Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич

Туман остался наблюдать, Бриз подполз к нам, и когда мы вчетвером доползли до посадки и собрались в своеобразный круг, я очень тихо спросил:

— Ну, что там?

— С южной стороны танка ничего, командир, — доложил Сеня.

Я перевел взгляд на Парфея, хотя Сеня, по-моему, хотел еще что-то сказать, но я решил ускорить процесс.

— Тоже ничего, это все разбитые детали танка.

— Хуево. Меня там заебут потом, ну да ладно, — произнес я сквозь зубы.

— Командир, — перебил меня Сеня, — в танке тоже ничего, я заглянул, как раз, когда машина завелась, я думал, что спалился. Рухнул прямо под танк. Из-под танка идет резкий трупный запах, но посмотреть, что под танком, нельзя, у него днище отвалилось, ну короче плита металлическая там. Возможно, она кого-то придавила и это сейчас воняет. Но никаких частей тела, ткани или крови нет.

— Понятно… Значит все, съебываем отсюда, аккуратно, но быстро. Туман уже подошел к нам, и мы начали отход. Первым пошел Бриз, Туман был крайним, он смотрел, чтобы за нами не началась погоня.

Мы дошли до начала прогала, того самого, где лежали и ждали, пока добежит Бриз. Я обратил внимание на куст, в котором мы валялись, он был весь в колючках, но на адреналине мы этого не почувствовали.

— Ну, что там? — тихо спросил Болт.

— Нихуя нет, съебываем отсюда.

Болт осмотрел всех и снова свой взгляд остановил на мне.

— Так. По моей команде стартуем. Независимо, будут по нам стрелять или нет, продолжать бежать, до самой лесополосы. Всем все понятно?

Бойцы молча кивнули, кто-то перевел автомат за спину, кто-то взял в руку.

— На счет «три». Раз, — начал я отсчет и тут опять вдалеке полетели «Грады», только уже с нашей стороны, и я понял, что мы можем опять прикрыться ревом улетающих ракет.

— Внимание, — прекратил я отсчет и только хотел сказать про «Град», как Бриз рванул в поле.

— Твою ж, блядь, мать! Куда ты, сука, побежал?! — выругался я на Бриза, — Вперед! — отдал я команду и, не дождавшись звука ракет, мы в двенадцать ног стали молотить по ночному снежному полю.

Мы бежали так громко, что каждую секунду я ждал кипиша сзади, но этого не происходило. На полпути мы с легкостью обогнали Бриза, который выглядел очень груженым по сравнению с нами. Его в тот момент можно было сравнить с маленьким пони, пытающимся догнать взрослых лошадей. И, в конце концов, он снова упал. То ли оступился, то ли споткнулся, но рухнул знатно. А мы уже почти добежали до лесополосы. В этот момент уже вовсю доносился звук работающей реактивной системы залпового огня, поэтому отборный мат бойцов, который был направлен в адрес Бриза, был уже плохо уловим. Два бойца подбежали к нему, схватили его за плечевые лямки разгрузки, с силой подняли от земли и так и тащили его до самой лесополосы, куда его со злостью толкнули. Бриз опять упал без сил, пытаясь отдышаться. На мат он не обратил никакого внимания.

Я дал команду на дальнейшее выдвижение, несмотря на то, что у самого немного подзабились ноги и руки от такой пробежки. Группа выдвинулась дальше, собирая всех разведчиков по пути. Пройдя вдоль лесополосы и преодолев еще одну лесополосу, нас встретил улыбающийся Старый и такой же воодушевленный радюга.

— Группа, грузимся. Шофер, пока не заводи, я сейчас качаю связь, и тогда поехали. Вопросы есть?

Группа стала грузиться в машину. Я забрал гарнитуру у радиста и стал выходить в эфир:

— Филин, я Юстас, прием, — в ответ было молчание.

— Филин, я Юстас, прием — уже громче вызывал я ротного.

— На приеме Филин, — донеслось из наушника.

— Филин, мы отработали, мы отработали, коробочка пуста, коробочка пуста, прием.

— Не понял, повт… — ротный пропал из эфира, точнее нашему сеансу мешали какие-то помехи.

— Филин, повторяю, я отработал, — не успел я договорить, как опять непонятные шумы появлялись в эфире.

— Глушат, пидарасы, или вставляют помехи, — сказал я радисту, проверяя соединение антенны и гарнитуры.

— Юстас, повтори, Юст… — ротный появился и снова пропал, не успев договорить до конца.

— Я домой! — произнеся громко, короткой лаконично.

— Радюга, если вдруг связь появится, скажи, что мы возвращаемся, минут через десять-пятнадцать будем. Водила, заводи, поехали.

Я запрыгнул в кабину, Бриза не было.

— Жди меня, — сказал я водителю и полез в кузов.

— Бриз тут?

— Да, все на месте, командир, — ответил Старый и я прикрыл бронированную дверь.

Наш Урал довольно резво тронулся с места.

— Если можешь, езжай быстрее. Возле тех типов можешь не останавливаться. Едем на станцию.

Странно, но возле НП, на котором несколько часов назад горел костер, к нам никто не вышел. Либо они спали, либо не посчитали нужным. Нам же лучше. Водитель бодро, без фар, в свете луны, довез нас до полуразрушенной станции.

— К машине, — с небольшим облегчением на душе и весьма уставшим видом произнес я, подойдя к кузову, — Сеня и Парфей, со мной к ротному.

Мы втроем и присоединившийся к нам Бриз, зашли к ротному. Там, как и положено, нас ждала горячая кружка чая и какие-то печеньки.

— Что со связью, Юстас? Нихера не слышно тебя.

— Да глушат, наверное, пидарасы.

— Нашли что-нибудь? — спросил Филин, понимая, что ответ, скорее всего, будет отрицательным.

— Так, давай обо всем по порядку, — предложил я ротному и достал аэрофотоснимок района, где находился танк.

— До прогала дошли, как и планировали, прогал преодолевали под звук взлетающих ракет «Града». Нашли танк. Туда ползали Сеня и Парфей.

Бойцы с толком и расстановкой рассказали, где какая часть от танка, указывая на черные размытые точки на снимке. Рассказали все в подробностях, в какую сторону направлено орудие танка, где и какие пробоины в его корпусе, что перед танком и за ним. Я поблагодарил парней и отправил к группе, а сам еще минут пять рассказывал Филину про выезжающую машину и про падающего Бриза.

— Ты понимаешь, что им этого мало? — спросил меня Филин.

— Понимаю, но свою задачу, ебанутую, стремную задачу, я выполнил, мне похуй.

— Вообще ничего не было? Может вы плохо искали?

— Мы искали так, как надо было искать. Сеня и Пар-фей просмотрели каждую черную точку на снимке, Сеня залез даже в танк, поэтому нет там тел, только если под танком, но туда не подлезть, он тебе все рассказал.

— Да слышал я. Ладно, буду докладывать. Причем, докладываю напрямую командующему, он как-то залез в наш эфир. Задача — пиздец какой важности.

— Докладывай. Если хочешь, я могу сам доложить.

— Не надо, — ответил ротный и с не самым веселым видом пошел в угол, где сидел его радист, и стояла центровая радиостанция.

Он стал выходить в эфир, сказал, что я возвращаюсь, ну и обрисовал всю ситуацию в целом. Ротный больше слушал, чем говорил. По его играющим скулам я понимал, что на том конце связи очень недовольны таким результатом.

— Принял, до связи, — сказал ротный и подошел ко мне.

— Он сказал брать лопату и идти копать, ему нужно хоть что-то… Передал тебе дословно, — сказал ротный, нервно улыбнувшись.

Его улыбка была явно не к месту. Я предполагал, что будет так, но именно долбоебизм в приказах меня больше всего выводил из себя:

— С лопатой? Серьезно? Я что, блядь, на землекопа похож? А может мне лопату у товарищей за дорогой попросить? Они там совсем ебанулись головой, что ли? Филин, я не пойду туда второй раз. Я тебе сейчас серьезно, как командиру, как товарищу, как мужику говорю — я туда больше не пойду. Там никого нет, копать я не буду. Точка. Я там, блядь, попрощался со всеми сто раз, как в тире там лежишь, а он говорит — с лопатой. Ну, если только могилу себе выкопать. Я не пойду, и группа моя не пойдет, мне насрать, пусть увольняют, ругают, наказывают, сейчас надо головой думать, а не бездумно выполнять ебанутые приказы. Хочешь, я доложу, мне похер.

Филин ничего мне не ответил, пошел опять к радиостанции. В итоге все закончилось тем, что я сам лично выходил на связь и с кем-то там разговаривал.