Бизнес-план неземной любви - Лариса Соболева

– А вы кем доводитесь хозяевам?

– Никем. Я просто снимаю флигель, а работаю сдельно в бригаде, мы ремонтами занимаемся.

– Простите, как вас зовут?

– Семен.

– У нас просьба, Семен: как только появятся хозяева, скажите им, чтоб сразу же приехали в водоканал для сверки данных.

Кристина и Тимофей шли к выходу, за ними семенил молодой человек, упрашивая:

– Слушайте, вы хоть не говорите никому про меня, а то хозяева налогов не платят за дополнительный доход, представляют меня родственником. Такую хату я больше не найду: дешево и отдельно от хозяев.

– Без счетчика кубатура воды распределяется по количеству прописанных жильцов, вам нечего волноваться, – осведомила его Кристина, выходя за пределы частной собственности.

Очутившись на улице, она направила взгляд на дом Даниила Олеговича, находившийся чуть-чуть наискосок, затем пошла к следующему владению, но обернулась:

– Тимочка, а ведь наблюдение вести за дворцом папы Жало отсюда удобно.

– Низко, ни фига не увидишь. У господина Жало ограда высокая.

– А ты посмотри на крышу.

– Ну да, окошко есть на чердаке.

– А хозяев нет. Очень удобное обстоятельство, не находишь? И прослушивать хорошо – близко, всего лишь через дорогу. И следить удобно, что тут делается, кто к папе Жало приезжает.

– С обыском не нагрянем. На каком основании делать обыск? Представь последствия: трясем этого Семена, открываем дом, ничего не находим. Нас погребут заживо те же хозяева, когда приедут.

– Да, оснований нет. Но это пока их нет, надеюсь, появятся.

– Значит, берем на мушку? – спросил Тимофей.

– Берем обязательно, но обойдем еще два дома. Те, что стоят дальше, не подходят под смотровую вышку – далеко расположены.

В соседнем доме хозяева были на месте, домовые книжки им показали, счетчики тоже. Ненавязчиво Кристина поинтересовалась о соседях справа, выслушала положительные отзывы, о «родственнике» ничего толком не рассказали, лишь то, что поселился он примерно полгода назад. В общем, из всех домов только один взяли на учет, но как в него попасть – большой вопрос. По дороге к Даниилу Олеговичу Кристина достала звонивший мобильник, а Тимофей высказал опасения:

– Не стоит нам идти к папе Жало.

– Мы же представители водоканала, – возразила она.

– Если из чердака напротив постоянно ведут наблюдения, то нас видел Семен, когда мы приезжали первый раз.

– Ой, правда, я не подумала… Но теперь уже поздно биться головой о стенку. Слушаю, Зураб.

– Есть свидетель! – радовался тот. – Свидетельница. Бабка.

– Сейчас едем. – Кристина положила в сумочку трубку, прищелкнула пальцами. – А нам повезло, Зураб добыл свидетельницу.

– Так поехали! – воскликнул Тимофей и готов был нестись к машине, которую оставили за углом.

– Погоди, мне все же надо увидеться с Жалом, есть план.

– А как же пацан напротив?

– Похитителей как минимум трое, слежка дело утомительное, наверняка они меняются, значит, остается пятьдесят процентов, что нас не видели. Второе: если б он нас видел и запомнил, то не вышел бы, а сделал вид, будто его нет.

– А я бы вышел, – возразил Тимофей. – Разведать, чего тебе надо. Ты забыла еще один момент: трубку в мусорке. Нас и там видели.

– И прекрасно. Почуяв опасность, они начнут нервничать и делать глупости, – нашлась она. – А мы возьмем их на контроль.

Даниила Олеговича дома не оказалось, Тимофей ехидно хихикнул:

– Он же боится дома спать, в офисе торчит сутками.

– Я думала, днем он возвращается домой. Ладно, поехали.

В это же время невыспавшийся Даниил Олегович пил кофе в кабинете (чай не пошел, тошноту вызывал) и ел бутерброды. От переживаний он осунулся, что в первую очередь сказалось на лице: щеки у скул опустились вниз и болтались, в результате истинный возраст обозначился еще явственней. Да и припухшие нижние веки говорили о неладах со здоровьем, но это от водки. О, сколько пил эти дни Даниил Олегович! Страшно много. При том спал плохо, наутро чувствовал себя отвратно, именно как после дикой попойки. Всего-то пошел пятый день, а Даниил Олегович ощущал себя полной развалиной. Главное, все в себе хоронил, не с кем словом обмолвиться, пожаловаться там, сочувствие услышать – так легче, должно быть. И вот, пожалуйста: зеркало в приемной отражает омерзительного типа, хоть не смотрись.

– Ничего, верну девочек и поеду с Евой развеяться. Я восстановлюсь. Мне пятьдесят пять, я в хорошей форме, на свалку рановато. Только бы вызволить…

Однако не очень он верил, что увидит Еву и дочь, его преследовали самые скверные мысли, от которых хотелось волком выть.

Позвонил Роман:

– Новости есть?

– Какие новости… – хмыкнул Даниил Олегович.

– И у меня нет. Ладно…

– Погоди, Роман… – И не знал, о чем с ним поговорить.

– Что? – нетерпеливо спросил тот.

– Да нет, ничего. Меня беспокоит молчание негодяев. Чего они добиваются, как думаешь?

– Ты задаешь один и тот же вопрос, а у меня нет ответа. Извини, мне некогда.

Слушая гудки, Даниил Олегович ругнулся в адрес сына, этого показалось мало, он швырнул в стену стопкой документов, те рассыпались по полу. Не успокоился. Зазвонил телефон. Даниил Олегович снял трубку с аппарата на столе:

– Алло!

– Папаша, дочку хочешь послушать?

Он подскочил, будто стоя слушать удобней.

– Папа… Папа… Я здесь… Папа, мне страшно, они говорят, что продадут меня. Папа, сделай что-нибудь, я у них из-за тебя…

– Леля! – закричал он в трубку. – Леля, где ты?

– Папаша, это запись, ее рядом со мной нет, – сказал тот же голос, что всегда с ним говорил.

– Ты ведь чего-то хочешь! – зарычал в трубку Даниил Олегович. – Почему тянешь? Скажи… я все сделаю, выполню все твои условия…

– Твоя дочь жива, ты убедился?

– Д-да. Мою жизнь возьми, но отпусти…

– На хрен мне твоя жизнь? – перебил тот. – Ты, папаша, прав, я хочу… Позже скажу. Папаша, ты получишь дочь, но охоту на меня прекрати.

– Я согласен… На все согласен… Моя жена у тебя?

Говоривший расхохотался, видимо, представив папу и мужа в одном лице, хохот резко оборвался, в трубке слышались короткие гудки. Даниил Олегович рухнул в кресло, его прошиб пот, он дрожал, как от лихорадки, кажется, поднялась температура или давление подскочило до критической отметки.

– Они знают… – сглотнув плотный ком в пересохшем горле, произнес Даниил Олегович. – Знают про Мокрицкую и… Пятый день, пятый! А Мокрицкая с мальчишками топчутся на месте! Может, в милиции работает их человек и доносит тем… Так! Больше ничего им не скажу. Хватит! Буду ждать условий.

Глава 12

Как выяснилось, Эдгар не поменял место жительства, в другой город не переехал. Роман припарковался в уголке двора около его дома среди других автомобилей.

– Ну, появится он, что ты будешь делать? – полюбопытствовала Альбина. – Подойдешь к нему и спросишь, не он ли увез Еву и Лелю?

Как ей, вроде бы неглупой, пришла в голову глупая мысль? Роман повернулся к ней, добродушно улыбнулся:

– Такие губы не стоит портить помадой.

– Я заметила, ты ловко уходишь от темы.

– Хорошо, отвечу. Я хочу посмотреть на него живого и сравнить с твоим рисунком.

– Зачем? – приподняла она плечи. – Соседи тебе ясно сказали, что Эдгар живет один в прежней квартире.

Поглаживая руль, Роман смотрел прямо перед собой. Его слова можно было бы принять за бред, если б не были они сказаны предельно серьезно:

– Я доверяю своему чутью. Это очень просто, надо лишь поймать первое впечатление и закрепить его вот здесь, – постучал он пальцем по лбу, – а не поддаться колебаниям. Видишь ли, мы устроены совершенно, но нам зачастую мешает разум. Стоит увидеть незнакомого человека, сразу, я подчеркиваю – сразу, мы знаем о нем все… или почти все. Точнее, понимаем его суть. Это как слабый удар тока, но поскольку он слабый, секунду спустя разум дает новые толчки, воздействующие сильнее. И мы замечаем одежду, манеры, речь – что отдаляет от первого впечатления, распыляет его. Человек нам уже кажется другим, а не таким, каким мы почувствовали его в первую секунду. Дальше вступает в силу непосредственный контакт, но мы забываем, что при знакомстве люди, как правило, показывают нам лучшие стороны. И вот уже новый знакомый становится другом или приятелем, мы начинаем доверять ему. Значительно позже, когда мы уже обманулись и увидели его истинное лицо, к нам возвращается первое мгновение, тогда говорим: он мне сразу не показался.

– Значит, ты выбрал меня по первому впечатлению?

– Совершенно верно. Меня как ударило, только не слабым током, а ощутимым. Я запомнил этот удар, помешать ему было уже невозможно, несмотря на то что ты ругалась, как торговка.

Чем не объяснение в любви? Альбина рассмеялась:

– Да, теория ошеломляющая. Жаль, ее нельзя взять за основу, потому что самая ненадежная вещь на свете – интуиция.

– Ненадежной она становится, когда мы давим в себе природу.