Точка кипения - Али Найт

Проснувшись утром после нашей первой внебрачной ночи, я увидела, что он застегивает рубашку и поднимает с пола свой пиджак. Он выглядел как человек, которому не терпится начать день, его тело истощено, а голова заполнена.

— Куда ты собираешься?

— Смывать грехи, — ответил он, опуская ногу в ботинок.

Мир накренился, как будто кто-то сел на край моей погрязшей в грехе кровати. Он собирается бросить меня, подумала я, но когда подняла глаза, он улыбался.

— Ну, не совсем так. Но мне действительно нужно идти и сказать Элоиде, что наш брак окончен.

Это заняло у Пола несколько месяцев, но он все-таки сказал ей. Когда он на что-то решается, то всегда доводит дело до конца. Он очень решительный и целеустремленный. Он шел напролом, не зная, что ждет впереди, и вел меня за собой.

У меня на языке остается осадок после третьей чашки кофе, выпитой за маленьким кухонным столиком Джесси. Адам уже надел костюм и галстук. Его лицо разрумянилось после душа, а очки слегка запотели. Он выглядит как один из миллиона регулярных пассажиров пригородной электрички и совсем не похож на актеров, акробатов, противников «Большой восьмерки» и студентов, которые обычно привлекают Джесси. Он замечает, что я оценивающе рассматриваю его. Я смущаюсь и отвожу взгляд в сторону. Джесси неуклюже топчется на месте, словно ей хочется удержать меня. Столик стоит неустойчиво, и я раскачиваю его локтем, из-за чего получается ритмичное «дин-дон, дин-дон».

— О чем ты думаешь?

— Что я была словно в коконе, что меня водили за нос. Я не знаю, что настоящее, а что нет.

— Дай себе время. Не делай ничего сгоряча. Попытайся найти факты, иначе будешь гоняться за тенью. Хочешь еще?

Она забирает мою чашку, а мой мобильный звонит уже восьмой раз. Пол названивает снова и снова. Я чувствую, как быстро бьется сердце от слишком большого количества кофеина, и качаю головой.

— Мне нужно идти.

Она кивает.

— У меня хорошие новости. Я получила заказ от Раифа Спенсера.

— Это здорово!

— Я была в его громадном офисе и сделала несколько набросков пару дней назад.

— Что ты о нем думаешь?

— Немного робкий, очень строгий.

— Да ну? Я встречала его недавно. Мне он показался просто душкой. С отличным чувством юмора, которое не так заметно, когда у него берут интервью по телевизору.

— Иди ты! Может, он как тот артист, что забирает с собой частичку твоей души. Мне показалось, что он нервничал и держался в стороне, пока я была там.

— Мы встретились с ним недавно на приеме. Он много рассказывал о своем детстве в Ирландии, о магазине отца. Знаешь, он сказал, что одно из ранних его воспоминаний о том магазине — как он подсчитывал монетки в кассе в конце дня.

Джесси качает головой.

— Ума не приложу, как ты умудряешься вытаскивать из людей подобного рода истории. Ну что ж, зная это, в следующий раз я буду вести себя по-другому.

— Удачи, Джесси. Он крупная шишка и пригодится тебе в карьере.

Я натягиваю куртку, и в это время раздается звонок в дверь.

— Кто это? — спрашивает она.

— Я открою, мне все равно туда.

Джесси обнимает меня и обволакивает знакомым запахом муската.

— Береги себя. — Она пристально смотрит на меня. — Запомни, никто не умер и ничего такого не случилось. — Она еще крепче обнимает меня, потому что я начинаю плакать. — Он все еще хороший человек, ты же знаешь.

— Пока, Адам. Прости, что набросилась на тебя.

Он машет мне рукой, и я выхожу.

Я спускаюсь вниз по лестнице, открываю дверь и нахожу за ней Пола. Он в темном костюме и черной куртке. И чего я совсем не ожидала, выглядит вполне отдохнувшим, гладко выбритым и, как сказала бы моя мама, удальцом. Он добродушно смотрит на меня и машет рукой Джесси, которая стоит наверху. Она не может сдержаться и с улыбкой машет в ответ.

— Как ты узнал…

— Она твоя лучшая подруга, поэтому было логично начать отсюда. Ты же не брала трубку.

Он спокоен, возможно, даже саркастичен, но я не могу это понять сейчас. Мы идем к машине.

— Я забрал ее рано утром, чтобы ее не эвакуировали. — Он остановился, прежде чем добавить: — Дети спрашивали, где ты.

При упоминании о Джоше и Аве у меня наворачиваются слезы, но я стараюсь сдержать их. Какая-то блондинка на высоких каблуках поворачивает голову и разглядывает моего мужа. Он этого не замечает. А может, она разглядывает меня и думает, какого черта я делаю рядом с ним. Пол надел свой лучший костюм и выглядит как повелитель вселенной, а на мне поношенная темная одежда, которую я наспех натянула прошлой ночью. После пребывания в камере запах отчаяния и провала, казалось, обволакивает меня. Она, наверное, удивляется, на какой помойке он меня подобрал.

— Куда тебя подбросить?

Его доброжелательность хуже, чем злость. Вот так, наверное, и ведут себя с сумасшедшими. Готова поспорить, даже мистер Рочестер ходил на цыпочках перед своей безумной женой.

— К метро. Я сама доберусь домой.

Он кивает и открывает дверцу.

— Что ты сказала Джесси?

Вот оно что! Простой вопрос, чтобы понять, как далеко я зашла в своих подозрениях. Он, наверное, абсолютно уверен, что я никому ничего не рассказала.

— Гораздо интереснее то, что она рассказала мне.

— И что же?

— Что ты не был верен Элоиде. — Он тихо ругается. — Мне кажется, что ты совсем не тот человек, которого я…

— Конечно, я другой! Мне уже тридцать девять! А это было больше десяти лет назад. — Он жестикулирует, убирая руки с руля. — Ладно, я не горжусь тем, что делал. Если ты хочешь, чтобы я извинился, хорошо, я сделаю это. Но романы случаются по определенным причинам. А с тобой у меня этих причин не было!

— Как я могу тебе верить, если ты никогда не говорил мне об этом?

— Потому что это не имеет значения. Дело ведь не в тебе, а кое в ком другом.

Ощущение, что он что-то недоговаривает, снова разгорается во мне. Его договор с бывшей женой, эта связь, которую я никогда не смогу разорвать. Чувство, что меня предали, вспыхивает с новой силой.

— Перестань так на меня смотреть!

Он резко сворачивает в сторону и разгоняется так, что я прилипаю к сиденью.

— Знаешь, в чем твоя беда? Мне кажется, ты не способна быть счастливой. Ты вечно выискиваешь какую-нибудь проблему.

— Что?

— Это все потому, что твоя мама…

— Ох, будь добр…

— Ее бросили, поэтому ты думаешь, что с тобой должно произойти то же самое.

— Звучит как урок психологии, и я даже знаю, от кого конкретно!

— Видишь, ты опять за свое: ворошишь прошлое, которое никогда не сможешь изменить!

Я качаю головой.

— Дело не в моей матери и ее распавшемся браке и не в моей несчастной сестре, а твоих окровавленных руках той ночью, твоем бреде…

— Нет. Вовсе не в этом. Ты могла бы поверить моему объяснению, но твое прошлое не позволяет этого сделать.

Мы перебрасываемся взаимными обвинениями на домашней почве, что происходило уже много раз, и у меня уже такое состояние, что я скоро пущу в ход тяжелую артиллерию и начну критиковать его мать, когда неожиданно мне на глаза попадается рекламный щит.

— Ой, это Джерри!

Мы всматриваемся в огромное фото серьезного Джерри Бонакорси, сердито глядящего на нас через улицу.

«Правильное решение? Смотрите и делайте собственный выбор. „Взгляд изнутри“. Каждый вечер с 21:00, онлайн 24 часа в сутки».

— Это новая кампания, потому что интерес снова поднялся до небес. По кабельному повторяют все серии. Наши акции подпрыгнули в цене.

— Как раз вовремя. — Он не отвечает. — На этот раз они сделали его более грозным, правда? Раньше были фотографии, подчеркивающие его улыбку.

— Он не убивал ее, — говорит Пол, качая головой. — И эта теория с имитатором яйца выеденного не стоит. Ее не просто задушили, ее зарезали! А это совсем другое дело.

— Я слышала, как кто-то говорил по радио, что это из-за того, что он старый и у него уже нет той грубой силы, которая была когда-то. Ему нужно было сначала отключить ее. — Пол недовольно вздыхает. — Благодаря этому твое шоу снова в эфире, не так ли?

Он поворачивается ко мне, уже не на шутку разозлившись.

— Так! И знаешь что? Я рад. Это лучшая программа, которую я когда-либо делал. Я буду защищать ее снова и снова, чем и занимался на протяжении последней недели. — Он высовывает локоть в окно. — Ты нашла, что искала, в моем офисе?

Теперь он смотрит на меня в упор, заставляя объяснить, почему я переступила черту и влезла в его рабочую жизнь.

— А зачем ты солгал обо мне Маккинзи?

Он останавливается посреди улицы. Нетерпеливо сигналит грузовик, а спешащие на работу люди пользуются возможностью и оббегают нас сзади и спереди. Между нами и бордюром проезжает велосипедист и задевает зеркало заднего вида. Мы со всех сторон окружены нашей ложью, нашими подозрениями и нашими секретами.