Мистер Фермер. Морковка за интим! - Focsker
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Около полутора часа потребовалось мне на создание семи клеток-ловушек и десятка метательных копий. Для Озёрных охотников (так кролли прозвали своих рыбаков) у меня так же нашлось пару жизнеспособных идей. Зацепившись мысленно за «тухлое мясо», я создал пару корзинок, а после, привязав их к верёвкам, попросил использовать на рыбалке, предварительно пред забросом накидав туда гнилого мяса. Раки — падальщики, когда они ловятся и где я не знал. Точно так же, как и сработает ли вообще моя идея. Кобо сам назвал её сомнительной и расточительной, но спорить не стал и пообещал передать всё, включая мои пожелания и предложения охотникам соплеменникам в кратчайшие сроки. Пусть здоровяк и выглядел злодеем, отказавшимся от слабых и всего нового, незнакомого, но, плохим он не был, я чувствовал это. В ответ на его упёртость я старался не забывать об условиях в которых он вырос. В действиях его нет умысла навредить, лишь холодный расчёт и желание облегчить, как ему казалось, и без того мучительную, неминуемую смерть всех слабых.
Решив вопросы с Кобо, я вновь остался один. Моя Морковка — Муррка, как я её про себя прозвал, ухаживала за кроллятами и больной. Боб, изъявив желание помочь той, пошёл побираться по своей многочисленной знатной родне. Ну а я, не найдя свою старую мотыгу, скрафтил новую и пошёл бродить по поляне в поиске затоптанных цветков картофеля. Требовалась пригодная к употреблению пища, не мне, а тем, кого я посмел «приручить». Удача, как и ранее, (за исключением одного раза) была на моей стороне. Искать «запретный плод» долго не пришлось. Перед тем как я ударил мотыгой, камень на её конце предупреждающе сверкнул золотистым светом. Помня опыт с топором, опасаясь своей «скрытой силой» планету на пополам расхреначить, осторожно тюнкул по земле остриём инструмента. Услышав какой-то хруст, словно разбилось что-то, замер. Сначала подумал это разлетелась мотыга, затем, оценив и не заметив на ней сколов, от греха подальше решил руками взяться за раскопки картохи.
Местные мелкие, ушастые нудисты, искоса, с любопытством и опаской поглядывали на меня. Их разрозненное и разбросанное по поляне число постоянно увеличивалось. Так до тех пор, пока не превратилось в настоящую ушастую банду или отару, со всех сторон окружившую мою скромную персону. Любопытство босоногих маленьких кролли поначалу пугало, ибо я ещё хорошо помнил проступившие при виде моих зубов детские слёзы. Но потом, когда их сгруппировавшаяся стая вместе со мной принялась кочевать от одного цветка к другому я понял: бояться нечего, детям просто интересно наблюдать за действиями пришельца. Сначала те только косились, позволяя самым смелым иногда выказать предупреждения об опасности моих находок. Детишки знали о том плоде который я собирал, постоянно говоря о яде. Отчасти их опасения были оправданными. Зелёные клубни и вправду ядовиты, токсичны, в них содержался солонин — яд, выделяющийся из-за слишком длительного и неправильного хранения. Вот только яд этот был опасен при условии, что ты разом собираешься сожрать килограмм-другой свежего, зеленого и неочищенного картофеля. Жрать его зелёным, и необработанным я не собирался, как и позволять чтобы его так же жрали другие. Картошка это тебе не простой фрукт или овощ. Картошка, это целое блюдо: овощ, основатель кулинарного искусства, требующего к себе особого уважения! Картошка жаренная, паренная, варенная, с поджарочками, в мундире, фри или по деревенски. Чего стоили только оладушки из картошки, колдуны или драники! Сука…
По бороде, тонкой струйкой пробежалась слюна, перепугав молодых крольчат. Утерев слюни запачкавшимся, почерневшим рукавом, тяжело вздохнул и попытался мысленно отогнать голод. Сегодня, занятой я, совсем забыл о завтраке и сразу кинулся в дела. На моём самочувствии сказывалось и использование способностей. В ближайшее время требовалось перекусить и попытаться восполнить утраченные силы.
Бродя по поляне, мимо многочисленных лежанок и шалашей, подкапывался под каждый цветок, каждый кустик и росток. Инструмент в редкие моменты его применения почти не ломался и не чувствовался. Не натирал руки, ничего не весил и вообще казался продолжением моего собственного тела. Словно одиннадцатый палец или третья рука. Скрафченая из дерева лопата в раскопках так и вовсе стала роднее и удобнее любой из моих конечностей.
Разгоняя заспавшихся и завалившихся на картошке кролли, войдя во вкус, в ускоренном темпе собирал свои многочисленные трофеи.
Откидывал в сторонку семянку(зелёную и мелкую картошку годную лишь под посев). Отдельно в другую кучу шли плоды, судьбой которых являлось стать моим сегодняшним обедом; или скорее ужином. Средние и маленькие, в идеальном цвете и без гнили. Сравнить искусственно выведенные сорта из моего мира, и то, что я видел сейчас перед собой, тоже, что сравнить хер с трамвайной ручкой. Они различались сильно, но при этом имели исконно одинаковые черты. Картоха и в африке картоха, и не был бы я истинным гордым внуком своих предков белорусов, если бы не смог отыскать её в этой вселенной!
На мгновение мне даже показалось, что «Кровавый кузнец», упомянутый кролли, бог этого мира, так же был белорусом, ну или таким же как и я «копипастером», внаглую пиздившим идеи других божеств из чужих измерений и миров.
— Не жрать! — Воскликнул я, вернувшись к суровой реальности, когда один из самых наглых ушастых попытался вогнать зубы в зелёный, большой и аппетитный корнеплод. Мальчишка испуганно отпрыгнул назад, но взятый из кучи плод не выронил.
— Мистер шаман, разве вы не собирались их съесть? — Пугливо проговорила прятавшаяся за спиной более высокого парня девочка кролли.
Требовалось пояснить детям за фотосинтез, яды и прочее… Но как? Я вообще не умею объяснять. А дети… Они ж тупые, как разжевать им то, что ни каждый взрослый поймёт⁈
Кистью прикрывая рот, опускаю голову, и сдерживая стыдливую улыбку, загадочно, с опасной хрипотой в голосе театрально произношу:
— Магия цвета… Магия смерти. Познавший вкус неочищенного, «Его», на шаг приблизится к смерти! — Выкинув руку, словно кидаю «покебол» из «покемона», встаю в пафосной, постыдной позе. Словно тёмный шаман, раскидывающий свои магические нити в непонятной распальцовке, гну пальцы, ловя на себе удивлённые детские охи и ахи. Парнишка-воришка, с раззявленным ртом, разжав пальцы роняет на землю плод и пяться спиной, споткнувшись о сесту, падает на землю.
— Отряхни руки, отряхни братик, или проклянёт! — Закричала девчонка, и мальчик тут же, словно в «Паркинсоне», с испуганным
