прочь. Алексей подошел к телефону, набрал номер, указанный в визитке, и, заслышав голос, произнес:

– Вы должны немедленно приехать, господин Беспалов только что скончался.

Затем он направился в спальню жены. Татьяна уже была на ногах.

– Я должен сообщить тебе трагическое известие, – заговорил Алексей. – Твой отец только что покончил с собой.

– Нет! – воскликнула Татьяна.

Малыш заплакал. Алексей подошел к жене, схватил ее за плечо и прошептал:

– Он работал на немцев, за что и поплатился жизнью. Однако никто не должен знать об этом, ты поняла?

Безжизненное, похожее на страшную маску лицо Татьяны не выражало ни малейших эмоций, только из зеленых глаз струились слезы.

– Кровь, – прошептала она, – кровь!

И ее рука дотронулась до щеки Алексея. Он отшатнулся, и женщина с тихим стоном потеряла сознание. На крик мальчика в спальню влетела одна из служанок. Алексей подошел к большому зеркалу и оглядел себя – так и есть, когда он застрелил Беспалова, на кожу попали капли крови. Он тщательно вытер крошечные точки крови с бледной кожи платком.