Они были мелкие и золотокрылые - Юлиана Лебединская

Мать, наконец-то, повернулась к ней. Скользнула взглядом по откровенному бордовому платью – короткому и с глубоким декольте.

– А что это на тебе надето? Ты чем там вообще зарабатываешь? – мама даже на локте приподнялась.

– Мы просто были в клубе с подругой. Отдыхали после работы. И тут я получила письмо от Эжена. Даже хорошо, что рядом была Зоя, не представляю, как бы я без неё до тебя добралась ночью…

– Не помню я, чтобы в наших клубах так выряжались. Это и есть твоя лучшая жизнь? – мать скривилась и упала на подушку.

М-да, теперь и маме вколют блокиратор. Дора взяла её за руку.

– Мама, ты главное поправляйся. А платье это мне и самой не нравится. Зоя навязала, но она хорошая.

Мать хмыкнула. И, прежде чем успела сказать очередную колкость, Дора принялась рассказывать про Зою – как подруга её поддерживала, как учила сервировать столы и общаться с постоянными клиентами… Слегка помутнело в голове – блокиратор напоминал, чтобы не болтала лишнего. И Дора продолжила на более нейтральную тему – подруга сейчас, наверняка, уже прикрывает её перед начальницей, потому что Дора должна быть здесь, с матерью.

Мама поджала губы, на лице её так и читалось знакомое: «Значит, мать тебе в тягость? Значит, мать тебе работать мешает?». Но Дора снова её опередила, быстро добавив:

– Видишь, какая она замечательная, благодаря ей я могу спокойно быть здесь, провести тебя на операцию. Я бы и так была бы здесь сейчас, но с нею всё-таки спокойнее. Так что, можно простить ей странные платья. А ты – выздоравливай.

Мать бросила на неё косой взгляд и неуверенно похлопала по руке. Взгляд внезапно стал растерянный. Как будто мама вдруг забыла что-то важное. Или – наоборот, вспомнила.

Этот взгляд преследовал Дору всю дорогу, пока она шла по территории соседнего с больницей университета к воздушному эскалатору, который должен был доставить её на вторую полосу. Преследовал настолько, что она даже не заметила едва не налетевшего на неё белокурого юношу-студиоза, который застыл и потом долго смотрел ей вслед, дёргая себя за ухо и краснея, как помидор на грядке…

Ноябрь 41 год н.к.э., Эдуард

Эдуард подскочил на кровати, словно его в бок с ноги пнули. Поморгал, просыпаясь. В голове вертелась дурацкая и совершенно неясная мысль: «Зелёная книжка. Я забыл зелёную книжку!» Что за бред? Он недавно закачал себе несколько пособий по ремонту последних моделей флаев – Валико всё норовит подсунуть новых клиентов с новейшими и почему-то не прочипованными флаймобилями. Насчёт чипов Эдуард ответа пока не дал, но за изучение технических характеристик новинок взялся. Однако среди файлов с пособиями зелёных не было. Да они вообще бесцветные! Может, в этом и проблема?

«Зелёная книжка! Зелёная книжка! – жужжало мухой в мозгу. – Что жрёт плесень с Нью-Венеры?»

Эдуард хлопнул себя по лбу.

Всё ещё слабо соображая, он выбрался из постели, натянул штаны, свитер и сапоги и устремился в теплицу. Так, что тут у нас? Зелень. Новая зелень. Стол под кустом с пушистыми колючками. На столе – куча чипов с учебной литературой. И что из них – «Зелёная книжка»?

«Хрюкокрыл меня сожри, я вылечу, вылечу, вылечу! Осталось пятнадцать минут до сдачи модуля, а я…»

– Спокойно! – рявкнул Эдуард.

Пушистые колючки озадаченно повернулись в его сторону.

Голос в голове затих. Правда – ненадолго. Через пару минут раздалось робкое: «Зелёная книжка… Вторая полоса… Грёбаный Одиссей…»

– Да подожди ты… – Эдуард отчаянно перебирал чипы, один за другим засовывая в эйртоп. Орхидеи, козявки, Юпитер, игра в повелителя невест, вот же ж балда бестолковая! И вдруг экран вспыхнул зелёным. Аж по глазам дало. Но затем изумрудный свет запульсировал мягко, успокаивающе. Будто неоновая лягушка заснула на ладони.

Эдуард поморгал, вгляделся в замысловатые крякозябры шрифта. Вызвать меню. Где переключение языков? «Общепланетный. Земля» Ага, наконец-то родная кириллица. Что он там искал? «Плесень с Нью-Венеры?», «Плесень жрёт?», «Нью-Венерианская плесень…» – Эдуард вводил запросы в поисковую строку, скользил взглядом по страницам. Знать бы точно, что искать…

Взгляд зацепился за очередную строку.

«Нью-Венерианская плесень Одиссей была доставлена на Пенелопу около столетия назад. Однако хотя она и вылечила от крококулёсной болезни пенелопианских выползней из околобякной Смуши, но вместе с тем уменьшила популяцию среднеоких вылупней и, что хуже, разумных кривогризлых заднеухих внешнеумков. И не взирая на все принятые меры плесень Одиссей угнездилась в световых пещерах Пенелопы, что в горах УльБершмядской Квазавры-без-кучи…» М-да, и попробуй такое запомни. И уж тем более – пойми.

Эдуард внятно и с расстановками прочёл этот абзац и следующий, и на всякий случай предыдущий.

Панические вскрики и тревога ушли.

Какое-то время Эдуард вообще не ощущал сына. А потом его затопила радость. Светлая, ликующая! Сын сдал модуль на отлично, приблизившись на шаг к успешно закрытой сессии, диплому и всему прочему, что давало образование.

Эдуард оббегал пол полосы, но всё же нашёл настоящее вино, сам стушил любимую Артемием капусту с пахучими грибами всё с той же Пенелопы и острым сливо-редисом. И даже раздобыл кусочек натурального жёлтого сыра!

А ещё – позвонил в Центр внеземного сотрудничества. И договорился о встрече в ближайшие дни…

На нового златокрыла ему, как примерному владельцу инопланетного чуда, полагалась скидка. Ещё и рассрочку давали. Но всё равно кредитов хватало впритык.

Эдуард старательно подписал все бумаги, в том числе, документ, где он подробно изложил, как вдруг связался с сыном на экзамене, и гарантировал, что сын действительно желает получить в дар златокрыла.

Конечно же, он желает, не может не желать! Как они прочувствовали друг друга в прошлый вторник… А если и Артемий научится всем этим штукам – ух, сколько они тогда вдвоём смогут! Да они же… Они же горы свернут! Интересно, кто-нибудь уже до такого взаимодействия додумался?

Эдуард дождаться не мог, когда закончится месяц и наступит первое декабря – день рождения Артемия, и он вручит ему златокрылку. Да, сыну он выбрал зеленоглазую самочку. Очень уж выразительно она на него смотрела. Имя пока не придумал – пусть Артемий сам выберет. Поживёт красотка оставшиеся полторы недели в гараже, где он работает над заказами. Сначала думал спрятать её в пустующей комнате Артемия в общежитии – но туда далековато ездить, чтобы кормить и выгуливать зверя. Это, во-первых. Во-вторых, кто-то из однокурсников Артемия увидит его и сдаст сыну. В-третьих, сам Артемий мог неожиданно нагрянуть. А в гараже – она всё время под боком. И Артемий туда не