Глубокий контакт - Андрей Астахов

Итак, я все-таки побеседовал с Апостолом и его странными товарищами. Я ожидал другой встречи и другого разговора, но мне не в чем упрекнуть этих людей. По крайней мере, они не знают, что такое лицемерие. Их любовь мне ни к чему – я жду только согласия Апостола помочь мне. Думаю, он в конце концов согласится. Теперь я не сомневаюсь, что он разыскивает Везалия и Панацею. Моя карта их всерьез заинтересовала, а это значит, что они постараются не упустить такой шанс. Конечно, они могут меня убить и завладеть картой. Теоретически могут. Доступ к карте в моем «персе» защищен сложным паролем, который знаю только я, но не исключено, что среди спутников Апостола есть хороший программист, который сумеет активировать карту и без меня. Я должен быть готов ко всему.

Сайкс меня все больше нервирует. В прошлый вечер он опять напился в баре Ли Вона. Такое ощущение, что он пытается забыться. Возможно, я взял в компаньоны алкоголика. Я только сейчас сообразил, что совершенно ничего не знаю о Сайксе. До неожиданного рандеву в борделе Афродитория мы встречались всего один раз, да и то не особенно плотно общались. Черт его знает, может, этот Сайкс и есть Контактер, о котором говорил майор. Вообще-то мне все равно. Все задания военных побоку – мне нужна Панацея, и больше ничего!

Меня стала мучить бессонница. Вторую ночь я почти не сплю и все время думаю о Кате. Мне кажется, я начинаю тосковать по Земле. Мне не хватает синего неба, пения птиц, зелени деревьев, дождевых луж на асфальте, утреннего тумана. Аваллон – это картина в багрово-бурых тонах, будто написанная ржавчиной. Даже небо здесь лилово-серое, как губы утопленника. Все здесь до омерзения выпукло и материально, начиная с ослепительных GSS – реклам Ураниум-Сити и заканчивая резкими морщинами на физиономиях грабберов. Я хочу на Землю. Вчера, после разговора с Апостолом в баре Ли Вона, я вернулся к себе в номер и долго лежал на постели, размышляя о своей жизни. О чем я думал? О том, что уже несколько лет не был на могилах отца и матери. Что так и не дописал две статьи, которые когда-то мечтал опубликовать. Что у меня нет детей. Я, оказывается, очень многого не успел сделать в жизни. От этих мыслей на душе вдруг стало погано и тоскливо. Так уж выходит, что ничего хорошего, кроме любви к Кате, у меня нет. Если Катя умрет, моя жизнь окончательно потеряет цену и смысл.

Какое-то чутье подсказывает мне, что все должно решиться в ближайшие дни. Если я убедил Апостола, мы очень скоро отправимся за Барьер. Что я там найду? Смерть или спасение для Кати и меня? Хочется верить в лучшее. Я пережил за последние годы слишком много плохого – может быть, я выбрал отпущенный мне лимит черных дней?

Ощущение чужого и недоброго присутствия появилось еще во сне, словно продолжение тяжелого и бессвязного кошмара. Северянин открыл глаза. Он увидел над собой черную тень, а мгновение спустя холодный ствол кина-ружья уперся ему в грудь.

– Без глупостей, Северянин, – прошипел голос. – Лежи смирно и отвечай на мои вопросы без уверток, понял?

– Что тебе нужно?

– А ты не понял? – Крис Жестянщик недобро ухмыльнулся. – Я сразу понял, что ты не просто так тут появился. На кого работаешь, Северянин?

– Только на себя самого.

– Врешь. – Жестянщик щелкнул завтором, дослав заряд в патронник.

Северянин отчетливо услышал жужжание генератора, готового разогнать до убийственной скорости пятидесятидвухграммовую пулю в стволе ружья. И еще он заметил в глазах Жестянщика торжество победителя.

– Если хочешь поговорить, убери ружье, – сказал Северянин. – И дай мне одеться. Не люблю беседовать в одних трусах.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Сначала опусти ружье.

– Хочешь сказать, что не боишься смерти?

– Боюсь. И ты ее боишься. Так что не будем друг друга пугать. Убери ружье, иначе можешь случайно нажать курок. Тогда беседа точно не получится. Вряд ли ты что-нибудь узнаешь от покойника.

– Хорошо. – Жестянщик нехотя отвел ружье в сторону. – Только учти, реакция у меня хорошая. Будешь чудить…

– Прекрати. – Северянин сел на кровати, включил настольную лампу.

Футболка и штаны лежали на стуле у изголовья, а вот пояс с пистолетом Жестянщик убрал. Оно и к лучшему: после позавчерашней бойни у Колючей скалы он понял, как это просто – выстрелить в человека. А стрелять в Жестянщика ему не хотелось.

– Вот теперь спрашивай, – одевшись, сказал Северянин. – Хотя не думаю, что я смогу тебе что-нибудь рассказать.

– Ой ли! Ты ведь шпионишь за нами. Кто тебя нанял? Комитетчики? Военные? Полиция?

– С чего ты взял?

– Карта, Северянин! Ни один граббер не добыл бы эту карту. И не ври, что ты якобы купил ее. Все, что касается Территории Хаоса, составляет высшую государственную тайну. Ни один чиновник не пошел бы на такое преступление.

– Ты наивен, приятель. Чиновника можно купить. А еще чиновник может быть заядлым картежником и притом неудачливым Я обыграл в карты крупную шишку в Управлении военно-космических сил Внеземелья, и он достал мне эту карту, чтобы уплатить долг.

– Больно складно свистишь. Легенду тебе в разведке придумали?

– Не хочешь, не верь. Я не обязан перед тобой отчитываться. Если ты сам пытался найти подобную карту, не моя вина, что ты не преуспел. Я просто оказался удачливее тебя.

– Давай по сути. Кто и зачем заслал тебя сюда? Какое у тебя задание? Убить Апостола?

– Послушай, приятель, я уже все тебе сказал. Я прилетел на Аваллон за Панацеей. Мне нужна только Панацея, больше ничего. До Апостола и до тебя мне нет никакого дела. Или ты сразу просечешь эту простую истину, или наш с тобой разговор окончен. Можешь жать на курок.

– И нажму! Когда ты сдохнешь, я заберу твой «перс», Хирург взломает твои коды, и мы пройдем на Территорию Хаоса без тебя. А ты останешься тут, в Долине Бурь.

– Не думаю, что шериф Возняк будет в восторге от такой идеи. И потом, как же быть с Высшей Гармонией? Разве она поощряет убийство?

– Заткнись! – рявкнул Жестянщик. – Не смей говорить о вещах, которых не понимаешь.

– Ну тогда объясни мне то, чего я не понимаю. О какой Высшей Гармонии ты говоришь?

– Сначала разговор о твоих проблемах, парень. Зачем тебе Панацея?

– Моя жена неизлечимо больна. Я хочу ее спасти. Я уже говорил об этом. Или ты не расслышал меня?

– Я помню. Но я этому не верю.

– Твои проблемы. Я сказал правду.

– Чем больна твоя жена?

– У нее неоперабельный рак поджелудочной железы. Четвертая стадия. Врачи сказали мне, что шансов никаких.

– И ты решил, что ее спасет Панацея, так?

– Ты поразительно догадлив.

– Не стоит умничать, Северянин. Не забудь, что у меня есть оружие, а у тебя нет.

– Это ничего не значит.

– Значит, Жестянщик. Знаешь, с кем я общался в Ураниум-Сити? С Клариссой Эстергази. Она сказала мне, что ты очень изменился после путешествия на Территорию Хаоса.

– Кларисса всего лишь дешевая шлюха. Нас ничто не связывает.

– Из ее слов я понял, что это не так.

– К чему ты клонишь, парень? Я не намерен обсуждать с тобой мои постельные приключения. Кто и зачем тебя заслал к Апостолу?

– Никто. – Северянин успокоился: он понял, что Жестянщик сам не уверен в его связях со спецслужбами, иначе не задавал бы без конца один и тот же вопрос. – Я свободный граббер, как и ты. Я предложил вам честную сделку. Мне нужны компаньоны, чтобы проникнуть за Барьер. Не хотите со мной идти, и черт с вами, я найду других попутчиков.

В глазах Жестянщика Северянин прочел раздражение, злобу, но еще и неуверенность. Понемногу ситуация менялась в его пользу. Теперь он понял, что Жестянщик ни за что не станет стрелять. По крайней мере, пока их разговор развивается в таком вот ключе.

– Я знаю, почему ты пришел, – добавил он, встав с кровати и подойдя к холодильнику. – Апостол доверяет мне, а ты нет. И тебя это злит. Хочешь выпить?

– Да, Апостол доверяет тебе. Он слишком доверчив. Я же вижу в тебе угрозу. Ты мне не нравишься. И твой малахольный приятель-археолог тоже.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся Северянин. – Это твое право. Скажу честно, и я от тебя не в восторге. Но мы не геи, чтобы друг другу нравиться. Еще раз повторяю – я мог бы отправиться на Территорию Хаоса сам. Если я работаю на военных, как ты думаешь, для меня бы это не составило особых проблем. По крайней мере, за мной бы не охотились военные патрули, охраняющие периметр Территории. И Сайкс, о котором ты говоришь с таким пренебрежением, был бы лучшим попутчиком, чем, например, ты.

– Это почему?

– Потому что он не стал бы вламываться в чужой номер и угрожать убийством. – Северянин помолчал. – А еще он знает язык таинов. Знаешь, что это означает? Если мы все-таки доберемся до Города Солнца, он сможет разобраться в имеющихся там надписях. Эти надписи могут содержать подсказки и предостережения. Ты ведь не хочешь угодить в какую-нибудь хитроумную ловушку? Таины, говорят, были мастерами по части подобных сюрпризов для нежелательных гостей. Я читал кое-что про Пещеру Молчания – там исчезла не одна экспедиция.