Ты будешь наша - Ронни Траумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда операция? – спрашиваю, решив, что с дядей Гришей разберусь позже.
– Через неделю, сейчас идёт подготовка. Сдадим все нужные анализы, проверим, в каком состоянии организм и, в первую очередь, сердце, чтобы избежать плохого исхода, – проговаривает профессиональным тоном.
– Поняла, – киваю, на несколько секунд замолчав. – От меня что-то ещё требуется? – интересуюсь, сжимая сумку в руках.
– Сегодня нет, – задумчиво отвечает. – Точно, пока ничего не надо.
– Тогда я зайду к папе и потом вернусь в город, – говорю я и встаю на ноги. – Спасибо тебе.
– Да я что, моё дело – бумаги, – улыбается мне. – Может, перед отъездом кофе выпьем? – спрашивает, вставая и провожая меня к выходу.
– Можно, – киваю. – Зайду, – улыбнувшись одними уголками губ, я выхожу из кабинета.
Открыв двери в палату отца, натыкаюсь на медсестру, которая говорит, что папа только заснул. Я всё равно подхожу к его кровати, сажусь рядом и, взяв его за руку, наблюдаю за его мирным сном.
– Ты так постарел, пап, – шепчу, аккуратно поглаживая тыльную сторону его ладони. – Знаю, как тебе сложно лежать столько времени неподвижно. В тебе было столько энергии, что стоять на месте для тебя сродни смерти. Но мы справимся, плевать откуда деньги, я их верну потом, ты только встань и будь как прежде, – поцеловав его руку, я сижу ещё какое-то время, после чего выхожу, обещав приехать через несколько дней.
Выпила кофе с Ириной, а к вечеру села в машину и поехала к родному дому, что стал чужим уже давно. Когда подъезжаю, мне больше никто не открывает ворота, чтобы заехать во двор. Никто не выходит на порог, чтобы обнять и сказать «Добро пожаловать домой, дочка». Из кухни не пахнет мамиными блюдами, а по утрам никто не приносит мне свежих груш, сорваных прямо с нашего дерева в саду. Жизнь несправедлива, и самое страшное для ребёнка – это терять родителей. Спасибо Богу, что не забрал у меня и отца, неважно, в каком он состоянии, главное, что дышит и что мне ещё есть к кому приходить.
Как бы я не сдерживала себя, остановить поток слёз мне не удаётся, и я ложусь на кровать родителей, рыдаю до опухших глаз и засыпаю. Просыпаюсь рано, когда солнце только выглядывает из-за горизонта. Выхожу на крыльцо, вдыхаю утренний свежий воздух и прохожусь по двору.
– Полиночка, – раздаётся женский голос.
– Доброе утро, тёть Вер, – здороваюсь с женщиной. – Вы что так рано? – спрашиваю я, делая шаг к ней.
– Ну а как? Пока солнце ещё не жарит, – отвечает она и, вытирая руки фартуком, идёт ко мне. – Я видела машину, не хотела тебя будить. Сама то что встала ни свет ни заря?
– Так получилось, – пожимаю плечами я. – Как у вас дела?
– Да как может быть, вот огородом твоим занимаюсь…
– Он уже ваш, тёть Вер, – улыбаюсь я.
– Да куда там, – отмахивается она. – Осенью приедешь и загрузишь в машину заготовки на зиму.
– Вы будете корячиться на огороде, а я возьму всё готовое? И не подумаю, – мотаю головой.
– Ну что ты такое говоришь? Мы ведь договорились – я беру в аренду эту землю…
– Тёть Вер, здесь бы трава была размером с меня, если бы не вы. Лучше вы будете пользоваться, чем земле пропадать, – сжимаю её плечо.
Этой весной она ко мне пришла и спросила, что я буду делать с огородом, раз мамы нет, а папа в реабилитационном центре. А что я могу делать, если я здесь не живу? Вот и отдала ей огород, пусть выращивает там всё, что хочет.
– Ты упрямая, как и Света, земля ей пухом, – махнув на меня рукой, она упирает руки в бока и осматривает меня с головы до ног. – Ты исхудала, – говорит она, и я закатываю глаза.
– Вам кажется, – смеюсь я.
– Где твои пухлые щёчки? Кости да кожа, – качает головой женщина. – Я пирожков вчера испекла, жди здесь, – поспешно проговаривает и уже несётся к своему дому через проём в заборе.
– Не надо, тёть Вер, мне уже ехать пора, – кричу я ей в спину.
– Молчи, – бросает она через плечо и, приподняв свою широкую юбку, ускорят шаг.
Через пару минут идёт обратно с большим пакетом и буквально впихивает его мне в руки.
– Вот, обязательно поешь, а то ветром сдует твою тушку, – говорит женщина, и я беру пакет из её рук с улыбкой. – И приезжай почаще.
Решила не ехать сразу и пробыла в родительском доме до самого вечера, сделав небольшую уборку и проветрив дом. А вечером я попрощалась с тетей Верой и, закрыв дом на замок, села в машину и поехала в Москву к своим эмоциональным качелям. Заехала домой, приняла душ и легла спать. А утром поехала к дяде Грише, а потом в ресторан, где меня ждал очень неприятный сюрприз.
Глава 26
Полина
Выхожу из больницы, где лежит дядя Гриша, и, задумавшись, налетаю на мужчину.
– Простите, я вас не заметила, – быстро проговариваю и поднимаю взгляд на него.
Высокий, наверное, под два метра, широкие плечи, короткая стрижка и голубые глаза. Смотрит на меня злобным взглядом, на лице играют желваки, и мне кажется, он вот-вот начнёт орать – какая я слепая дура.
– Ничего страшного, – вдруг говорит, за один миг сменив гнев на улыбку. – Такой красивой девушке всё простительно, – проговаривает, наклонив голову набок.
От неожиданности я даже прищуриваюсь, пытаясь понять, где подвох, но безрезультатно, мужчина смотрит на меня с явным интересом.
– Спасибо и простите ещё раз, – отвечаю ему, собираясь обойти его и продолжить свой путь.
– Подождите, – хватает меня за локоть мужчина. – Можно узнать имя прекрасной девушки?
Это что, флирт?
– Я опаздываю, извините, – выдавливаю из себя улыбку.
– Полина! – раздаётся на всю территорию, и ко мне со всех ног несётся Галина. – Ты телефон забыла, – женщина протягивает мне мою вещь.
– Спасибо, я сегодня рассеянная, – улыбаюсь Галине.
– Гриша заметил его, и я побежала сразу, – запыхавшись, говорит она, после чего возвращается в здание больницы.
– Значит, Полина, – говорит мужчина, который стоит на том же месте. – Имя, как и его обладательница – прекрасны, – продолжает «очаровывать» меня. – Я Игорь, – протягивает мне руку.
Не зная, что сказать, я сдержанно улыбаюсь, пожимаю огрубевшую руку мужчины и, кивнув в знак прощания, иду к своей машине. Была бы моложе, и если бы
