Первый судья Лабиринта - Алексей Кирсанов

— Ой! — вскрикнула она, увидев Андрея, и кинулась в комнату.

— Привет! — громко сказал Андрей.

— Привет! Извини, я думала, это мои с прогулки вернулись, — донеслось издалека. — Ты проходи, я сейчас.

Андрей вошел в прихожую и плотно прикрыл дверь.

— Тебе Стас не звонил? — крикнул он в пространство.

— А что, должен был? Может, и звонил, я недавно с работы. А сотовый молчит целый день.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжал Андрей общение через стенку.

— Уже совсем хорошо! Спасибо тебе огромное!

— Не стоит, это мелочи! А тебе нужно больше, — прибавил он уже тише, Света не расслышала.

— Что?

Она наконец появилась, в коротком черное платьице с вышивкой, мокрые волосы были рассыпаны по плечам. Зеленые глаза казались еще зеленее.

«Какие же вы все… Беззащитные и хрупкие, — полезли в голову Андрея непрошеные мысли. — В Ритке хотя бы есть серебро, это дает ей силу. А в тебе и того нет. Тонкая переплетенная бирюза… Такую надо все время оберегать. Не отпускать ни на шаг…»

Наконец им обоим пришло в голову, что молчание затянулось, и Света позвала Андрея пить чай. Он не смог отказаться. Во-первых, испытывая жажду, что уже входило в привычку, — а ведь дома он даже не подумал что-нибудь выпить, до того торопился. А во-вторых… Во-вторых…

— Ой, где это ты?

На кухне было светло, и Света заметила синяк на щеке Андрея, оставшийся после драки.

— Да… Соседскую кошку с дерева снимал, не слишком удачно.

— Надо же! — покачала головой Света. — Ты садись.

— Я ненадолго…

Она поставила чайник.

Андрей опустился на табуретку, прикидывая, насколько стоит посвящать Свету в происходящее.

«Вот ведь и Стаса нет. А вдруг что-то произошло?» — тревожная мысль не давала покоя.

Видимо, это отразилось на лице, потому что Света тихо спросила:

— Что случилось, Андрюша?

«Кабы знать», — вздохнул про себя Андрей.

— Может, я могу чем-нибудь помочь? — робко сказала Света. — Мне так неудобно, я тебя ничем не отблагодарила.

— Да брось…

— Ну что ты! Пришлось бы больничный брать, валяться дома, пропускать работу, а у нас этого очень не любят, потом стоять полдня в очереди, чтобы его закрыть. А ты — раз…

— Свет, неужели вы действительно лечитесь в этой ужасной по-ли-кли-ни-ке?

— А что делать…

— Но как же они там работают! — воскликнул он. — Ведь никаких условий! Что, зарплаты большие?

— Какие там зарплаты, что ты! — Светка засмеялась, словно колокольчик зазвенел. — Все подрабатывают в частных центрах! Там нормально. Только дорого.

Андрей задумался. Частные центры?

— А ты не могла бы мне посоветовать…

Он замялся.

— Экстрасенсу нужна помощь? — полюбопытствовала Света. — Проблемы с желудком? С нервами? Может, таблеточку?

Она хитро прищурилась.

— О, нет, увольте. Только не таблетки, — скривился Андрей. — С нервами!

«С психикой, точнее, но как ей об этом сказать? Еще сочтет меня сдвинутым…»

— Вот хороших невропатологов — не знаю. По-моему, их в природе нет, — огорчилась Света. Потом с надеждой спросила, — психотерапевт не подойдет? Такой классный дяденька!

— Точно классный?

— Ага. Мы же постоянно частникам прайсы таскаем и проспекты, а они нам пациентов подкидывают. Правда, этот мужик почти никогда таблетки не назначает, только травки. Но тебе это даже лучше ведь?

— Да, — согласился Андрей. Если таблетки не пихают, надеяться можно.

Засвистел чайник, Света встала, чтоб выключить плиту.

— А там правда не так, как в поликлинике?

ГЛАВА 6

Голос крови

Проснулся я поздно: сквозь полупрозрачные шторы жарило солнце. Отец был на работе, мама гремела на кухне кастрюлями. Я давно уже забыл, что значит жить с родителями, три раза в день питаться и просто оставлять носки в ванной. А сейчас ощущение того, что я дома, окутало, словно «теплый клетчатый плед». Надо же, совсем кстати вспомнилось название этой тверской рок-группы…

Я сел на кровати. Желтые обои с продольными полосами, иконки над столом, старый трехстворчатый шкаф, еще бабушкин, вторая кровать у противоположной стены, стул, ковер на полу. Все как всегда.

Быстро поднявшись, напялил одежду и вышел в соседнюю комнату. Телевизор, диван, сервант, книжный шкаф, круглый стол посередине, два кресла, древняя, как я, люстра из пластмассовых квадратиков, кругом картинки, сувенирчики, фотографии… А на подоконнике — аквариум. Совсем маленький. Но это все равно странно: с тех пор как еще в детстве у меня подохли последние рыбки, мы никогда больше их не держали. Чего это вдруг родителям вздумалось? Я подошел рассмотреть рыб поближе. Вон попугайчики, у самого дна. Остальных и названий-то не помню.

— Стасик, сыночек, выспался? — Мама выглянула из кухни. Она совсем не изменилась. Как прежде, худенькая и улыбчивая, седых волос совсем не видно. Все так же носит дома футболки и длинные юбки. По-прежнему ходит на свои религиозные сборища. Отец тоже не изменился, работает электриком на том же заводе. Всю дорогу до дома я старательно таращился в окно маршрутки, стараясь понять: не произошло ли и здесь каких-то глобальных изменений. Но так как бываю в Твери редко и не очень-то мотаюсь по улицам, ни один жилой дом, банк, магазин, сквер или фонтан подозрений не вызвали. Что-то было и раньше. Чего-то я прежде не видел, но не факт, что это выросло за один час.

— Да, мамуль! — Я чмокнул ее в щеку. — А чего это вы аквариум завели?

— Здрасьте! — Мать засмеялась. — Давно ты у нас не был! Это все тот же, сынок. Который Кирюша в прошлый раз делал. Пойдем, я тебя покормлю!

Она повела меня на кухню, усадила за покрытый красивой клеенчатой скатертью стол и давай уставлять его разносолами…

Все хорошо. Но рыбы Кирилла никогда не интересовали. И носа он сюда не показывал лет эдак… три, с тех пор как умерла бабушка.

Мать произнесла молитву, я, как всегда, внутренне скривился. Ну не верю я. Ни баптистам, ни евангелистам, ни «свидетелям», ни адвентистам седьмого дня.

Я долго ел, много всякого разного выслушивал, в основном про то, какие мы с Кириллом неблагодарные и невнимательные дети — ну, в общем, так оно и есть, не слишком часто мы и звоним-то, а уж приехать… И рассказывал про нашу с Кириллом жизнь — по большей части выдумывал, потому что ничего реально интересного с нами не происходило, за исключением, конечно, последних происшествий, но не мог же я посвящать в это родных! Мало ли чем оно еще обернется. Впрочем, о девушке брата я упомянул вполне правдиво. К моему удивлению, мать была в курсе.

Вскоре пришел отец. Успев уже изрядно принять «по случаю приезда сына», он был, как всегда в таких случаях, очень разговорчивым и пустился в рассуждения по привычному, годами протоптанному пути: цены, политика, погода, здоровье, моя личная жизнь. С каждым новым пунктом я кивал, отмечая про себя, что не так уж все-таки существенно изменился мир. Подумаешь, аквариум… Мать никак не отреагировала на состояние отца — видимо, привыкла. А раньше всегда расстраивалась… Она лишь подливала ему супа.

— Кирюха — молодец! Девку давно пора завести было! — кивая самому себе, заметил отец, расправляясь с обедом.

«Личная жизнь брата, сейчас и меня сосчитают», — приготовился я.

— Ты-то что думаешь? — не замедлил ждать себя вопрос.

— Ну, пап, ну что…

Ну нет у меня никого! Ну вот такой я лох. Ну не смог.

— К жене возвращаться думаешь, я спрашиваю? — Он вдарил кулаком по столу. — И как там наша маленькая?

Я перестал жевать и вылупился на него. А вот этот номер еще не показывали в нашей программе…

— Маленькая? — переспросил я.

— Ты хоть заходишь к ребенку? — как-то очень жалобно спросила мать. — Привез бы ее! Небось и фотографии нет…

Я просто не знал, куда деваться. Внутри все сжалось и какой-то ледяной тяжестью давило на сердце. Или сердце не там, выше? Фотография? Ребенка? Моего? Я ушел от жены? Я?! От какой?!

Родители смотрели на меня, как на висельника, вот честное слово — не вру. Но что я мог им сказать? Что сделать?

И вдруг мне в голову пришла совершенно идиотская мысль.

— Фотки есть, мам, ща…

Я достал трубу. Вставил аккумулятор и сим-карту. Включил, зашел в файлы.

— Любуйтесь!

Передал предкам мобильник.

Да простят меня высшие силы, Света, Катя, родители и все остальные за это вранье. Ну что я еще мог придумать? Когда катались на аттракционах, сделал пару снимков: Катька на лошадке и на цепочечной карусели, их и покажу. Запоздало сообразил, что не знаю, сколько лет моей предполагаемой дочери. А вдруг не больше года? Если два-три — черт с ним, камера в телефоне не настолько качественно снимает, не разберешь. Тем более Катька — ребенок достаточно мелкий, как я успел заметить. Но не дай бог — грудничок! Оставалось надеяться, что я не оказался сволочью настолько, чтоб бросить жену с младенцем на руках.