Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны - Георгий Куманев

В задачу данной главы не входит рассмотрение финской историографии интересующей нас темы. Отметим лишь, что на фоне многочисленной военно-исторической литературы о событиях 1941–1944 гг., опубликованной в Финляндии, отличаются своей непредвзятостью и объективностью работы Э. Саломаа, X. Сеппяля и с некоторыми оговорками работы профессоров Т. Полвинена, О. Вехвиляйнена, О. Маниннена, М. Иокипии[123].

Каковы же только некоторые наиболее характерные отступления значительной части финских историков от правдивой оценки причин, хода и исхода советско-финляндского вооруженного противоборства 1941–1944 гг. и что предпочитают при этом не учитывать и обходить молчанием некоторые наши финские коллеги.

Вкратце остановимся на этом и прокомментируем.

Начнем с правомерности утвердившегося в финской историографии названия Советско-финляндской войны 1941–1944 гг. как «Войны-продолжения». Продолжения какой войны? Оказывается, «Зимней» 1939–1940 гг. (?!). Но ведь та была по общему признанию, оборонительной, а война 1941–1944 гг. против СССР явилась войной вероломной, наступательной, с далеко идущими захватническими целями. Тайно повязанная гитлеровским планом «Барбаросса» Финляндия выступила вместе с немецкими «братьями по оружию» как агрессор. Это ясно как белый день и вряд ли нуждается в каких-то дополнительных доказательствах. Определение второй Советско-финляндской войны 1941–1944 гг. как «Войны-продолжения» имеет, таким образом, явно политический смысл и совершенно не отвечает ее содержании и характеру[124].

Весьма распространенным в финской историографии является тезис, что у Финляндии якобы не было иного пути, чтобы вернуть потерянные в итоге Зимней войны 1939–1940 гг. территории, как оказаться в составе фашистского блока, непосредственной участницей нацистской агрессии против СССР. В войну, мол, она вступила почти случайно, чуть ли не по стечению неожиданных обстоятельств, и виноват в том Советский Союз, авиация которого 25 июня 1941 г. подвергла ни с того ни с сего бомбардировке финские аэродромы и другие объекты. Именно эта «советская агрессия» будто бы и заставила тогдашнего финского президента Р. Рюти объявить с трибуны сейма, что с 26 июня страна находится в состоянии войны с СССР. Утверждается также, что Финляндия вела против Советского Союза якобы свою самостоятельную, обособленную и независимую от Третьего рейха войну, не имея никаких агрессивных замыслов, и что, выйдя на старую финско-советскую границу (существовавшую до Зимней войны), финские войска якобы остановились на этих рубежах, активные боевые действия прекратили, не участвовали, в частности, в бомбежках и блокаде Ленинграда и т. д. и т. п.

Но, как говорится, факты — упрямая вещь и подобные вымыслы некоторых «правдолюбцев» и «больших знатоков истории», вероятно, рассчитаны на неискушенных и доверчивых финских и зарубежных читателей, имея своей главной целью обелить подлинных виновников этой войны. Итак, обратимся к некоторым фактам и документам.

А они говорят прежде всего о том, что Финляндия оказалась в стане Гитлера не волею случая, а в результате преднамеренных действий реакционной военно-политической группировки, узурпировавшей в стране всю власть.

«Зимняя» Советско-финляндская война, как известно, закончилась подписанием в Москве 12 марта 1940 г. мирного договора. Он создавал необходимые условия для восстановления политических и экономических связей и развития добрососедских отношений между СССР и Финляндией. Обе стороны обязались взаимно воздерживаться от нападения друг на друга и не участвовать в коалициях, направленных против Советского Союза или Финляндской Республики.

8 марта 1940 г., на первом заседании двух комиссий по заключению мира, глава финской делегации и премьер-министр Р. Рюти заявил: «Мы стремимся искренне к миру и к созданию между нашими странами прочных, основанных на взаимном доверии дружественных отношений, при существовании и под защитой которых развивались бы и процветали также к обоюдной пользе и к обоюдному благу оживленный товарообмен и экономические отношения»[125].

Во время этой речи он также сказал: «Советский Союз, естественно, ни при каких условиях не имеет оснований опасаться какого бы то ни было нападения со стороны Финляндии».

Но это были только слова. На деле тогдашняя правящая верхушка Финляндии (куда входил и сам Рюти) и стоявшие за нею военно-политические силы не извлекли необходимых уроков из закончившейся войны и не отказались от мысли вступить в союз с каким-либо агрессором против СССР. Считая Московский мирный договор лишь передышкой, или временным перемирием, они стали готовиться к возобновлению военных действий против восточного соседа. Был незамедлительно взят курс на всестороннее сближение Финляндии с фашистским рейхом.

Уже через два дня после заключения в Москве советско-финляндского мирного договора финский министр В. Таннер заявил германскому посланнику В. Блюхеру о необходимости восстановления торговых отношений между двумя странами, и 28 марта в Берлине начались переговоры по этим вопросам.

Казалось, что же здесь предосудительного? Но дело заключалось в том, что возобновившиеся германо-финляндские экономические отношения сразу же приняли военную окраску. Немецкая сторона проявила повышенный интерес к закупке у Финляндии медной руды и особенно никеля, в котором весьма нуждалась военная промышленность Третьего рейха. Охотно согласившись удовлетворить эти потребности, финские представители выразили желание получить в ответ из Германии поставки в виде оружия…

Это было началом тесного германо-финляндского военного союза, сложившегося в течение последующих месяцев 1940 г. и первой половины 1941 г. Свидетельством тому являются хотя бы такие факты, как развернувшиеся со второй половины 1940 г. широкие поставки Финляндии германского оружия, создание в стране германских военных баз, оживленный обмен военными представителями, заключение 12 сентября 1940 г. соглашения о вводе на неограниченное время немецких войск на территорию республики под видом транзита и др.

Осенью 1940 г. между генеральными штабами нацистской империи и Финляндии была достигнута договоренность о сотрудничестве в деле подготовки войны против Советского Союза, которая вскоре была одобрена политическим руководством обоих государств.

В развитие этой договоренности руководство финляндской армии в декабре 1940 г. представило командованию вермахта меморандум, в котором предполагалось использовать Финляндию в качестве плацдарма для совместных ударов по советской территории, что и нашло конкретное отражение в известной гитлеровской директиве № 21 (операция «Барбаросса»).

«…Даже абсолютный болван не может больше отрицать того, что небольшая финская руководящая группа заключила с нацистской Германией секретное соглашение об участии Финляндии в агрессивной войне Гитлера летом 1941 года», — отмечал в 70-е гг. президент Финляндской Республики Урхо Кекконен[126].

Нелишне будет отметить, что в то время президент Финляндии К. Каллио, под предлогом его болезни, был оставлен в полном неведении относительно германо-финляндских военных переговоров, хотя обсуждаемые вопросы по закону должны были быть исключительно в его компетенции. Эти вопросы правящей верхушкой (туда входили кроме премьер-министра Р. Рюти министр иностранных дел Р. Виттинг, министр обороны генерал Р. Вальден, министр финансов и лидер Социал-демократической партии В. Таннер. Находился в ней и маршал К. Маннергейм, который после Зимней войны обязан был согласно Конституции передать функции главнокомандующего вооруженными силами президенту, но не сделал этого, и др.) решались втайне и от Финляндского сейма. Например, Комитет иностранных дел парламента не был даже проинформирован о прибытии в страну немецких частей.

Между тем по финским законам ввод иностранных войск на территорию республики в мирное время требовал заключения межгосударственного соглашения на основании решения Государственного совета при согласии парламента. Тем самым налицо было грубейшее нарушение закона, подпадающее под Уголовный кодекс Финляндии. Но реализация достигнутых с рейхом соглашений началась немедленно. А вскоре Финляндия с охотного согласия указанной группировки оказалась втянутой в агрессивный гитлеровский план «Барбаросса».

После того как в ноябре 1940 г. подвергавшийся постоянной дискриминации и давлению президент К. Каллио был вынужден уйти в отставку и через несколько часов скоропостижно скончался, главой Финляндского государства в декабре того же года был избран Р. Рюти, известный своими пронацистскими взглядами.

Прогерманская ориентация Финляндии и подготовка ее к войне против Советского Союза еще более усилились. В конце 1940 г. — начале 1941 г. представители военного командования обоих государств продолжали активно обсуждать планы предстоящих боевых действий против СССР. В феврале 1941 г. в Финляндию был направлен начальник штаба германских оккупационных войск в Норвегии генерал Бушенхаген с поручением наладить личный контакт с Генеральным штабом финской армии и обсудить совместные военные действия, которые предполагалось начать из северных и центральных районов Финляндии. В этих переговорах принимал участие высокопоставленный финский генерал А. Хейнрикс. 20 мая 1941 г. для встречи с Рюти в Хельсинки прибыл особый уполномоченный Гитлера посланник Ю. Шнуре. Он пригласил финскую военную делегацию в Германию для согласования дополнительных деталей совместных боевых действий. Решающие переговоры состоялись 15–28 мая 1941 г. в Зальцбурге. Германскую военную делегацию возглавляли фельдмаршал В. Кейтель и генерал А. Йодль, а финскую — генерал А. Хейнрикс. Были приняты уточненные планы операций, а также сроки мобилизации и начала наступления финской армии. Стороны договорились, что наступление вооруженных сил Финляндии начнется на ленинградском направлении не сразу, а будет скоординировано в зависимости от продвижения на Ленинград немецкой группы армий «Север».