В поисках Южной Земли - Ким Малаховский

Казалось бы, все в порядке, нужно скорее отправляться в Севилью, а оттуда в Америку. Но Кирос не был уже молодым, житейски неопытным человеком. Он хорошо помнил свой первый опыт с организацией плавания к Южной Земле, те мучения, которые ему пришлось испытать, несмотря на имевшиеся у него королевские приказы, написанные столь же категорично.

В полученном Киросом приказе не было сказано ничего определенного ни о размере ассигнований на предстоящее плавание, ни о порте в Перу, откуда он должен был его начать, ни о его полномочиях. «Памятуя о том, как плохо выполняются приказы его величества в отдаленных провинциях, даже если они составлены очень напыщенно, — писал Кирос, — я снова начал посылать многочисленные памятные записки с указанием суммы, которая мне потребуется (50 000 дукатов), и какие добавления следует сделать. Кроме того, я послал подробный отчет, как я истрачу все, что мне будет дано на экспедицию». Кирос продолжал посылать свои записки королю и его советникам, и наконец 1 мая 1610 г. секретарь Государственного совета сообщил ему, что его просьбы относительно размера расходов на экспедицию и включения дополнительных указаний в королевский указ приняты, и он скоро получит новый приказ короля. Кирос пояснил этому сановнику, что лично ему ничего не нужно, он может вполне удовлетвориться жалованием корабельного слуги, лишь бы на проведение экспедиции было дано достаточно средств.

Королевского приказа все не было. Опять Кирос метался между Государственным советом и Советом по делам Индий. Лишь 1 ноября 1610 г. в Совете по делам Индий Киросу вручили пересмотренный королевский приказ.

Прочитав его, Кирос обнаружил только две новые Детали: указывалась сумма в 6000 дукатов на проведение экспедиции и количество листового железа, которое он мог взять с собой. Все остальное было без изменений.

Опять Кирос сел за составление памятных записок королю и его приближенным, и опять потянулись долгие месяцы и даже годы бесплодного ожидания.

«Все записки, — грустно замечал Кирос, — принимались хороню, но, к несчастью, мой отъезд откладывался, и по прошествии многих лет секретарь Государственного совета Хуан де Эириса передал мне письмо следующего содержания: „Его величество, разобравшись в деле капитана Кироса, решил, что в таком важном деле необходимо поступать осмотрительно и быть уверенным в последствиях каждого шага... Для этого он (Кирос. — К. М.) должен вернуться в Перу и следовать указаниям, которые будут ему даны вице-королем...“» Это было уже в начале 1614 г. Чтобы получить такое письмо, Кирос, по его словам, «потратил пятьдесят месяцев и отправил пятьдесят памятных записок».

Но Кирос и на этот раз не сдался, а продолжал борьбу. Вел он ее совершенно один, никто не поддерживал его. Более того, враги Кироса направили королю злобные клеветнические письма на него. Первым выступил дон Фернандо де Кастро, муж донны Исабель. В письме Филиппу III, отправленном из Лимы 29 декабря 1608 г. и рассмотренном Государственным советом 28 декабря 1609 г., дон Фернандо, в частности, писал: «В эту провинцию (Перу. — К. М.) прибыли монахи, которые были с означенным Педро Фернандесом де Киросом и расстались с ним в Акапулько в Новой Испании, когда он вернулся. Они говорят, что означенный Кирос не выполнил инструкции, данные ему вашим величеством; когда следовало исследовать то, что было в поле зрения в течение нескольких часов, он повернул назад вопреки мнению самых знающих людей, которые находились с ним. Он не внял доводам, представленным этими опытными людьми... Они считают, что земля, которую он открыл и объявил собственностью вашего величества, — часть Новой Гвинеи, открытая более пятидесяти лет назад; с тех пор ее много раз видели те, кто плавал к Филиппинам и Соломоновым островам, которые находятся рядом с ней... Таким образом, он не открыл новой земли... то были Соломоновы острова, которые, как я уже говорил, находятся рядом с Новой Гвинеей. Управление ими перешло ко мне после смерти Альваро де Менданьи, что подтверждается бумагами, переданными моим агентом в Государственный совет...

Я молю ваше величество не разрешать означенному Педро Фернандесу де Киросу предпринимать действия, которые нанесли бы мне ущерб. Когда я вернусь в Испанию, я буду просить ваше величество о справедливости и о том, чтобы означенный Педро Фернандес де Кирос был бы остановлен в своих действиях...»

Диего де Прадо-и-Тобар, обосновавшись в Гоа, тоже посылал королю письма, наполненные ядом клеветы. В одном из них, от 24 декабря 1613 г., полученном в Государственном совете 12 октября 1614 г., Прадо писал о Киросе: «Его собственные товарищи сказали маркизу Монтес Кларосу, что это за человек — его вполне можно определить как лунатика. Я не знаю, какое уважение могут испытывать испанцы Перу к этому португальцу, который только вчера был писарем на торговом судне. Если бы они его знали так же хорошо, как капитан Фелипе Корсо, они поняли бы, какой это низкий и лживый человек...»

В другом письме испанскому монарху, отправленном буквально на следующий день, Прадо обвинял Кироса в смерти Менданьи, в том, что по его вине не были осуществлены главные цели экспедиции. «Вы, ваше величество, — писал Прадо, — должны понять, что означенный Педро Фернандес де Кирос — лжец и мошенник... Ваше величество не должны доверять человеку, против которого подняли мятеж матросы, презиравшие его за то, что он жил на Руа Нова в Лиссабоне, этом рассаднике лжи, хвастовства и беспорядков». И дальше: «Он был писарем на торговом судне; этот человек причина того, что губернатор Менданья потерял свой флот — это может подтвердить капитан Фелипе Корсо».

Надо сказать, что все эти письма не отбрасывались с негодованием, а внимательно читались членами Государственного совета и влияли на их отношение к Киросу. Так, резолюция Совета по цитируемым выше письмам Прадо была такова: «Эти письма должны, учитывая их содержание, сохраняться для принятия необходимых мер, если таковые впоследствии понадобятся».

Советники короля, водя Кироса за нос, всячески задерживая ответ, в то же время очень опасались, чтобы о его плавании и открытиях не узнали другие европейские державы. В письме Государственного совета королю от 31 марта 1613 г. говорилось, например: «Капитан Педро Фернандес де Кирос, которому ваше величество приказали готовиться к возвращению в Перу, чтобы обеспечить занятие и заселение неизвестной Южной Земли, представил несколько памятных записок в Совет, а недавно еще одну очень подробную, где он касается своей экспедиции и косвенно многих других дел, относящихся к управлению Индиями, а также иных предметов, которые лучше было бы не затрагивать; он передал и распространил эти памятные записки среди различных людей, как ваших подданных, так и иностранцев, что может повлечь за собой серьезные неудобства, например, сведения об этих землях и пути к ним, собранные иностранцами, могут быть переданы ими своим согражданам, а кроме того, большинство дел, рассматриваемых в упомянутых записках, излагается в искаженном виде. Поэтому желательно, чтобы ваше величество приказали изъять эти памятные записки и бумаги, которые были напечатаны, вместе с их оригиналами и чтобы никакие другие не печатались без разрешения вашего величества, сообщенного Совету».