Война чувств - Наташа Колесникова

— Лады, Дима. Уважаю тебя, потому и стерплю обиду.

«Еще б ты меня не уважал, — думал Зеленин, глядя в спину уходящему Канарцу. — Я ж тебя с грязью могу смешать, если захочу».

Он подождал, пока обиженный Канарец уйдет, а потом набрал свой домашний номер:

— Люда? Привет. Как дела? Ты все еще злишься на меня?

— Ты вел себя невыносимо. Я больше не могу терпеть такого к себе отношения, понял?

— Понял, понял… Что делаешь?

— Тебе какое дело? Поеду к Лерке.

— Люда…

— Да пошел ты! Надоел!

Короткие гудки обозначили конец разговора. Выходит, опять она у Леры, в квартире этого Епифанова, мать его за ногу! Зеленин ткнул пальцем в клавишу селектора:

— Миша, давай ко мне.

А он не так уж и прост, этот Епифанов, в квартире которого пропадает его Людка! Отметелить людей Канарца — дорогого стоит. На дурака не похож, два магазина, и долгое время — никаких проблем. А теперь решился, значит, может, но это ладно, почему решился? Почувствовал силу или от безысходности? Канарец и вправду слегка перегнул палку. Ох ты, Епифанов, мать твою!.. Кто ж ты есть на самом деле? Почему Людка бегает в твою квартиру так часто, прямо как на работу?

— Проблемы, Дима? — спросил Булкин, входя в кабинет.

— Личные, Миша. Что за мента ты взял вместо Романа?

— Бывший опер, ну, так себе, для черновой работы годится. А что, прокололся вчера?

— Тупой он, да ладно. Короче, такие дела. Машину и двух человек к подъезду моего дома. Нужно присмотреть за Людкой.

— Дим, ты думаешь…

— Да хрен его знает. Миша, дело, как понимаешь, деликатное, давай-ка сам. Никому больше не могу поручить его.

— Нет проблем.

— Если ее нет дома, гони на Можайку, адрес скажу. Держись на связи.

— Дима, если какой-то козел посмел… я его кончу.

— Это я сам решу. Вперед, Миша.

Людмила старательно красила губы, стоя у трельяжа в спальне. Позвонил, придурок, ну и что он хотел? Узнать, где она будет этим вечером? У Леры! Стас молодец, правильно все придумал. В гостинице их могли бы засечь, а у Леры — нет, она там часто бывает. Стас приедет сам, адрес знает. И все, никакие бандиты ничего не поймут! Была у подруги, вот так! А на самом деле… Наконец-то она будет вместе со Стасом, пусть полчаса, а может, и час, но они будут… О-о, как долго она ждала этого, именно этого — Стас прибежит, поклонится и скажет, что любит только ее. Можно было бы и наказать его за ту измену, да сил на это нет. Прибежал, весь из себя влюбленный, что еще нужно? Она получила то, о чем мечтала! И теперь жить да радоваться, Дмитрия пошлет уже сегодня, и пусть попробует угрожать ей! Она ему глотку перегрызет! Хватит терпеть это хамство! Да и Стас не простой человек, пусть только попробует их тронуть Дмитрий! Пожалеет об этом!

Накрасив губы, Людмила сбросила халат, достала из ящика в гардеробе черные шелковые трусики, не очень откровенные, но, судя по реакции Дмитрия, жутко сексуальные, раздевшись догола, примерила их перед трельяжем. Решила, что Стасу понравится. Лифчик надевать не обязательно, под тонкой красной блузкой ее груди будут выглядеть очень соблазнительно. Чулки или колготки? Нет, чулки — это, пожалуй, слишком, она же не проститутка, значит, колготки. Он их стащит вниз зубами, вместе с трусиками… И длинная черная юбка, именно длинная, это подчеркивает ее сексуальность. Он обалдеет, увидев ее. А потом… будет новая жизнь, радостная и счастливая.

Ну все, можно ехать. Лерка звонила, сказала, что Жора будет после семи, значит, времени у них почти два часа. Хоть и обещала Лерке, что через полчаса уедут они, можно и задержаться. Стас приедет к пяти, адрес знает. Все замечательно! Будет чудесный вечер, а потом Зеленин узнает, что она уходит от него. И пусть попробует только вякнуть что-то против!

Людмила надела кожаное пальто и вышла из квартиры. В машине сидела минут пять, замерев. Впереди заветной звездой светилась новая жизнь, нужно было включить зажигание и мчаться к ней. Но все-таки жило в груди опасение, что в действительности эта новая жизнь окажется недостижимой. Пока не завела двигатель, она была реальна, а после… ну, это уж как Бог решит.

Двигатель заурчал, «шкода-фелиция» мягко выкатилась на набережную Тараса Шевченко. Людмила с сожалением подумала, что эту машину придется оставить мужу, а она к ней так привыкла. Выходит, не совсем говорила правду, когда признавалась, что ей ничего не нужно, кроме Стаса. Привычная, удобная в управлении машина была нужна, без нее — как без рук. Нужно будет сказать Стасу, чтобы купил ей точно такую же.

Людмила уезжала от своей просторной квартиры, мысленно прощаясь с ней. Скоро у нее будет другая, не менее престижная, и там она станет настоящей хозяйкой.

Она и подумать не могла, что за ней следят, но это было именно так. Неприметный серый «жигуленок» двинулся вслед за «шкодой», не отставал и не приближался.

— Дима, она едет к Калининскому мосту, думаю, свернет на Кутузовский, — сказал в микрофон Булкин.

— А потом махнет на Можайку. Держи меня в курсе, Миша, — послышался в наушниках голос Зеленина. — Любая мелочь важна. Ты понял?

— Давно уже, босс, — со злой решимостью ответил Булкин.

Глава 11

Время близилось к пяти, а менеджеров с докладом о результатах рекламной акции не было. Епифанов прочитал записку Тарасова о перспективах сотрудничества с Панченко, отложил в сторону фирменную папку с золотым тиснением ЗАО «Эпос». Расчеты показывали, что в данный момент инвестиции в строительство новых ферм невозможны. Пожалуй, так оно и есть, но Тарасов не знал того, что знал босс — размер состояния Панченко. Иметь такого партнера более чем выгодно, даже если народ не станет покупать его кур. Кстати, где менеджеры, черт возьми?

Епифанов снова посмотрел на часы, а потом направился вниз, в торговый зал. У касс выстроились длинные очереди, час пик для магазина, люди возвращаются с работы, по дороге домой отовариваются. Если кому нравились очереди в гастрономе, так это хозяину: нет более приятной картины, чем очереди к кассам. Хозяина узнавали и кассиры, и рабочие в зале, и охрана, вежливо улыбались, здоровались. Когда он подошел к кассе, девушка за аппаратом прямо-таки расцвела в улыбке:

— Здравствуйте, Георгий Петрович!

Епифанов поприветствовал кассиршу, спросил, как идут дела, и этим разозлил сухопарую даму лет сорока с металлической корзиной, набитой доверху продуктами.

— Дорогая, если ты пропустишь его без очереди, я буду жаловаться! — крикнула она. — Это черт знает что творится! Столько лет при капитализме живем, а все как было по блату, так и есть! Безобразие!