Братик - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вижу приближающие силуэты и просчитываю ситуацию. На меня бежало трое, значит, шансов выжить очень мало. Тут одновременно с нашей стороны бахнуло ещё два выстрела, надеюсь, врагов стало поменьше. Выскакиваю перед первым бегущим и бью его бебутом в пах. Не слышу ни криков умирающего человека, ни противного звука выдёргиваемого из живой плоти кинжала, ни шума драки товарищей. Единственное, что запомнилась — это жуткая вонь из смеси немытого тела и запаха барана. Прямо ходячее химическое оружие, а не воин. Весь мир сосредоточился на следующих нападавших. С размаха бросаю бебут в бегущего и выхватываю саблю убитого татарина. Теперь по одежде убитого и крику раненого, раздавшегося слева, можно было понять, что напали на нас степняки. Матерился немытый точно не по-русски. Кинжал не подвёл и второй вражина на всём ходу рухнул передо мной. А вот с третьим было не так легко. Думаю, спасла меня исключительно темнота. Танцевать с саблей я не собирался, а решил проткнуть бегущего прямым выпадом. Сабля, конечно, для этого не предназначена, но нападавший замешкался, и я кинул ему в лицо засапожник. То ли степняк плохо видел, а может, это опять моё везение, но бросок он отбить не смог. Рукоять попала в глаз, и мне хватило пары секунд, чтобы нанести смертельный удар растерявшемуся врагу.
Это я уже потом анализировал, что мне действительно везёт. Плюс огромная физическая сила, когда даже рукоять простого ножа фактически выбила глаз опытному воину. Я всё-таки думаю, что у татарина были проблемы со зрением, уж очень странно он себя вёл.
Вжих. Что-то пролетело мимо, а далее сильный удар сшиб с головы папаху. Невесть откуда проснувшиеся инстинкты бросили меня обратно в ложбинку. Слева раздался крик боли, я так и не понял, это Пахом или Петя. Вроде все уже в импровизированном укрытии. Чуть позже до меня дошло, что это стрелы. Врагам не удалось нас взять в ножи, и они решили начать обстрел. Тут сзади раздались разрозненные выстрелы. Палили явно по нашим нападавшим. Минут через пять всё успокоилось, но мы и прибежавшие человек двадцать казаков некоторое время пережидали, а потом пошли прочёсывать местность. Это заняло более получаса, благо уже начался рассвет, и стала более-менее ясна общая картина.
По словам одного из казаков, который с двумя десятками отправился вслед нападавшим, ногайцев было около полусотни. Национальную принадлежность определили по одежде убитых. Наши начальники сами не поняли, что это было. Или какие-то совсем отмороженные, решившие украсть коней или просто не ожидали, что нас так много. По степи мы шли друг за другом, разбившись на несколько отрядов. Может, уже ближе к вечеру степняки заметили наш арьергард. Решили, что нас человек тридцать и можно будет снять караулы, а затем навалиться всей массой.
Я это узнал потом. В данный момент занимаюсь Петром, которому стрела пробила правое ухо. Увидев его окровавленное лицо, я сначала подумал, что отбегался молодой казак. Но вполне себе ясный взгляд говорил, что рана несерьёзная. Но надо ей срочно заняться, во избежание так сказать. Врачи в нашем отряде предусмотрены не были, разве что были казаки, знакомые с перевязкой ран. Один из этих знатоков предложил насыпать пороха на ухо, поджечь и таким способом его продезинфицировать. Второй вообще посоветовал размочить глины и хорошенько обмазать покалеченное ухо. Вивисекторы недобитые.
— На глаз себе пороха насыпь и подожги, — предложил одному советчику.
А второму предложил обмазать член и хорошенько высушить, лучше в печке. Мол, нет ничего полезнее для убогих, чем сила матери сырой землицы. Казаки сначала зависли, но потом начали дико ржать над незадачливыми советчиками. Со смехом выходило и нервное напряжение, ведь мы легко отделались. Могли нарваться на более крупный отряд степняков. Народ в массе своей молодой и для многих это первый бой.
Петю я потащил к своей лежанке. Времени разжигать костёр и кипятить воду, просто не было. Поэтому понадеялся на мощный природный иммунитет местных жителей. Приготовил флягу с самогоном, чистые тряпочки, пинцет и небольшой нож, который должен был заменить скальпель. Раненый, глядя на мои приготовления, взбледнул, и начал мычать чего-то про порох и глину.
— Есть ещё хорошее средство, — решил подколоть трусишку. — Только я не могу взять на себя ответственность. Это должен быть кто-то из ближайших твоих друзей.
— А чего, вон братья Абрамовы помогут или Пахомка. Я их с самого детства знаю.
Названные казаки загудели в знак согласия, их поддержала немалая толпа, собравшаяся понаблюдать за происходящим действием. Развлечений в это время мало, а здесь такое шоу ещё и кровавое.
— Ну, тогда выбирайте, кто будет ссать на ухо нашего друга Петра. Слышал я, что это способ действенный, но уж больно вонючий, — обращаюсь к названным друзьям раненого.
Народ ещё не привык к моей манере шутить и опять дружно заржал после небольшой паузы. Петя поддержал товарищей, но быстро скривился от боли и приложил к ране грязную тряпку.
Рана оказалась не очень страшная. Стрела оторвала казаку мочку и перерубила часть уха на две части. Смотрелось вроде страшно, а с другой стороны смешно. Под тихое шипение пациента я хорошенько протёр рану самогоном, удалил небольшие кусочки мяса, которые могли загноиться, и наложил повязку. Выглядел Петя как студент Дуб из приключений Шурика. Да и определённое внешнее сходство с актёром Павловым присутствовало. Более шутить над товарищем я не стал, объяснил, что буду менять повязку и промывать рану. Судя по задумчивым взглядам остальных казаков, меня записали как минимум в знахари. Главное, чтобы не в колдуны, а то времена сейчас простые, могут и сжечь из самых благостных побуждений. Но всё обошлось, наоборот, пришлось помогать ещё двум казакам с другого дозора. У одного была ранена рука, второму вскользь попали саблей по рёбрам. Первому просто протёр порез самогоном и перевязал. А вот со вторым пришлось потрудиться. Хорошенько обработал рану и зашил её шёлковой нитью, которую я приобрёл именно на случай таких ситуаций. Нитки я предварительно вымочил в самогоне, иголку подержал над костром, который всё-таки пришлось разжечь. Заодно заварил несколько травок в качестве примочек для мелких порезов и ранок. Понравилось, что ни один казак не издал ни звука, пока я проводил свои
