Везунчик (СИ) - Владимир Андрейченко

Поморщившись, Культя вздохнул, всплеснул руками и произнёс:

— Всё, Артёмка, теперь дальше сможем двинуться не раньше, чем через час. Готовь привал. Иначе он просто упадёт и встать не сможет. Глянь, как его выворачивает. Небось, палёнку подсунули, обормоты!

— Да д‑де… — голос страдальца прервался очередным приступом тошноты, — это я д‑де закусывал. У бед — дя всегда так, если д‑де поеп дорбальдо.

— Не чего?.. — Культя заразительно расхохотался, — вот ведь скажешь тоже! Иди сюда, бедолага. У меня лекарство есть. Через десять минут будешь как огурчик!

— Д‑де… Де побожет… Бде б поспать балость…

— То есть, как 'не поможет'? Всем, значит, помогает, а тебе нет? Иди, говорю! Я же тебе не водку предлагаю, а настоящее лекарство. Проверено опытом. Не ты же один на этом свете спиртным себя изводишь. Думаешь, мы его никогда не пробовали, что ли?

Артём достал нож и быстро оборудовал место для костра, убрав в сторону верхний пласт дёрна. Плотно притоптал образовавшуюся ямку и после этого пошёл собирать хворост. Культя тем временем вытащил из рюкзака кусок брезента и расстелил его на траве. На этом приготовления походного стола закончились.

Через полчаса на Неудачника уже можно было смотреть без сострадания. Лицо его приобрело нормальный здоровый вид, руки перестали трястись, в глазах появилась искра жизни. Правда, без юмора всё же не обошлось. Но в этом уже заключалась заслуга самого парня, начавшего очередную байку о своих похождениях:

— И вот представьте — идём мы по мостику через ручей. Только середину прошли, как жахнет снизу! Пар клубами взвился вверх, позади меня полыхнуло так, что жаром обдало спину.

— Знакомое ощущение, — Артём вспомнил трагическую ситуацию, когда он впервые столкнулся с 'Жаркой'. — Так что же здесь необычного?

— Этот мостик ещё первые сталкеры строили, когда болота образовались. С тех пор ничего в этих местах странного не происходило. А мы к 'Чистому небу' шли, нагрузившись разным добром. Думали, сдадим здесь половину добычи и на Кордон двинем. Я с мостика спрыгнул на землю и в запале начал руками воду плескать прямо в 'Жарку'. Не сообразил сразу, что её водой не потушишь, коли она прямо из ручья в небо бить начала. Так проводник 'чистонебовцев' меня еле в сторону оттащил. Всё не мог мне доказать, что потуги напрасны. А мостик весь сгорел, дотла. Им потом пришлось другой строить недалеко…

— А в чём соль‑то? — Культя, глядя на улыбающегося Артёма, так и не мог понять смысла сказанного.

— Так ведь в том‑то и всё дело, что спрыгнул я с той стороны, куда вода течёт… Все руки кипятком ошпарил в запале. Так разволновался, что и не понял сначала этого. А когда успокоился, смотрю — у мужиков глаза на лбы повылазили. Думаю — всё, чокнулись парни. Хотел для проформы у виска пальцем покрутить, мол, сдурели все, что ли? Руку поднял, а она на клешню варёного краба похожа, только лохмотья разные вместо кожи свисают. Чуть в обморок не упал! Ох, и помучился же потом! Но, слава всем богам, обошлось. Правда, мужики без меня ушли на Кордон. А я только через месяц смог сам ложку в незабинтованную руку взять. За лечение, почитай, весь хабар у хозяев оставил. Кожа розовенькая стала такая, как у младенца. Кто прикоснётся, так я ржу, как лошадь. Щекотно — ужас. Мне тогда 'чистонебовцы' новую погонялу дали — 'Щекотунчик'.

— Хорошо, ха — ха — ха, хоть, не 'Щелкунчик' или 'Щеканчик' какой, — Культя в течение ещё нескольких минут никак не мог остановить приступ веселья. — Вот же, правда, нарочно не придумаешь!

— Так ведь и я о том же… — Неудачник продолжил: — Но это ещё не всё. Отлечился я у них и попросил через болота на Кордон меня проводить. Сами же знаете, там без провожатого и соваться не стоит. Собрались, повели. А идти опять через то место надо было. Смотрю — мостик новый в стороне, прочнее прежнего, а на старом месте всё из воды парит. Правда, поменьше уже. 'Чистонебовцев' двое было, чтобы, значит, в одиночку обратно не возвращаться. Дошли мы с ними до середины мостика, и давай прощаться. Там уже проход виднелся между холмами да старая железнодорожная ветка. Обнялись, как братья какие, друг друга по плечам похлопали и в разные стороны начали расходиться. Только я в последний раз им рукой махнул, из воды под серёдкой моста как жахнет снова. Я опешил, а у 'чистонебовцев' челюсти отвисли, впору рукой только закрывать. И тут меня осенило, что это опять из‑за меня произошло. Я быстро до холмов добежал и за валунами спрятался. Только изредка выглядываю, как там парни? Не вышли ещё из ступора? А они по другому берегу бегают, кулаками машут в мою сторону и матерятся. Впервые тогда видел ругающихся 'чистонебовцев'… Вот с тех пор я больше к ним не совался. Нечего мне там делать. Не хватало ещё все болота пожечь нафиг…

— Уха — ха — ха! — Культя расхохотался по — настоящему, — вот же обормот! Нет, Артём, ты слыхал, чё творит, шельмец? Ха — ха — ха! Слушай, Неудачник, так тебя же можно использовать на общее благо! Я придумал! — покалеченная рука дотянулась до глаз и вытерла набежавшие слёзы. — С тобой хорошо бороться за свободные земли, пытаясь их отвоевать у мирового океана! Подходишь к берегу, зажариваешь его, глядишь — новая территория для курортного романа… Лишь бунгало останется построить и девок туда пригласить. Ха — ха — ха!

Наконец, веселье завершилось. Только Культя ещё иногда всхрапывал по — лошадиному, вспоминая услышанную историю, и качал из стороны в сторону головой. Они с Неудачником собрали оставшиеся продукты с импровизированного стола и начали укладывать их по рюкзакам, тихо переговариваясь между собой.

Артём откинулся на спину, закрыл на время глаза и задумался. Вот, значит, как всё обернулось. Олеся жива и здорова. Он из‑за неё сломя голову ринулся в Зону, а она… Хотя, в чём же её вина? Кто же знал, что таким свиным хвостиком может завернуться жизнь? Кто заставлял его бездумно, на одном порыве возвращаться туда, откуда он с таким трудом вырвался? Если бы вернулся домой, к матери, смог бы работать спокойно? Как прежде, с отдачей и энтузиазмом? Вряд ли. Даже совершенно точно — не смог бы. Решение принимал не он, за него решила Зона, а может быть, и сама судьба.

А сталкер — это другое. Это не выбор, это — призвание. Жизненная позиция, карма. А Олеся? Наверное, она по — настоящему влюбилась, если в порыве чувств бросилась за дорогим человеком, как в омут головой. Лишь бы была счастлива. Зона ломает людей. И большинство настолько, что никакие тёплые отношения никогда больше не заставят их быть ласковыми, любящими и заботливыми по отношению к близким. Не может ли так случиться, что, сделав свой выбор, Олеся останется у разбитого корыта? А он от всей души желает ей только счастья, пусть даже с другим, пусть… Главное, что она жива. А он уж постарается сделать так, чтобы она не ведала лишений и бед. Артём уже знал, что следует предпринять в дальнейшем.

Резкий толчок в плечо разбудил Артёма, он открыл глаза, но никак не мог понять, где находится. Вокруг стояла полная темнота, лишь недалеко, в едва видимом коридоре мерцало странное, искрящееся образование. Вдруг его осенило: так он же в подвале и, вероятно, засыпая, выключил фонарик. Попробовал дотянуться до головы, но руку перехватили на полпути, а возле уха раздался тревожный шёпот:

— Тише ты, не шевелись. Иначе нам обоим сейчас хана придёт. Это, наверное, тот полтергейст, о котором ты говорил.

Артём напряг извилины. Это ещё кто? Всё никак не мог прийти в себя после сна. А! Это же его новый товарищ — Культя. Он спал рядом, а сейчас что‑то шепчет… Подожди‑ка, о полтергейсте, и о том, что он Артёму знаком?.. Мысли постепенно обретали ясность, вспоминалось всё то, что произошло с ним за последнее время. Точно! Его же двое суток преследовал странный полтергейст! И вот сейчас тот опять находится недалеко от сталкеров. Но при этом не делает ни одной, даже малейшей попытки напасть и полакомиться человечинкой. Впрочем, если судить по произошедшему перед самым Выбросом, полтергейсту вполне хватило плоти наёмников, от которых сталкеры отбивались. А теперь, значит, он переваривает съеденное, а находящихся рядом людей держит про запас? Как консервы в собственном соку. Дела…

И тут же, как обухом по голове, парня озарила новая супер интересная мысль. Но сначала перед ней встал вопрос: почему двое суток находящееся рядом существо не нападает на сталкера, а во время боя с синдикатовцами сразу бросается в их сторону и начинает пожирать? Сомневаясь в собственном поступке и опираясь лишь на слабое подозрение, Артём медленно поднялся, включил фонарик и, не обращая внимания на шипящего позади Культю, двинулся в сторону монстра. Повисла длительная тревожная пауза. С каждым шагом в Артёме всё больше крепла уверенность, что он не ошибся и находится на правильном пути. Полтергейст за это время не сдвинулся ни на сантиметр и был всё так же спокоен, переливаясь искрами разрядов. Лишь немного изменял свою форму, то становясь овальным, то превращаясь в искрящееся пятно из одних только молний, то снова обретая шаровидную форму.