Смоленское направление. Книга 2 - Алексей Борисов

– Постойте! А здесь что?

– Свечи, одежда переодеть. Ты что, не в курсе, что для таких случаев с собой берут?

– Слава Богу, все живы и здоровы. – Самоуверенный Нисим как-то сник. Смерть проходила рядом с ним, было неуютно и немного страшно.

– На, помяни. – Ефрем протянул мытарю кувшин с вином, а кого помянуть так и не сказал. Телегу уводил сынишка смотрителя кладбища, радуясь целой куне и смазанным осям батькиного транспорта.

– Вот так, жил человек – и нету. – Нисим провожал взглядом, уходившую набойную ладью, держа в левой руке глиняную бутыль с ручкой. – С драной овцы – хоть шерсти клок.

Добыча была знатная, особенно свечи. Строган прятал золотые монеты в воске. Кому придёт в голову проверять свечки? Изготовить недолго и везти безопасно. Якоб ещё в скотнице обратил внимание на необычайно тяжёлые изделия, и каким-то шестым чувством понял – надо брать.

Вечером, в преступном мире Новгорода обсуждался лишь один вопрос. Кто обчистил закрома хлебного олигарха? Строган побоялся вести официальное расследование. Из богатейшего боярина города он превратился в нищего. За польский хлеб платить было нечем. Торговая империя – рухнула. Попытка выяснить у местных татей судьбу похищенного имущества – ни к чему не привела. Рыцарь исчез, в галерее подземного хода никаких следов, а ведь, если бы зажигали факелы, то спалили б паутину на потолке, гнилая солома на волчьей яме не тронута.

– Господи, за что? – И тут Строган призадумался. В чудеса он не верил, значит, кто-то из своих, тот, кто знал про лаз и про золото в свечах. – Неужели жена? Убью тварь!

В монастыре всё шло своим чередом. Военное положение введено не было, однако всё чаще можно было заметить вооружённых воинов, присланных состоятельными людьми для оберегания сокровищ, свозимых в обитель как в банк. Официально, процентов за 'депозитные ячейки' не требовали, так, скромное пожертвование, соизмеримое с вкладом. Зато и гарантия давалась весомая – защита свыше, и что не маловажно, крепкие каменные стены. Не каждый предводитель враждебной армии рискнёт грабить храм Господень, тать – так и подавно. Но, в данный момент, вероисповедание противника не препятствовало разбойным действиям. В приграничных областях, православные священники договаривались с католиками о нейтралитете некоторых церквей. Например, как в Пскове. Неофициально, конечно, что давало возможность не только сохранить произведения зодчества, но и скромные накопления властей предержащих. Всё изменилось с момента создания банков. Ростовщики, ссужавшие деньги на содержание войск, требовали погашения долгов, а где взять серебро, чтобы быстро и сразу? Запылали православные храмы, под предлогом искоренения ненавистной веры. В разграбленном Константинополе ослы падали с ног, из-за тяжести вывозимого груза. Вот и не противился настоятель присутствию вооружённых лиц.

Гаврила Алексич привёз своему двоюродному брату три десятка дружинников. За себя и за Сбыслава, с радостью встречая нас, думая, что подвезли подкрепление. Орденские шайки стали замечать в тридцати верстах от монастыря, а сил на ответную вылазку было недостаточно. За час до нашего приезда прибежал смерд из близлежащей деревеньки, поведавший, что жителей вяжут, а домишки – скоро придадут огню.

– Лошадей нет, так бы выбили немца. – Алексич ходил по келье, нервно сжимая кулаки.

– За гребцов говорить не буду, но со мной восемь бойцов. – Ефрем в это время сдавал очищенное от воска золото и взвешивал серебро. Расчитывать можно было только на охранников, нанятых для сопровождения каравана в Смоленск, ещё летом.

– Схизматиков пять десятков, твои восемь, да мои …, одолеем. Пошли, смерда расспросим, должен же он скрытые подходы к деревне знать. – Гаврюша перекрестился на образ и скорым шагом направился во двор, где отпаивали, горячим сбитнем гонца.

Рассказ смерда особо не удивил. Рано утром деревню окружили, жителей согнали к дому старосты, и начался грабёж. Странно было лишь то, что на запястьях гонца ссадины, как будто связан он был.

– А как сумел улизнуть, если деревню окружили? – Вопрос задал Гаврила.

– Сам не знаю, пока бежал всё молитву читал. Господь и подсобил. – Однако креститься гонец не стал.

– Значит, в полоне ты не был? – Сомнения в правдивости смерда начали нарастать.

– Нет. Сказал же, убежал я. – Глазки сельского жителя забегали.

– Гаврила Алексич, ты на руки его посмотри. Ничего не замечаешь? – Сабля выскочила из ножен, и остриё клинка коснулось шеи гонца. Шапка слетела с головы смерда, на макушке был виден отчётливый след запекшейся крови.

– Христом Богом прошу! Простите православные. Заставили меня. Жена и пятеро детишек у них. Убить грозились, если в монастырь за подмогой не побегу. – Смерд упал на колени, сабля лишь чиркнула по бороде, однако раскаявшийся крестьянин не обратил на это внимания.

– Детишки говоришь. А если б мы на засаду напоролись? Ты о детишках моих воев подумал? Мразь! – Гаврила выхватил меч и чуть не снёс голову предателю.

– Стой Гаврила! Не здесь! – Настоятель спустился во двор и слышал всю нашу беседу.

– Простите, простите… – Скулил гонец.

– Как звать тебя? – Священник подошёл вплотную к смерду и опустил на его голову ладонь.

– Ре… Резун, отче.

– Что тебе пообещали схизматики Резун?

– Телушку и назначить старостой … дети у них. – Хотел было напомнить о заложниках гонец.

– Тебя обманули, Резун. На таких, как ты, немец и держится. Великий грех совершил, но то, что покаялся – зачтётся. Поведай воям, где враг лютый их поджидает. – Настоятель убрал ладонь и отошёл в сторону.

– За холмом, где дорога от оврага сворачивает. Простите, всю жизнь о корове мечтал.

Из новых данных выходило, что орденский отряд разбился на две части. Пятьдесят человек находились в засаде, а тридцать непосредственно в самой деревне. Немцы рассчитывали пропустить русскую рать по дороге и ударить в тыл одновременно с выступившим войском из посёлка. Овраг справа и густой лес слева не давали возможности для манёвра. Даже, если бы все русичи были конные, преимущество кавалерии сводилось на нет. Место для засады было идеальным. После истребления воинов монастыря можно было приступать к основной задаче – сама обитель. Нелепо направлять почти сотню кнехтов на разграбление одной деревеньки, справился бы и десяток.

– Гаврила Алексич, я со своими обойду населённый пункт слева и затаюсь, ты подходи к холму, но дальше не иди, жди сигнала.

– Населённый пункт. Странное словечко, а сдюжишь? Орденцев там три десятка, почитай один к трём выходит. – Гаврюша засомневался, но смотрел с улыбкой.

– У меня все стрелки, из лука бьют метко, только Снорька с арбалетом, но он не промахнётся. Не переживай, всё будет тихо и без пыли. – Надежды на меткость стрелков у меня не было, но одна винтовка стоила десятерых.

– Какой сигнал будет? Как я пойму, что всё получилось.

– Трррр! – Звук свистка был очень резким, и спутать его с каким-либо другим было невозможно. – Три раза просвищу, значит, пора в атаку. Мы ударим навстречу.

Через час, девять одетых в бронежилеты человек вышли за стены монастыря. Впереди шёл монах, показывая дорогу. Уверенности в том, что за обителью не следят – не было, посему пошли немного в обход. Деревня в пяти верстах. Если двигаться по дороге, то за полтора часа можно дойти. У нас получилось в два раза дольше, но оно того стоило. Как только мы приблизились к опушке, моя догадка подтвердилась. Крестьянин, одетый в тулуп, с кнутом в руке, по-немецки докладывал об отряде, вышедшим из монастыря. Снорька, спрятавшийся со мной за деревом переводил.

– Руссов столько, сколько веточек, командует рыцарь, все мечники.

– Молодец Ганс. Ты выберешь себе любую девку, если переживёшь бой.

– Снорька, незаметно, проберись к нашим. Я подкрадусь вон к тому дому, как только махну рукой, выбегаете из леса и пускаете стрелы. Ты оберегай монаха, стреляй, по необходимости. Понял?

– Да Алексий. По взмаху руки атакуем, беречь монаха.

– Умничка, действуй.

Осень не лучшее время для скрадывания. Зимой, оделся в белый балахон, и ты слился со снегом. Летом помогает листва, ну а сейчас, ползти и надеяться, что Русская земля поможет. Огород, отделявший меня от стены дома, преодолел без помех. Немчура стоит возле колодца, командиру подводят коня. Всадников больше нет. Ну что ж, с тебя и начнём.

Человек, попавший под внезапный град, старается найти укрытие. Крупные градины лупят будь здоров. Расстреляв магазин, я даже забыл махнуть рукой, а сообразил, когда закончился второй. Как только всадник свалился с лошади, к нему сразу бросилось несколько человек, а как попадали и они, орденцы стали смотреть на небо, но оно было чисто, а смерть всё прилетала. Прятаться никто не стал, наоборот, сбились в кучу, думая, что в строю под щитами безопасней.