Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Конечно! — ответил молодой человек с искренним удовольствием в голосе.

Идя по людным улицам мимо озера, все еще частично скрытого от взоров цеплявшимися за здания обрывками тумана, Мария старалась сосредоточиться на предстоящей задаче. Но в последнее время это давалось ей все с большим трудом: мысли разбредались и таяли, как эти лоскуты тумана над водой.

«Мне нужно рассказать Иоилю об идоле из слоновой кости, — твердила она себе. — Я должна рассказать, я расскажу!»

Ей действительно хотелось выговориться и покончить с этим. Однако девушке никак не представлялась подходящая возможность: то Иоиль здоровался и перекидывался парой фраз с встречными, то расспрашивал ее о ковре. Какой бы цвет она предпочла? А узор? Откуда привезли эти ковры? И какова, по ее мнению, должна быть разумная цена?

— Иоиль, а что ты думаешь об идолах? — выпалила она наконец.

— Об идолах? — озадаченно переспросил молодой человек.

— Я имею в виду произведения искусства, изображающие древних богов, — пояснила Мария.

— Статуэтки и тому подобное? Нам не разрешено иметь их, даже если это не изображения богов. Ни фигурки, ни рельефы, ничего такого. Хорошо, что римляне пока не навязывают их нам. И бог Август не взирает на нас с постамента на каждом углу.

— Я ведь не о политике говорю, — тихо промолвила Мария, — а о том, как бы ты отнесся к человеку, у которого есть что-то в этом роде… который хранит это… как память.

Молодой человек, однако, по-прежнему пребывал в недоумении, и Мария понимала, что выход у нее один — рассказать все, как есть. Сказать ему: «Иоиль, когда я была маленькой девочкой, я нашла в Самарии резную статуэтку богини, тайком взяла ее с собой, спрятала и хранила все прошедшие годы. Меня не раз посещала мысль выбросить ее, но я не смогла. Хуже того, эта статуэтка разговаривает со мной, я много раз слышала ее голос. Не знаю, правильно ли будет, если я принесу ее в твой дом. Она сказала, что ее зовут Ашера».

Девушка искренне порывалась произнести все это, но кто-то словно сжал ее горло, и единственное, что ей удалось выговорить, было каркающее подобие имени «Ашера».

— Что? — переспросил он.

— Аше… Аше…

— Ты в порядке? — встревожился Иоиль.

«Если ты произнесешь мое имя, ты умрешь!» — голос прозвучал так же отчетливо, как если бы идол находился рядом.

— Я… я… — Хватка на горле Марии ослабла, и ей удалось набрать воздуху. — Я… мне что-то попало в горло.

Она закашлялась, потом сделала несколько глубоких вдохов.

К тому времени, когда Мария оправилась, Иоиль уже потерял нить разговора, и ни об идолах, ни о людях, у которых они могут храниться, речь больше не заходила. Они направились к купцу, чьи товары были расстелены вокруг его палатки, и выбрали изящно сотканный ковер из козьей шерсти с яркими красными и синими узорами.

— Из страны царицы Савской, — заверил их торговец. — Самый лучший!

Летним вечером Мария и все собравшиеся на свадьбу гости стояли, глядя, как поздно заходящее летнее солнце медленно движется к горизонту. Все было готово, девушке оставалось лишь дождаться заката, когда Иоиль явится за ней и уведет в свой дом уже в качестве жены. Ее ожидание разделяли мать, отец, братья, жены братьев и все остальные родственники, приехавшие в Магдалу, Близкие друзья семьи тоже сумели протиснуться в комнату, где должна была состояться свадебная церемония. Гости начали собираться заранее. Все они надели праздничную одежду, лучшие сандалии и самые богатые украшения, ибо свадьба представляет собой радостное торжество, на котором каждому хочется показаться во всей красе.

Мария надела платье и накидку ярко-красного цвета с мелким, едва различимым узором из темно-синих нитей, придававшим материи особый насыщенный оттенок. Наряд сшили из самого лучшего, дорогого полотна, какое могла позволить себе ее семья; предполагалось, что эта одежда еще не один год будет служить молодой жене в качестве праздничной. Густые темно-каштановые волосы Марии были убраны с лица и закреплены заколками, а на шее у нее красовался тот самый гранат, подаренный матерью.

Все шло идеально. И она была готова к новой жизни. Готова, если не задумываться об этом слишком глубоко, а позволить всему идти своим чередом.

— Ты самая красивая невеста на свете, — прозвучал над ее ухом голос Сильвана. Обернувшись, она увидела рядом старшего брата, который взял ее за руку, — Моя дорогая маленькая сестричка, у тебя холодная рука. Ты боишься?

«Вовсе не боюсь, — хотела сказать она. — Это просто от ожидания».

Но вместо этого Мария лишь улыбнулась, потерла руку, желая убедиться, насколько она холодная, и отрицательно покачала головой.

— А вообще следовало бы! — заметил Сильван. — Важнее этого дня могут быть только два: день появления на свет и день смерти.

Сам он уже несколько лет был женат на доброжелательной женщине по имени Ноема. Марии она понравилась с первого взгляда.

— Если ты будешь и дальше так говорить, то точно меня напугаешь, — сказала Мария — Тогда я сбегу через кухонную дверь, спрячусь, и никто никогда меня не найдет.

— Неужели ты будешь прятаться всю оставшуюся жизнь? — спросил Сильван с наигранной тревогой. — Но ведь это так скучно: все время скрываться, когда тебя все ищут.

Мария едва не рассмеялась. Сильван помог ей забьггь о том, что предстояло, и ее напряжение несколько ослабло.

— Жить в покрытой плесенью, сырой пещере было бы скучно по определению, — продолжал брат.

— Я… — Мария осеклась: снаружи до нее неожиданно донеслись звуки пения и музыка.

Иоиль! Это Иоиль и его спутники в сопровождении музыкантов, со светильниками в руках шли по улице к ее дому. Сейчас подружки невесты, тоже с факелами и фонарями, должны выйти им навстречу.

Пение и голоса зазвучали громче, и гости увидели в темноте желтые огни ламп, которые несли перед широко шагавшим женихом и его шафером.

Музыканты подошли к порогу и остановились. Люди со светильниками встали по обе стороны от входа, и в дом вошел Иоиль — широкоплечий, улыбающийся, веселый. На нем был великолепный плащ, какого Мария никогда раньше не видела, а на голове красовался пышный венок из листьев, придававший ему торжественный и благородный вид.

Он остановился, проникновенно посмотрел на Марию, а потом быстро подошел к ней и взял за руки.

— Добро пожаловать, Иоиль, сын Иезекииля, — торжественно сказал Натан. — Сегодня ты становишься моим сыном.

— И моим, — добавила Зебида, накрыв его руки своими.

— Ты готов произнести обет? — спросил Натан.

— Действительно, сын мой, ты готов? — вступил Иезекииль.

— От всего сердца, — прочувствованно произнес Иоиль.

Марии показалось, что его голос прозвучал слишком громко, но потом она поняла: эти слова предназначены не только для нее и родителей, но для всех присутствующих.

— Тогда говори!

Иоиль повернулся к Марии, и лицо его приобрело серьезное выражение. Теперь он обращайся к ней и только к ней одной.

— Пусть все люди будут свидетелями того, что сегодня я, Иоиль бар-Иезекииль, беру в свой дом Марию бат-Натан из Магдалы и по Закону Израиля, данному нам Моисеем, называю ее своей женой.

На землю положили гранат, символ плодородия, и Иоиль топнул по нему ногой так, что сок и семена брызнули во все стороны, на подолы одеяний. Потом он взял холодные руки девушки в свои, и его теплое прикосновение немного успокоило Марию.

Ей очень хотелось сказать что-нибудь в ответ, но это было не принято, и она лишь посмотрела Иоилю прямо в глаза, стараясь взглядом выразить всю глубину доверия к нему.

Все заулыбались и захлопали в ладоши. Послышались радостные восклицания, и в какой-то момент торжественный ритуал превратился в шумное, веселое празднество. Соседи и друзья столпились вокруг, произнося наилучшие пожелания и поздравления, но на фоне всеобщего ликования Мария уловила оттенок грусти в глазах матери, брата и отца. Их искреннюю радость легкой тенью туманило невысказанное чувство утраты.

— Да благословит Бог Израиля, Бог Авраама, Исаака и Иакова этот союз, — произнес Натан, чей голос возвысился над общим гомоном. — Да станешь ты Саррой, Ревеккой, Лией и Рахилью, истинной дочерью Закона и благословением для своего мужа, — Потом он воздел руки, как будто смущенный собственной серьезностью, и, кивнув Иоилю, добавил: — А теперь, сын, отведи нас в свой дом для пиршества.

В доме Иоиля уже накрыли столы для свадебного пира, и теперь новобрачным и гостям предстояло перейти туда. По знаку Иоиля факельщики, музыканты, шаферы жениха и подружки невесты образовали процессию, которая, выйдя из дома Натана, миновала переулок и вступила на главную улицу. Мария теперь шагала рядом с Иоилем. Ночь была теплой, люди выглядывали из окон или выбегали на улицу, приветствуя свадебное шествие, совсем юные девчушки пристраивались в конце его, смеясь и подпрыгивая. Переливающаяся многоцветием одежд колонна проследовала по освещенным золотистыми фонарями улицам.