Рок - Б. Седов

Через пять минут купания Костя зашиб палец на ноге и, ругаясь, похромал в фазенду. Я остался в океане один и, раскинув руки, неподвижно покачивался на поверхности соленой воды, глядя в страшную вышину черного неба, где перемигивались микроскопические огоньки недостижимых звезд.

Вокруг была тишина, и вдруг я услышал негромкий женский голос:

- Я не помешаю тебе, Костя?

Перевернувшись на живот, я глотнул воды и закашлялся.

Встав на дно, а было там как раз по шею, я увидел на фоне освещенной фазенды четко очерченный женский силуэт.

Это была Рита.

Зная, что я вижу ее темный силуэт на светлом фоне, она медленно повернулась боком, и я понял, что на ней ничего нет. Надо сказать, увиденное превосходило всякие ожидания.

- Так помешаю или нет?

Я вспомнил, что вежливые мальчики не оставляют вопрос без ответа, и пробулькал:

- Конечно нет! Места всем хватит.

- Сейчас увидим, - усмехнувшись, ответила Рита и, многозначительно покачивая бедрами, вошла в воду.

Атлантический океан - очень большая ванна.

Две бутылки с письмами от робинзонов могут плавать в ней миллион лет и никогда не встретятся. Но течения, которые сталкивают мужчину с женщиной, намного сильнее всяких там гольфстримов и теорий вероятности.

Не прошло и двух минут, как рядом со мной раздался плеск и показалась мокрая голова Риты, которая подплыла ко мне под водой.

- А вот и я.

После этого она встала на дно рядом со мной и откинула темные мокрые волосы назад, сразу став похожей на русалку.

Я молчал и ждал, что будет дальше.

Сказать по правде, я знал, что должно было произойти дальше, и вовсе не противился этому. Я в первый же день нашего знакомства понял, что Рита подходит мне во всех отношениях. Следя за ней, за ее движениями и мимикой, за ее постоянно менявшимся, как погода над морем, лицом, я находил в ней все новые и новые подтверждения того, что эта очень привлекательная внешность скрывает за собой еще более привлекательное содержание. Но, по какому-то мне самому непонятному капризу, я не предпринимал никаких шагов к сближению и, как терпеливый чукча у полыньи, ждал, когда она сама придет ко мне.

Вот она и пришла. И даже без одежды.

- Костя, я тебе нравлюсь? - спросила Рита, слизывая с губ соленую морскую воду и медленно приближаясь ко мне.

В ее глазах можно было увидеть все, чего только может пожелать мужчина. Я желал многого, и поэтому увидел еще больше, чем желал.

- Очень нравишься, - ответил я, потихоньку пятясь от нее.

- А почему же ты за все время ни разу не прикоснулся ко мне?

Я пожал плечами и улыбнулся. Ну не рассказывать же ей, в самом деле, какую игру я затеял!

- А почему ты сейчас пятишься, как рак? Ты что, меня боишься?

- Конечно, боюсь. А вдруг ты маньячка и хочешь изнасиловать меня?

Рита смотрела на меня широко открытыми глазами и медленно двигалась ко мне. От ее голых плеч расходились две маленькие черные волны.

- Изнасиловать - это когда ты не хочешь. Но ведь ты же хочешь, правда?

Она положила руки мне на плечи, и из воды чуть-чуть показались ее полные груди, поднявшиеся от этого движения.

Я перестал пятиться, и Рита прижалась ко мне, издав тихий стон. Почувствовав, как по мне заскользили теплые и упругие выпуклости ее тела, я решил, что пора кончать играть в недотрогу.

Но Рита опередила меня, как она нежно, но решительно взяла быка за рога. То есть - схватила меня за член, который мешал ей прижаться ко мне.

- Я знаю, для чего у меня существует то место, куда мы сейчас упрячем эту твою штуку.

- Интересно, для чего? - спросил я, испытывая сильное желание поскорей упрятать эту свою штуку именно в то место, которое она имела в виду.

- Сейчас я расскажу тебе, - прошептала Рита, продолжая нежно сжимать под водой мой член. - Когда мужчина и женщина хотят крепко обняться, у мужчины вдруг вырастает спереди твердый и горячий банан. Он торчит и мешает обниматься. Поэтому природа устроила так, чтобы он мог спрятаться в специальное место в теле женщины и не мешал. Правильно?

- Э-э-э… Правильно, - согласился я. С такой оригинальной точкой зрения я еще не сталкивался, но она чем-то понравилась мне, и я добавил: - Так, может, обнимемся?

- А ты сильно хочешь меня обнять? - спросила Рита, сжимая в руке неопровержимое доказательство того, что так оно и есть.

- А разве ты сама не видишь?

- Не-ет, это не то… Я хочу услышать это от тебя. Скажи мне об этом. - И Рита приблизила ко мне мокрое улыбающееся лицо.

При этом она сделала еще несколько особых движений из женского пыточного арсенала, предназначенного для выжимания из мужчины разнообразных приятных признаний. Надо сказать, я уже был готов признаться в чем угодно. Хоть в том, что это я застрелил горячо любимого народом Сергея Мироныча.

Я судорожно вздохнул и, едва не захлебнувшись, произнес:

- Я хочу тебя обнять.

- Сильно хочешь?

- Сильно…

Она отпустила мой, как она выразилась, горячий банан, и он пружинисто заколыхался в глубине, целя в неизвестность.

Рита положила обе руки мне на плечи и, подняв небольшую волну, обняла меня ногами за талию. При этом она смотрела мне прямо в глаза, и в ее зрачках сверкали береговые огни, находившиеся за моей спиной.

Потом ее бедра ослабли и стали медленно скользить вниз, пока я не почувствовал, что мой бивень прикоснулся к нежному и горячему входу в то самое место, куда его следовало упрятать, чтобы не мешал обниматься.

- Это только глупые сучки направляют его руками, - прошептала Рита, - настоящая женщина найдет его и так.

Она вильнула бедрами и скользнула вниз.

Я почувствовал, как Рита наделась на меня, словно жаркая перчатка на напряженную руку, и увидел, что ее глаза затуманились и из них исчезло игривое выражение. Она поймала меня в извечную женскую ловушку и, судя по всему, не собиралась отпускать.

Последнее, что мелькнуло в моей бедной контуженной башке, это беспокойство о том, не поднимем ли мы с Ритой такие волны, которые, как цунами, обрушатся на ничего не подозревающий спящий берег, и не приведет ли это к человеческим жертвам.

А если и приведет - хрен с ним. Не наше дело.

Очнулся я лет через пятьдесят.

Я лежал на песочке, не успевшем остыть после жаркого солнечного дня, и бездумно пялился в черное небо, где между мерцающими звездами медленно плыл огонек спутника.

Интересно, что это за спутник?

Может быть, это космическая станция, на борту которой сейчас происходит эксперимент по зачатию в невесомости… Может быть. А может быть, это баллистическая ракета, направленная, к примеру, на Северную Корею, которая вовсе оборзела и показывает всему миру атомный кастет? Тоже может быть.

А если это спутник-шпион, и именно в эту минуту Стилет сидит перед монитором и, нажимая на кнопки, видит в инфракрасных лучах, как я кувыркаюсь на берегу океана с потрясающей девушкой, и кривит рыло в злобной усмешке?

Нет. Уж этого никак не может быть.

Кстати, насчет потрясающей девушки. Интересно, где она?

Я повернул голову налево и увидел Риту, лежавшую рядом со мной.

Ее глаза были закрыты, и она улыбалась.

Услышав, как зашуршал под моей головой песок, она открыла глаза и повернулась на бок. Мы долго смотрели друг на друга, потом она сказала:

- Я спасла твою никчемную жизнь, вытащив тебя на берег. Когда мы кончили, ты сделал вид, что хочешь утонуть, и мне пришлось спасать тебя. И, между прочим, я делала это из последних сил, потому что на самом деле лучше было бы, если бы ты вытащил меня. Я тоже хотела утонуть, потому что еще никогда в жизни не испытывала таких ощущений.

Мой ответ был краток:

- Угу.

На большее я просто не был способен.

Не понимаю, почему наши далекие предки выбрались из океана на сушу. Жить, а главное - размножаться в воде гораздо приятнее. Не иначе, как их какой-нибудь доисторический бес попутал. Хотя… Бесы, они и тогда и сейчас - одни и те же.

- Пойдем в фазенду, - предложила Рита, - и там продолжим наше приятное занятие.

- Угу, - ответствовал я.

- Что «угу»? Отвечай по-человечески! - возмутилась Рита и, взвившись над песком, обрушилась на меня всей своей мягкой тяжестью.

Я наконец вышел из оцепенения и, почувствовав, что готов повторить процедуру упрятывания в женское тело мешающих частей моего организма, крепко прижал ее к себе.

- Ну уж нет, - возмутилась Рита, не сопротивляясь, впрочем, - на песке пусть кто-нибудь другой трахается. Я не хочу потом вытряхивать из себя камушки и ракушки. А ну вставай, лентяй несчастный, пошли в дом!

Я неохотно отпустил ее и поднялся на ноги. Рита оценивающе оглядела меня ниже ватерлинии и удовлетворенно кивнула.

- Надеюсь, в постели ты окажешься не хуже, чем в океане.

- Лучше, намного лучше, - убедительно сказал я, отряхиваясь.

Рита снова, на сей раз критически посмотрела на мои собачьи попытки и сказала: