Непроницаемая тайна - Инга Берристер

Какой же надо было быть наивной дурой, чтобы поверить всему, что плел Гриффин! – ругала себя Бренда. Ведь все это уже было в твоей жизни. Неужели гибель Сандры тебя ничему не научила?!

Гриффин ничем не отличается от Клайда Фостера.

– Черт, да не хочу я домой! – между тем вырывался из его рук пьяница, изрыгая ругательства. – Нет у меня дома, понимаешь? Эта стерва вывезла оттуда половину мебели… Я выпить хочу!

Шатаясь, он направился было в гостиную, но Гриффин вовремя перехватил его и решительно развернул лицом к входной двери.

– Извини, что так вышло, – сказал он Бренде. – Похоже, наши планы на сегодня откладываются. Но это не надолго, честное слово.

Господи, какая наглость, какое бесстыдство!.. – возмущенно думала она. Неужели этот человек не понимает, что пьяный дружок выдал его с головой? Или он верит, что я настолько сильно влюбилась в него, что не восприму эту болтовню всерьез?

Бренде хотелось закричать, завизжать, выплеснуть всю свою ярость и боль… но гордость вынуждала ее молчать.

– Пойдем, Джош, – говорил между тем Гриффин приятелю. – Пойдем, я отвезу тебя домой…

– Не хочу домой! – упрямо твердил тот.

Наконец Гриффину удалось распахнуть входную дверь и буквально вытолкать незваного гостя во двор.

В полном оцепенении Бренда слушала, как заурчал мотор «лендровера». Даже когда габаритные огни прочертили темноту двора и исчезли, она не пошевелилась.

Теперь она знала, что такое превратиться в соляной столп… Нет, не так. Ей казалось, что она стала статуей и навсегда приросла к полу.

Почему я не прислушалась к голосу разума? – проклинала себя Бренда. Зачем так глупо и безоглядно поверила своим чувствам?

Казалось, ее сердце сейчас разорвется от боли.

Что мне теперь делать? Бежать? – задумалась она. Нет! Один раз я уже поддалась эмоциям, но больше этой ошибки не совершу. Но и не уеду отсюда. Пока.

«Ты и представить себе не можешь, как долго я жил аскетом», вспомнились ей слова Гриффина. И ты, дурочка, поверила ему, потому что хотела поверить! – обвиняюще говорил ей внутренний голос.

Как, должно быть, он веселился, как смеялся над твоим легковерием! Что ж, так тебе и надо! – с ненавистью кляла себя Бренда.

И ведь он ни капельки не смутился, когда пьяный дружок разоблачил его!

Когда же он вернется? Бренда глянула на часы. Не то чтобы меня это заботило, торопливо уточнила она для себя самой. По мне, так пускай хоть и вовсе не возвращается!

В бешенстве она расхаживала по кухне, вновь и вновь воскрешая в памяти все, что говорил Гриффин, и, дивясь тому, как ловко он обманывал ее. Впрочем, таким людям и положено быть искусными лжецами… А сейчас он рассчитывал одним выстрелом убить двух зайцев! Сначала влюбить ее в себя, а потом… Вне сомнения, он полагал, что, как только затащит Бренду в постель, та так захмелеет от счастья, что с радостью станет вторить каждому его слову. Мол, луна из сыра, а его хваленый центр – чудо из чудес, и она готова публично отречься от своих взглядов…

Бренда изо всех сил пыталась сдержать слезы, а когда они все же хлынули из глаз, стиснула кулаки и гневно велела себе прекратить эти глупости.

Человека, по которому я плачу, убеждала себя девушка, попросту не существует в природе. Чем реветь без толку, лучше упасть на колени и вознести хвалу Господу за то, что я узнала правду вовремя, ведь могла бы…

Прозреть только завтра? Или послезавтра? Чтобы еще одну ночь прожить, веря Гриффину, а потом всю жизнь терзаться из-за этой ошибки?

Как поведет себя он, когда вернется? Хватит ли у него наглости сделать вид, что ничего не случилось, и продолжить то, на чем так некстати прервал их незваный гость? И что тогда делать?

Конечно, сопротивляться, решила Бренда. Как же иначе? Но, пожалуй, лучше всего просто уйти в свою комнату. Это не трусость, не позорное бегство, а всего лишь разумное отступление.

7

Гриффин устало вошел в пустую кухню. Ему пришлось провозиться с Джошем дольше, чем он рассчитывал. Тот с пьяным упорством вновь и вновь излагал историю своего неудачного брака, и Гриффин боялся, что он может наделать глупостей.

Развод с женой стал для Джоша настоящей катастрофой. Гриффин был уверен, что он до сих пор любит бывшую супругу, а финансовые проблемы, связанные с разводом, стали для него лишь поводом выразить те чувства, которые он обычно предпочитал скрывать. Человеку с его характером и воспитанием проще было проклинать алчность бывшей жены, чем признаться самому себе, что ее уход оставил в его сердце незаживающую рану.

Лекарством от душевных мук Джош избрал обильные возлияния, и это лишь ухудшило дело. Гриффин искренне сочувствовал приятелю, но сегодня тот ухитрился явиться в самое неподходящее время!

Доставив Джоша домой, Гриффин несколько раз пытался дозвониться оттуда до Бренды, чтобы сообщить, что задерживается, но телефон в усадьбе не отвечал, а это значило, что девушка уже уснула.

В своей постели, одна, а не в его объятиях! При этой мысли Гриффин неслышно застонал сквозь стиснутые зубы. Поразительно, с какой легкостью эта женщина ухитрилась свести его с ума.

Он думал, что не способен влюбиться безоглядно, потому что обладает аналитическим умом и умеет держать себя в руках, но тут в его жизни появилась Бренда, и выяснилось, что это заблуждение. Да, понял Гриффин, до сих пор я не знал настоящей, сильной любви, потому что не встретил женщину, достойную такого отношения. А Бренда оказалась такой, и я понял это с первого же взгляд; но вот она…

Он с горечью покачал головой. Можно надеяться, что когда-нибудь она расскажет чему стала такой подозрительной и осторожней и упорно не желает доверять мне…

Глаза его потемнели от этих невеселых мыслей. Он всегда считал, что взаимное доверие – краеугольный камень любых отношений. Сейчас, когда между ним и Брендой возникло сильное, волнующее и, как он надеялся, взаимное чувство, Гриффин в глубине души отчетливо сознавал, что она не решается быть с ним до конца откровенной. Эта девушка не только не доверяла ему, но и, казалось, все время подсознательно искала факты, оправдывающие такое отношение, оставляя для себя лазейку на случай отступления… Быть может, она действует так, потому что боится безоглядно отдаться своим чувствам?

Гриффин знал, что многие женщины ревниво оберегают свою независимость, обретенную в борьбе с мужским единовластием. Он нисколько не осуждал их, но поскольку ни в коей мере не хотел подчинить себе Бренду, ему больно было думать, что она может считать иначе.

Он любил ее такой, как она есть. Любил и желал. Когда сегодня она сказала, что хочет его, что не силах больше ждать…