Короли «Эмпайр-Хай» - Айви Смоук

он и не подписал ее. Но он не понимал, что поступки говорили громче слов. И то, что на сегодняшнем уроке он так мило общался со мной, не компенсировало тех недель молчания. Обычная записка ничего не исправляла, а служила лишь доказательством того, что он не желал говорить со мной при свидетелях. Одно дело, когда тебя против твоей воли определили в одну группу с новенькой неудачницей в «Эмпайр-Хай». И совсем другое, если ты общаешься с ней добровольно. Это сродни социальному самоубийству.

Я повесила рюкзак на плечо и проследовала мимо мистера Хилла, который, честное слово, смотрел на меня со злобой. Вместо того, чтобы направиться в актовый зал, я пошла к своему шкафчику в раздевалке.

Мне нечего было сказать Мэтту. Я не хотела подыгрывать ему, и неважно, какую игру он вел. Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что меня ждала ужасная подстава. Он говорил с Шарлоттой перед тем, как пригласить меня в актовый зал. Он с Изабеллой, да и все «Неприкасаемые», возможно, поджидали там меня, чтобы посмеяться. Я не стану играть им на руку.

Однако я все же спрятала записку в карман своего блейзера вместо того, чтобы выбросить ее в корзину. Где ей самое место. Как бы меня это ни возмущало, мне было приятно думать о том, что она лежала у моего сердца. Еще противнее оказалась мысль, что рядом с Мэттом мне легче дышалось. Но апогеем раздражения являлось навязчивое желание побежать со всех ног в актовый зал.

Пусть я и понимала, что Мэтт на самом деле ни в чем не раскаивался.

Глава 13

Понедельник

– На что это ты там смотришь? – спросила Кеннеди.

Мы сидели за дядиным кухонным столом и читали конспект по «Джейн Эйр» – на неделе нам предстояло сдавать тест по этой книге. Но вместо того, чтобы изучать конспект, я рассматривала записку от Мэтта. Услышав вопрос Кеннеди, я быстренько перевернула тетрадный лист, спрятав ее от посторонних глаз.

– Ни на что, – ответила я. – Как думаешь, Эдвард Рочестер любил свою первую жену?

– Кто такой Эдвард Рочестер? – поинтересовалась Кеннеди и потянулась к моему конспекту, но я отодвинула его в сторону.

– Ты до сих пор не прочитала книгу? До теста всего два дня! – А я так надеялась, что Кеннеди ответит на мой вопрос. Может ли настоящей любви навредить прежняя, пусть и не такая сильная любовь? Или даже не настоящая любовь, а увлечение? Или что там я испытывала к Мэтту? То есть я имела в виду чувства Эдварда к Джейн, а не мои к Мэтту.

Джейн Эйр не имела никакого отношения к Мэтту и Феликсу.

Я постаралась сосредоточиться.

– Там был даже не твой почерк, – заметила Кеннеди. – Пожалуйста, скажи, что это записка от того, кто уже сдал тест на отлично!

– Я не знаю никого из старшеклассников.

– А я думала, ты подружилась с Изабеллой.

– Фу. Нет, – усмехнулась я.

– Но серьезно, – продолжала Кеннеди, – между лучшими друзьями не должно быть секретов!

Не успела я отреагировать, как она вырвала у меня тетрадку. Блин! Я увидела, как она перевернула страницу и достала записку.

– «Прости за мое поведение в последние недели. Позволь все исправить. Встретимся в актовом зале через пять минут». – Кеннеди подняла глаза и спросила: – От кого это?

– От Мэтта. То есть я не знаю. Я нашла ее у себя на столе в конце урока. Но думаю, что от него.

Кеннеди внимательно изучила почерк.

– Да, точно от Мэтта. Подожди, я еще раз прочитаю ее. – Она откашлялась и заговорила низким голосом: – «Прости за мое поведение в последние недели. Позволь все исправить. Встретимся в актовом зале через пять минут».

Я вырвала у нее записку.

– Почему ты решила, что она от него?

– Во время классного часа он иногда передает записки. И мне удавалось украдкой взглянуть на них. Это его почерк. Так почему он хотел с тобой встретиться?

Я пожала плечами.

– Может, из-за группового проекта, который нам задал мистер Хилл.

Кеннеди пронзила меня возмущенным взглядом.

– И ты ждала целых два часа после окончания уроков, – она сверилась с часами, – чтобы рассказать мне об этом? Вы с Мэттом готовите один проект? Я для тебя кто? Заплесневелая французская улитка?

Я засмеялась.

– Нет, скорее протухшее фуа-гра.

– Ха-ха. – Она сложила руки на груди. – И когда ты собиралась мне рассказать?

– Тут нечего рассказывать.

– Очень даже есть. Ты старалась избегать его, а теперь вам вдвоем придется готовить один проект. Прямо как в какой-нибудь романтической комедии. – Нет, не так. Нас не двое. Роб тоже в нашей группе.

– Еще лучше. Он всегда такой веселый. Обожаю ромкомы!

– Моя жизнь совсем не похожа на ромком. То, что Мэтт вдруг заговорил со мной на уроке и предложил встретиться в актовом зале, ровным счетом ничего не значит. Все равно он засранец.

– Нет, он не засранец, а всеобщий любимец. Подбирай правильные слова.

– Я сказала то, что хотела сказать. Он – засранец.

Кеннеди вздохнула.

– Так… почему он хотел встретиться с тобой в актовом зале?

– Не знаю. Я туда не пошла.

– Что? Ты с ума сошла?! Когда один из «Неприкасаемых» назначает встречу, ты обязана пойти на нее.

– Мне казалось, социальный статус для тебя ничего не значит.

– Так и есть. Но это же Мэттью Колдуэлл, черт его побери!

– Мэттью Колдуэлл – обычный парень, как и все остальные в нашей школе. В нем нет ничего особенного. – Кроме его золотых волос. Прекрасной улыбки. И прикосновений его ладоней… Хватит! Почему ты так и толкаешь меня в его объятия? Ты же знаешь, что мне нравится Феликс.

Кеннеди подняла записку.

– Потому что этот сюжет о двух несчастных влюбленных так и хочется воплотить в жизнь! – Подруга шлепнула записку прямо передо мной. – А Феликс – эгоистичный врунишка, у которого, к тому же, проблемы с наркотиками.

Дядя откашлялся.

Мы с Кеннеди замерли. Я не слышала, как он вошел, и она, судя по всему, тоже.

– Что это там по поводу проблем с наркотиками?

– Ничего! – ответили мы с Кеннеди одновременно.

Он снова откашлялся.

– Мы же договорились, что в этом доме принято честно обо всем рассказывать. Говорили об алкоголе. Я не хочу, чтобы через несколько недель мне пришлось обсуждать еще и наркотики. Рассказывайте, как есть.

– Мы говорили о Феликсе Грине, – призналась Кеннеди. – Он учится в нашей школе. И с таким, как он, лучше не иметь дела. Но Бруклин все равно с ним общается. Я пыталась остановить ее, но она меня не слушает. Это он дал нам алкоголь в пятницу вечером на вечеринке в его доме. От него одни неприятности.

Да что на Кеннеди нашло?

– Это не… – начала я, но дядя перебил меня.

– Вам обеим лучше держаться от него подальше. Не хочу, чтобы вы впутались в нечто подобное.

– Кеннеди преувеличивает, Феликс не такой уж и плохой. Вовсе нет. Он милый и…

– Я сказал, держись от него подальше.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

Дядя еще не привык к роли родителя. Но ответа «потому что я так сказал» мне было