А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Абагэйл заглотила помидорку, по–моему, просто чисто по инерции, а через несколько минут жадно накинулась на остальную еду.
— Потрясающе! — восторженно прошептала я Рикиши. — А почему ты мне такой же химикалии не накапал?
— Вы и так вполне прекрасно справляетесь, — хмыкнул он. — Зачем переводить зря дорогой эликсир? К тому же на пять–шесть часов блокирующий магические способности?
— Действительно… Зачем блокировать то, чего и так почти нет, — обиженно надулась я.
— То есть вы поставили заглушающий купол неосознанно?! Отличная работа, леди!
— Ты хочешь сказать, что я возвела какой–то купол? — от удивления я окончательно протрезвела.
— Ну да, в тот момент как леди Абагэйл начала рассказывать нам про своего отца, вы огляделись по сторонам, возвели купол и продолжили ее слушать.
В моей голове вновь зазвучало уже забытое «Ы–ы–ы–ы–ы!», потому что связно оформить свои эмоции по поводу случившегося я оказалась пока не в состоянии.
Глава 8
Закинув Абагэйль к ней в номер, мы завалились в наш и…
— Леди?.. — тихий вкрадчивый шепот Рикиши напомнил мне, что пришла пора кормить ручную зверушку. Мой ласковый и нежный зверь… М–да.
— В меню только кровь! — быстро объявила я, хотя вдоль позвоночника уже все зеледенело, а внизу живота, наоборот, начало разгораться пламя.
— Леди!.. — в голосе Рикиши прозвучали одновременно легкий укор и плохо скрываемое ехидство.
Он подхватил меня на руки и понес в сторону спальни, даже не целуя, просто прижимая к себе крепко–крепко. И в моей голове потихоньку начали отрубаться все защитные механизмы, один за другим. Так что, когда меня положили на кровать, уже без туфель, которые я сама скинула по дороге, но и почему–то без платья… последние бастионы пали.
Обняв Рикиши за шею, я притянула его к себе, целуя, вливая в него свое желание, свою жажду обладать им и, одновременно, отдаваться ему, плавиться от его прикосновений, растекаться от жара его тела. Закинув ноги ему на бедра, я притянула его к себе, обхватив руками и ногами, завладев им, слившись с ним. И, извернувшись, оказалась сверху.
С удивлением посмотрела на лежащее подо мной еще не полностью раздетое тело… Тут же быстро принялась исправлять это странное упущение, стаскивая штаны одновременно с нижним бельем и носками, чтобы потом медленно… садистски медленно сдвигать рубашку, целуя каждый открывающийся участок кожи и наслаждаясь тем, как парень выгибается, втягивает живот или, наоборот, расслабляется. Его пальцы упорно пытались запутаться в моих волосах, перебирая их… по–моему, чисто инстинктивно. Потому что глаза Рикиши были полуприкрыты, и он тихо постанывал от удовольствия. Похоже, отдаваться женщине он умел так же хорошо, как и овладевать ею.
Вскоре рубашка оказалась поднята до уровня груди, а я добралась до темных горошинок сосков. Выбрала в качестве первой жертвы левую и провела по ней языком, по кругу, потом крест на крест… потом сжала губами и потянула вверх… куснула…
— Ле–е–еди…
— Если кто–то не понял, я хочу получить информацию… много! — пояснила, сама не веря в то, что сказала. То есть да, я хочу информацию. Но не сейчас же, когда подо мной так выгибаются, так умоляюще постанывают, так… Ага, умоляюще!
Мои зубы сомкнулись на соске более ощутимо, я едва поборола в себе желание зарычать и замотать головой, как собака с добычей.
Так, сквозь зубы, и процедила:
— Ну! Что за спектакль был с передачей тебя в подарок? Кто его придумал и зачем?! — Рикиши лишь чуть скривился, причем непонятно, от боли или от удовольствия. Может, он мазохист скрытый, и я тут зря стараюсь?! — Говори, а то откушу!
— Чтобы залечить такую рану, мне понадобится…
— Рики, я тебя съем целиком! Понял?!
— Как вы меня назвали, леди? — парень, резко приподнявшись на локтях, посмотрел на меня со странной улыбкой.
Я, по–прежнему не разжимая зубов, повторила:
— Рики! Будешь себя плохо вести, сокращу до Ри, ясно?!
Рикиши рассмеялся и снова упал на кровать:
— Польщен! Вы придумали мне личное имя.
— А что это значит? — я решила попробовать другой метод добывания информации и, усевшись Рики на бедра, принялась делать скользящие движения вперед и назад… чувствуя, как подо мной увеличивается в размерах и без того уже возбужденный член.
— Это… означает… что вы… признали меня… своим, — простонал юноша, выгибаясь и задевая краем головки мой клитор. Отчего слегка угасший жар внизу живота снова запылал со страшной силой и огоньки пламени проникли в кончики пальцев рук… ног… заалели щеки. — Личное имя… Только не называйте меня так при посторонних, пожалуйста.
Интересно, опять спектакль разыгрывает или и правда… это что–то значит?
— А как тебя называла Сонола? — ревниво поинтересовалась я, не прекращая возбуждать и его, и себя…
— Не очень прилично, — хмыкнул Рикиши, и, совершенно неожиданно, вдруг оказался сверху, нависая надо мной, заставляя плавиться от приятной тяжести его тела и чувства соприкосновения… проникновения… плавного… осторожного проникновения.
Требовательно сжала руками, ногами, мышцами внутри… все… все — мое! Мое!
Прислушиваясь друг к другу, мы нашли устраивающий нас ритм и начали танцевать. Наслаждаться единением, сливаться друг с другом, отдаваться, растворяться. Чувствовать, как он движется во мне, а мои мышцы сжимают его… Соприкасаться губами, жадно. Вот он прокусил мне губу до крови. Вот я сжала его губу зубами. Вот… вот внутри меня все взорвалось на сотни… тысячи… миллионы брызг… и мое тело раскаленной лавой растеклось по простыне.
— Рики…
Я замерла, потому что обычно в такие минуты ждешь, что тебя тоже хотя бы назовут по имени, с благодарностью в голосе… или соврут, что любят… или прошепчут, что все было классно… А тут лишь тишина.
Приподнявшись, я наткнулась на настороженно–напряженный взгляд Рикиши. Он смотрел на меня так, как будто у меня рога на голове выросли, или вместо волос — змеи.
— Что?!
— Вы и раньше на вкус были очень похожи, а теперь вообще просто почти одна кровь…
— У кого с кем? — устало поинтересовалась я, падая на подушку.
— Вы и Сонола. Вас же искали по ее образу, подбирая полностью идентичное сходство, кроме внешнего.
— Это как? — сон как рукой сняло, и я села на
