Искушение - Стефания Эш

Море было таким ласковым, что Анна, вынырнув, даже фыркнула от удовольствия. Она тут же перевернулась на спину и раскинула руки и ноги, как морская звезда. Так она могла часами лежать на воде, подставляя лицо солнцу. Где-то вверху, в бездонном небе, кричали чайки.

«Джастину бы здесь понравилось», — вдруг подумала Анна. Но от этой мысли почему-то стало холодно, и она, поспешно перевернувшись на живот, поплыла к берегу. И чем ближе подплывала, тем больше росло ее беспокойство — она не видела своей сумки, которую оставила на песке. Сумка исчезла. Но кто мог ее взять?

Обхватив себя руками за плечи, чтобы согреться, Анна оглядела пляж в поисках преступника. Но дрожала она не только от холода. Мысль о том, что кто-то шел за ней и подглядывал, пока она считала, что находится совершенно одна, не способствовала согреванию. Особенно учитывая, что этот кто-то забрал ее сумку.

В конце концов ей пришлось смириться, что придется возвращаться на виллу в таком виде. Скоро стемнеет, а по крутой тропинке было трудно идти даже днем в сандалиях, не говоря уже о том, чтобы взбираться по ней в темноте и босиком. Но она страшилась подняться к дороге, где проезжали машины и автобусы. Остановится ли кто-нибудь подвезти голую англичанку? И еще более важный вопрос: рискнет ли она сесть в машину к такому человеку? Анна уже была готова разреветься от бессилия и досады, когда увидела на ветвях одного из кустов синий пластиковый пакет. Она сняла его и через четверть часа, применив всю свою изобретательность, кое-как прикрыла наготу. Поглядывая на ветви кустов, покрытые острыми шипами, Анна с мстительным упоением подумала, как хорошо было бы посадить на них голой задницей того засранца, который украл ее сумку и вещи. В том, что это именно «засранец», то есть существо мужского пола, она ни на секунду не сомневалась.

А потом начались сплошные мучения. Создавалось впечатление, что она наступает на все острые камни, какие только есть на тропинке, не пропуская ни одного.

На полдороге, когда ей уже казалось, что она проделала весь путь от Крита до Лондона, она вдруг услышала у себя за спиной смех — знакомый смех.

Анна яростно обернулась:

— Вангелис! Какого черта вы забрали мою одежду?

Вангелис только пожал плечами, словно не понимая, о чем она говорит, но Анну уже понесло:

— Что ты зубы скалишь, бестолочь? Лучше скажи, придурок, где ты спрятал мою одежду?! Или я заеду тебе вот этим булыжником по роже! — Она схватила первый попавшийся камень, чтобы быть более убедительной.

— Анна, вы так сексуально выглядите, когда сердитесь…

— Лучше не шутите со мной, Вангелис, — чуть более спокойным тоном предупредила Анна. — Знаете, как я испугалась? Думала уже, что меня выследил какой-то маньяк. И вижу, что не ошиблась. Вы и есть маньяк. А теперь живо отдайте мне одежду, пока я не скончалась от стыда.

Вангелис наконец сообразил, что его шутка не удалась, и протянул ей сумку и вещи.

— Извините, я не хотел напугать вас. Наоборот, думал, что это вас позабавит. И никак не предполагал, что вы без купальника, — оправдывался Вангелис, отводя взгляд.

— Как видите, мне вовсе не смешно. — Анна отвернулась от него и начала вытираться футболкой. — Как вы вообще здесь очутились? Я не видела, чтобы кто-то спускался по тропинке.

Вангелис кивнул на вход в пещеру, который зарос кустарником. Именно поэтому Анна его и не заметила.

— Я прошел через пещеру. Она прорезает холм насквозь.

— Так, значит, вы не шли за мной от самого дома?

— Разумеется, нет. Я случайно увидел вас здесь. Пока вы плескались в море, мне пришло в голову разыграть вас. Откуда мне было знать, что вы воспримете все так серьезно?

Для Анны не было худшего обвинения, чем в утрате чувства юмора.

— Ну, понимаете, в другое время я, может быть, тоже посмеялась бы, например, если бы была в купальнике, а не в одних трусах, — при этих ее словах они оба взглянули на все еще мокрые и прозрачные трусики Анны.

— Очень симпатичные трусики, — пробормотал Вангелис.

— Еще бы. — Анна поспешно надела шорты, сообразив, что стоит перед ним почти голая. — Я возвращаюсь на виллу. Здесь что-то начинает холодать.

— Холодать? — изумился Вангелис. — Здесь не может холодать, это же Крит. Ладно, но хоть не лезьте наверх по камням. Пойдемте, я проведу вас через пещеру. Так гораздо короче.

Анна нервно облизнула губы. Она побаивалась темных, замкнутых мест, из-за чего и не ездила в престижные экспедиции на раскопки гробниц в Египте. Но Вангелис уже взял ее за руку.

— Идти по пещере куда легче, чем карабкаться по скалам, поверьте.

— Н-незнаю… я…

— Пойдемте, пойдемте.

Анна неохотно последовала за ним, надеясь, что это будет короткий переход, но, едва они вошли в тоннель, стало темно, как в преисподней. Света, который она надеялась увидеть с другого конца выхода, не наблюдалось. Анна крепче вцепилась в руку Вангелиса, словно земля закачалась у нее под ногами.

— Здесь есть скользкие камни, — предупредил он. — Так что осторожнее.

— Надеюсь, эту пещеру не затапливает во время прилива? — дрожащим голосом поинтересовалась она.

— Не знаю. Но если это так, то, может, через сотню, а то и тысячу лет наши тела откопают археологи, и мы попадем в исторические книги.

— Глупая шутка, — буркнула Анна и еще крепче стиснула его руку.

Было так темно, что можно было спокойно закрыть глаза. От этого ничего не изменилось бы.

«Наверное, мама все-таки была права, — подумала Анна. — Если бы я пересилила свое отвращение к морковке, глядишь, и видела бы сейчас хоть что-нибудь».

Что-то скользнуло у нее по голове. Дико взвизгнув от неожиданного приступа страха, Анна вцепилась в плечо Вангелиса и крепко прижалась к нему.

— Что это? Что это было?

Он успокаивающе обнял ее, пока Анна вглядывалась в темноту. Но это было безнадежное занятие, ведь она не могла различить даже лица Вангелиса.

— Это всего-навсего летучая мышь, — пояснил он. — Они не опасны. Едят только насекомых, англичанками не питаются.

— Замечательно. Но это вовсе не значит, что мне приятно чувствовать их когти у себя на голове.

— Да эта несчастная мышь, должно быть, испугалась больше, чем вы.

— Это как сказать.

— Пойдем дальше?

— Не могу. Извините, вы, конечно, идите, но я лучше вернусь тем же путем, что и пришла.

— Да какой смысл? Мы прошли уже больше половины пути.

Но Анну не так-то легко было переубедить, и он обнял ее крепче, чтобы успокоить. Ее голова была у него на груди, и, казалось, она слышит, как стучит его сердце. Или это звук ее собственного сердца отдается эхом в голове.