Толстый на кладбище дикарей - Мария Некрасова

– С пещерными жителями.

– И что? Они преступники? Тетя Муза не скажет, ты ее знаешь… – Ленка умоляюще уставилась на Тонкого. А Тонкий что, Тонкий ничего. Глупо что-то скрывать от того, с кем сидишь на траве, чужой на этом празднике жизни. Да и милицейскую машину в карман не спрячешь, вся деревня уже, небось, видела. А кто не видел – бомжик разболтает, будь спок!

– Они дети, Лен, – ответил Тонкий. – Прикинь?

Но Ленка юмора не поняла:

– А милиция зачем?

– Марихуану собирают.

– В пещере?

– Угу. Пещера – дорога на поле.

– А… – Ленка так и замерла с открытым ртом, осмысливая услышанное. Потом выдала сверхценную мысль:

– Они же не сами, небось, а для кого-то…

– Ясное дело. Только про него-то я и не знаю. Есть одна мысль…

– Какая?

– Не скажу! – обозлился Тонкий. – У меня еще нет доказательств, ничего нет, одни догадки. Скажу тебе, а он окажется ни при чем…

– И что? Я ж не милиция…

Тут она была права. И Тонкий выдал:

– Петруха.

– Федькин брат? – изумилась Ленка, он же… – Она подумала и решила:

– А что? Он противный.

– Да ну тебя! – Тонкий злился, как черт, понятно, что не на Ленку, но, поскольку рядом никого больше не было, выслушивать приходилось ей. – Если у тебя критерий «виновен не виновен» обусловлен противностью, то самое разумное привлечь нашу математичку. Обвинить ее во всем.

– Сам ты математичка, – обиделась Ленка. – И сам противный. Икру со штанов сотри, а то шофер подумает, что ты испугался его экстремального вождения.

– И ничего не экстремального! – Подъехал тетин «жигуль», и шофер выскочил, хлопнув дверцей. – Я аккуратно езжу, подтверди, пацан.

Тонкий закивал, между делом разглядывая свои штаны. Нет, он вообще любитель пачкать брюки самым неподходящим сырьем. Однажды белое вино (которое на самом деле не белое, а желтое) вылил на белые штаны, теперь вот икра кабачковая… Шофер перехватил его взгляд и оценил:

– Повезло. Садись за руль, – он кивнул на милицейскую машину. – Как бибикну, включай заднюю передачу. Да в зеркало поглядывай, второй запаски нет.

Тонкий кивнул и полез за руль. Счастье еще, что шофер не унизил его лекцией на тему «Дети за рулем – угроза обществу». Хотя какое там «за рулем»?! Сиди и не мешай, пока шофер на тетином «жигуле» вытаскивает машину на ровную поверхность, чтобы поменять колесо. Здесь на горе – не очень-то поменяешь.

Он влез на водительское сиденье (Ленка пристроилась рядом). Водитель бибикнул – и понеслась. Сцепление, реверс, газ, газ, «Не газуй, что ты делаешь!» Не газ, сидим, не мешаем. А тетя, похоже, в пещере уже побывала. Не исключено, что даже сегодня ночью. Во-первых, где-то она пропадала ночью, а во-вторых, Тонкий ведь ей не успел ничего сказать. Может, конечно, сама догадалась, но как? Тетя, хоть и опер, но знала столько же, сколько и Тонкий. Поле марихуаны в пещере просто так на ум не придет. Наверняка тетя вспомнила про гоминида, про пещерных жителей, ночного гостя, да и полюбопытствовала, что такое там в пещере… И нашла.

Машина плавно ехала вверх, причем задом наперед. Ощущение было забавное, наверное, что-то похожее испытывал Буратино, когда его подвешивали за ноги. На одной из кочек машина чуть не закопалась и около минуты не двигалась никуда.

– Висим как буратины вверх ногами, – прочла мысли Ленка. Любит он это дело: хлебом не корми, дай мысли брата почитать. Даже в самых невинных случаях, как сейчас, это злит, господа. Это ужасно злит!

– Лен, о чем я сейчас думаю? – спросил Тонкий, выкручивая руль.

Ленка глянула на него, почесала репу, настраивая телепатические волны, и ответила:

– Сам дурак!

А он что, он ничего! Пусть Ленка не выпендривается!

Трос опять натянулся, и машина медленно-ровно въехала на вершину горы.

– Ручник! – рявкнул шофер, и Тонкий послушно поставил на ручник. Шофер тут же подбежал, распахнул дверцу, сказал:

– Вылезай, дальше я сам.

И Тонкий опять остался ни при делах. Сел на траву рядом с Ленкой и тупо смотрел, как другие работают. Шофер менял колесо, Ленка ковыряла в носу, Толстый небрезгливо слизывал икру с Сашкиных штанов, и только сам Сашка сидел и ничего не делал. Еще тетин «жигуль» остался ни при делах. Никому не нужный, он раскорячился поперек дороги, и фары у него были самые разнесчастные.

– А мы че, мы в разбойников играли! – басил знакомый до боли голос. С таким не в разбойников играть, а мешки ворочать, причем обязательно с динамитом или ворованные, а то образ будет не завершенный.

– Ну правда! – вторил голос помоложе. Тоже знакомый.

Тонкий нарочно уставился на шофера. Шофер уже поменял колесо, отогнал тетин «Жигуль» на обочину и теперь заводил милицейский. «Предатель!» – червячок вернулся на свое место под ложечку и начал жрать с новым аппетитом. Ну да, там, на склоне оперативники вывели из пещеры Петруху, Федьку и еще ребят, человека три-четыре. Они и их родители будут рады узнать, кому обязаны своим утренним счастьем.

– Отойдите, ребят! Я спускаюсь! – крикнул шофер. Тонкий с Ленкой отошли, машина резво рванула вниз.

– Там моя «Део» в кустах, на двух отвезем! – Еще один знакомый голос, на этот раз – Доктор Ливси. А Тонкий-то мчался к нему среди ночи! Интересно, он еще вечером приехал или тетя вызвала его ночью, и Доктор просто разминулся с Тонким? Какая разница?!

Милицейский «жигуль» скрылся под горой. Ничего, через минуту покажется, уже полный, до отказа набитый пещерными жителями. Интересно: их повезут по домам, чтобы допросить при родителях с полной порцией унижения, или сразу в отделение? Наблюдать то и другое хотелось меньше всего. Тонкий отвернулся от склона и выдал:

– Пойдем, Лен, купаться.

Но сестра ночью по пещерам не скакала, малолеток не закладывала, совесть ее была чиста, как ее помыслы и слова:

– Ты че, опух?! Сейчас их увезут, тетя вернется и первым делом начнет нас искать.

– Зачем?

– То есть?

– Да я вчера весь вечер вас искал…

– Не выдумывай, брат, ты еще за ночные прогулки не получил «благодарность». Тетю дождемся, схлопочем и пойдем, куда хочешь. Все будет хорошо.

Тонкий хмыкнул:

– Схлопочем? Тебе-то за что?

– За компанию. Отойдем лучше.

Они отошли и вовремя. В гору поднимался кортеж, возглавляемый милицейским «жигулем». Тонкий не ошибся, «жигуль» действительно был набит детьми. Тонкий увидел Федьку и двух пацанят его возраста. За «жигулем» ехал Доктор Ливси с собакой на своей машине. Он вез Петруху и еще одного пацана. Тонкий машинально отметил, что кого-то не хватает на этом празднике жизни. Только никак не мог взять в толк: кого?

Кортеж выехал на дорогу и поехал себе. Тонкий смотрел им вслед, пока машины не стали точками, а тетя Муза не положила руку ему на плечо:

– Ну и чем вы объясните свое безобразное поведение, молодой человек?

– Это, по-твоему, безобразное? – огрызнулся Тонкий. – Я полночи на одной ноге скакал.

– Ценю, – ответила тетя. – А зачем?

– Чтобы поймать этих наркосборщиков.

– Поймал?

– Угу.

– Тогда давай сюда свою коленку.

Тетя порылась в багажнике, нашла аптечку, кивнула Тонкому на траву, садись, типа. Тонкий сел, послушно вытянув ногу. Коленка была зеленовато-синей с прочернью, и немного охровых пятен для антуража. Красота, только болит, зараза. Тетя осторожно ощупала ногу и выдала:

– А ты знаешь, что у тебя перелом?

– Нет, – обозлился Тонкий. – А ты?

– Я тоже не знаю, – невозмутимо ответила тетя. – Но подозреваю, что это так. И кому-то надо в больницу.

Тонкий расстроился. Нет, правда. Как начинающий оперативник он понимал, что нельзя, нельзя сейчас оставлять пещеру гоминида без присмотра. Милиционер с ним приехал только один, он и увез всех, кого нашел. Но самого-то главного не поймали! Кто владелец поля? На кого работали дети?! Может быть, что это Петруха, но… поле, господа, большое. Засеять его может кто попало, а вот заставить кучу детей работать на себя и никому не говорить может, извините, не каждый. Петруха, конечно, противный, но организовать такую плантацию ему наверняка слабо. Не говоря уже о том, что ночной гость нимало не похож на Петруху. Да и где это видано, чтобы хозяин сам собирал урожай на своем поле, подставлял себя под статью. Он лучше детей подставит: они маленькие, их не посадят. Нельзя сейчас оставлять пещеру без присмотра, нельзя. Может быть, через час сюда явится ни о чем не подозревающий хозяин – а нет никого! Всех повязали. Глянет на такое дело – и только его и видели. И никогда его никто не найдет, потому что: как? Надо ждать. Устроить засаду и ждать. А тут, пожалуйте в больницу – ерунда какая-то! Тонкий спросил без обиняков:

– А хозяин? – Тетя поймет, тетя умная.

И умная тетя поняла:

– Без тебя разберутся. Мне, если хочешь знать, велено собирать монатки и уезжать вон, не отсвечивать тут. Так что уедем в любом случае.

Тонкий не поверил своим ушам: