Обмани смерть - Равиль Бикбаев

И обращаясь к Петру, небрежно спросил:

— А этот, ну твой приятель, зачем дезинфекцию делал?

— Так без этого ремонт начинать нельзя, — ответил Петр, — это норма, зачем в отремонтированной квартире, оставлять насекомых паразитов?

— Ну вот видишь, — усмехнулся Кольцов, — дом у нас один, ремонт давно пора сделать, но сначала паразитов надо потравить.

Снайпер разобрал винтовку, спрятал ее детали в одежде и ушел с позиции. Выйдя на улицу он неспешно и сильно сутулясь пошел по тротуару к остановке маршрутных автобусов. Еще не взвыли сирены полицейских машин, ещё растерянные свидетели не успели вызвать «Скорую помощь», а его уже нет. Кодовый сигнал начала полицейской операции «Перехват» дежурный подаст только через несколько минут, к этому времени снайпер уже будет стоять на остановке или если повезет, сядет на сиденье автобуса и будет с безразличным видом заморенного жизнью человека смотреть в окно.

В рейсовом автобусе свободных мест было достаточно. Снайпер заплатил водителю за проезд, осмотрел салон и с понурым видом сел на сиденье у окна. За его спиной сидели и негромко переговаривались две немолодые женщины и снайпер невольно слышал:

— Дочка в интернете прочитала, у нас в городе маньяк объявился, — говорила одна, — а так- то нам ничего не говорят, по местным новостям…

— У меня зять в полиции служит, — перебив ее, стала жаловаться другая, — так их из-за этого маньяка постоянно в усилении держат. А тут еще дураки из оппозиции, всё им неймется, то митинги то пикеты, бездельники, ещё и вампиры какие-то объявилась. Наш-то уж про выходные и забыл. Придет весь без сил, пожрет, чуток поспит и опять на службу, дочка злая, дети отца не видят. Хоть бы поймали маньяка скорее, а бездельников всех пересажали, пусть в лагерях пашут.

— Господи?! в каком мире живем? — вздохнула первая.

— Зять дочке рассказывал, — понизив голос сказала вторая, — этот одну сволоту стреляет. Говорит пробы на них ставить негде, все схвачено, все куплено, чё хотят то и творят. По закону то до них никак не доберешься. А этот бьет их без промаха, а еще…

— Довели уж людей, — перебила ее собеседница, — у меня соседа, южане избили и ограбили, он в полицию с заявлением, через три дня приходит к нему домой участковый, морду «кирпичом» сделал и говорит: «Заберите заявление. Все равно никого не найдем, только вам и нам лишние проблемы» Сосед ни в какую, нет и всё. Так эти чё придумали? Каждый день его вызывают в отделение и в коридоре по пять — шесть часов держат «подождите гражданин, мы вас вызовем», потом на пять минут пригласят в кабинет для допроса, пару вопросов зададут, посмеются и снова повестку вручают. Он день ходил, два ходил, неделю ходил, а потом плюнул и забрал заяву.

— Их за плохие показатели доплат лишают, — мрачно проговорила вторая, — вот хоть зятя моего возьми, дочка в детском садике воспитателем работает и копейки получает, другую работу искала, так нет ничего, только на зарплату зятя и живут. Вот он и исхитряется как может чтобы лишнюю копейку в дом принести.

Женщины сидевшие за спиной снайпера замолчали, автобус остановился, водитель открыл двери, снайпер пошел на выход и перед тем как выйти услышал:

— А может это не маньяк вовсе? Может просто достали мужика? Вот он и взялся? Может по-другому уже просто нельзя управу на этих найти? И эти из оппозиции может они то как раз и хотят работать, да их дубинками по рукам бьют, а за что?

Вышедший из автобуса снайпер неспешно и не оглядываясь по сторонам шёл по избитому, выщербленному асфальту тротуара и опять вспомнил как:

— Я и сам понимаю, — невесело сказал Кольцов, — что мы ничего не изменим, ничего, разве что попугаем немного. Только руки поднять и сдаться… — у капитана задергался лицевой нерв, — мы сейчас вроде как солдаты в окружении, можно капитулировать, авось жизнь сохранят, а дальше в лагере для военнопленных гнить и дышать по приказу, авось война закончится и отпустят. А можно до последнего патрона отбиваться, а там себя гранатой, а с собой прихватить кого получится. Зато по другим нашим, эти, кого мы захватим на тот свет, уже стрелять не будут. А наши-то придут, обязательно придут. Народ уже думать начинает. И пусть не сегодня, пусть не при нас, пусть даже имен наших не узнают, но они все равно победят.

— Ты Андрей напрасно думаешь, что мы ничего не изменим и вообще… — Даша волнуясь и подбирая слова запнулась, — я сама видела как подобные этим твари трясутся от страха. Будут с оглядкой ходить и знать, чуять, их смерть уже рядом. Она взятку не примет, от нее не откупишься, не прикажешь охранникам: «А ну быстро выкинуть отсюда эту старую дуру!»

— А еще полицаи нам огромное просто преогромное спасибо скажут, — с циничной издевкой ухмыльнулся Обмани смерть.

— Это за что же? — изумилась Даша.

— А им финансирование сразу увеличат, — продолжая ухмыляться объяснил Обмани смерть, — прятаться то за кого то надо, вот ценить больше и будут. А в остальном…

Обмани смерть перестав улыбаться грустно продолжил:

— Сами понимаете мне-то уже всё равно, всё одно скоро помирать, а вот вас дураков жалко, раз уж решились, то давайте хоть по уму всё сделаем.

— Тебе Петр не всё равно, — как пьющий ледяную воду мелкими глотками процедил свои слова Кольцов, — не прикидывайся. Ты тоже для себя все решил.

Пройдя двести метров по улице снайпер подошел к старенькому микроавтобусу «Газель». В салоне переоделся, влажной гигиенической салфеткой снял грим. Разобранные детали оружия обработал бензином и убрал в оборудованный в салоне машины тайник. Проверил свои действия. На огневой позиции следы пребывания затерты. Когда уходил чужих внимательно-обострённых взглядов не почувствовал. Дешевую, обтрепанную, приобретенную в секонд-хенде одежду и нитяные рабочие перчатки с микрочастицами пороха и частицами пыли которая была на месте засады он выкинет в мусорные контейнеры, предварительно облив их дешевым пивом и прокисшим бульоном. Бензин которым обработаны детали оружия отобьет запах пороха, на случай если при перехвате полицейские для досмотра будут использовать служебных собак. Все можно уезжать.

Проехав по узким с односторонним движением улицам и безразлично глядя на усиленные полицейские посты, снайпер свернул к гаражному кооперативу, отворил двери и загнал машину в гараж.

От гаражного кооператива он пошел на контрольную встречу, по пути выкидывая в мусорные контейнеры пластиковые пакеты с одеждой.

В кафе «Хохма» часть столиков были уже заняты, остальные займут ближе к вечеру. Свет в помещении притушен, неназойливо звучит медитативная мелодия. Снайпер у входа огляделся, всё как обычно. От одного из столиков приглашая присоединиться, ему помахал рукой Евгений Николаевич. Снайпер подошел, поздоровавшись с собеседниками сел к ним за столик, заказал кофе, прислушался к разговору.

— Время это человеческая система координат и ничего более. Если Вселенная это вечность, то времени просто не существует. Время как субъективное, социальное человеческое понятие имеет свойство замедлять своё движение и ускорять его, как в частном бытии индивидуума, так и во всем человеческом сообществе. — Лекторским тоном с удовольствием слушая звуки своего голоса, говорил вальяжно устроившийся на специально принесенном для него потертом кресле невысокий сухонький старичок, — Если общество развивается по спирали, то мы сейчас находимся на ее очередном начальном витке. И это касается не только нашей страны. Только социальная скорость движения по этой спирали имеет свойство увеличиваться. Мы воочию видим, как ускорение нарастает, то на что ранее уходили многие десятилетия и даже столетия, теперь происходит за месяцы и считанные годы. Двигателем этого ускорения является мощный просто неудержимый поток информации. Человеческое сообщество, как во всём мире, так и в нашей стране в частности, ищет выхода из тупика в который его загнала безудержная жажда стяжательства, плотских удовольствий и социального эгоизма. Мы подошли к близкому, очень близкому порогу новой формации человечества, «человеку информационному», биологической особи сохраняющей свою индивидуальность и осознанно являющейся частью информационного потока, той духовной не физической общности, что Вернадский еще в двадцатом веке именовал ноосферой. И я думаю, что именно наша страна первой войдет в этот поток и преобразует этот мир.

— И как всегда первой хлебнет горюшка по полной, — едко заметил Евгений, — получится как с революцией семнадцатого года, романтики правдолюбцы захотели всеобщей справедливости во всем мире, да сами утонули в своей крови и всю страну ею залили.

— А где Петр? — меняя тему разговора, спросил снайпер.

— Сейчас подойдет, — ответил Евгений и после секундной паузы улыбаясь, предложил Кольцову, — ты лучше послушай как наш Волхв о полицейских дружинах вещает.