Цельняпушистая оболочка (СИ) - "Бебель"

— Фух… Давай, складывай останки, а я пока место для ямы выберу! И в темпе, в темпе! Мне еще своих балбесов собирать…

Чужак, чуть помедлив и задумчиво пошевелив бровями, словно решая, подчинится и ли нет, все же подхватил мешок и направился к тому, что осталось от ферала.

Отдышавшись и хлебнув воды из припасенной бутылки, младлей начала бродить поодаль от кострища в поисках места под «захоронение».

Вчера ночью она довольно круто изменила своё отношение к пришельцу. Глядя на проделанную им работу, девушка прониклась к нему искренней симпатией и уважением. Даже восхищением, в каком–то роде. Никто из всех её знакомых не смог бы найти в себе силы, чтобы совершить подобное. Даже сама Сивира вряд ли была способна вот так просто оборвать чьи–то жизни, пускай даже они того и заслуживали. Взять нож и вершить справедливость, не боясь запачкать руки. По мнению стражницы это было невероятно! Даже потрясающе!

И хоть её все еще дико бесил подход Лукина ко всему: безалаберность, наплевательское отношение к последствиям и вот это все, но у этого были и свои плюсы, в чем вчера лично убедилась девушка.

Раздумывая над качествами своего нового знакомого, она услышала знакомый треск веток вдалеке. Ломающиеся ветки становились все ближе, ближе и…

— Мокрицы кусок, только не опять! — выругалась младлей и кинулась обратно к кострищу.

В голове у нее появился образ длинного чудища. Сивира представила себе, что еще одна такая тварь уже подбирается к ним. А может и не одна. Сердце фелисины бешено колотилось, вторя беспокойно метавшемуся хвосту.

Подбежав к Лукину, она затараторила:

— Там! В лесу что–то есть!

Хруст хвороста раздался совсем близко.

Чужак резко схватил «автомат» и направил его в сторону шума. Сивира нервно переминалась, не особо представляя что она будет делать. Стража уже пару сотен лет не держала в руках оружия и носила его лишь на парадах, да караулах. Да и то бутафория, годящаяся лишь на то, чтобы впечатлять богатых и щедрых дам.

Наконец треск смолк и через мгновение из кустов вылетел огромный рыжий монстр.

— Ну че, Чунга–Чанги, не ждали!? С новым годом, епты–бл… — рыжее создание осеклось уставившись на Лукина.

— О, бля… Нихуя себе! Тащ лейтенант, здравия желаю, ептыть! А мы уже думали что вас… Сожрали нахрен! — крайне энергично, но все же дружелюбно пробасил рыжий чужак.

Вслед за ним к кострищу вышло еще трое вооруженных пришельцев, одетые в такую же одежду как и Лукин. Судя по виду они были удивлены не меньше их рыжего собрата.

— Кабанов! Ебанный ты в рот! Вы где, блять, шароебились!? Где остальные!? — радостно завопил лейтенант, опуская железку.

Пришельцы как–то неуверенно переглянулись. Самый высокий из них виновато заговорил:

— Тащ лейтенант, вам бы это, присесть лучше. Тут такая хуйня случилась… А это что за мандавошка!? — завопил он, когда заметил Сивиру.

Все четверо бойцов вскинули автоматы нацеливаясь на младлея.

Стоя под дулами автоматов, миниатюрная по сравнению с людьми, фелисина резко поджала уши и уже приготовилась подороже продать свою жизнь, как вдруг её закрыла спина лейтенанта.

— Началось в колхозе утро… — заметно приуныв, прошептал Лукин.

Глава 12

Из длинной пространной беседы с бойцами, выяснилось, мой взвод закинуло намного дальше от города, чем я меня. Со слов Кабанова — не успели они понять где очутились, как на них из леса выскочила какая–то огромная херня — «Годзилла блядская», как красочно описал капрал.

Какая–то здоровенная рептилия типа динозавра или что–то такое. По заверению младшего сержанта, она была ростом с нашу трехэтажную казарму, но самое занятное — у нее было несколько голов. Чертовы сказочные мирки, с их чертовыми сказочными тварями!

В первую же минуту боя взвод понес сильные потери — тварь буквально сходу разорвала семерых бойцов, даже не сбавляя шага. Как сказал капрал — никто не успел даже оружие зарядить… Мда уж, неудивительно. На плацу их к такому не готовили.

Солдатам всё же удалось отбиться. Более двух минут тварь выдерживала шквальный автоматный огонь, но все же, заревев, завалилась на землю. Обошлось взводу это слишком дорого. Из двадцати двух человек в живых осталось всего семеро… Семеро, блять!

Я и думать не хочу, какие эмоции пережили мои ребята. Видеть, как умирают их товарищи, с которыми они уже который месяц служат… Да еще когда все так неожиданно. Тут даже не война, а херня какая–то. Я бы на их месте совсем ебнулся бы, наверное.

Впрочем, судя по всему, придурочного Кабанова это не сильно волновало, а вот остальные сидели, хмуро опустив головы, лишь изредка поправляя рассказ младшего сержанта и устало затягиваясь табаком.

В первые два дня бойцы не нашли ничего лучше, как окопаться на поляне. Благо с сухпаями проблем не было, да и поблизости оказалась какая–то речушка. Тварь жрать они не стали. Побоялись, что ядовитая — больно на рептилию похожа. Лишь на третий день до них дошло, что местность не сильно смахивает на дальневосточную и, скорее всего, помощи ждать не приходится. Замуруев на рассвете пошел в разведку, взяв с собой Шепилова. Они должны были вернуться не позднее, чем через два часа, остальные же остались на поляне. Но ни через два часа, ни через четыре никто не вернулся.

Промаявшись полдня, Кабанов, что «хватит комаров кормить» и собрав всё что собрав остатки подразделения, повел их через лес.

И тут произошла вторая неожиданность. Ни с того ни с сего, взвод попал в засаду. Со слов младшего сержанта, в пути их обстреляли «ёбанные макаки». В перестрелке погиб ефрейтор Леликов и был ранен рядовой Пугачев.

— Ну мы это… Отступили в общем! Ночь переждали, ну и это… Пошли искать злоебучих негритосов! Услышали, что тут кто–то шарится, а тут вы… С этим вот! Ну, вот этим! — Кабанов ткнул пальцем в Сивиру.

— С «этой». — железным тоном, вставила младлей.

— Сколько боеприпасов у вас осталось? — переключил я разговор на более материальные темы.

Пока капрал чесал репу и вспоминал основы арифметики, ответ дал Пугачев:

— Примерно по семь магазинов на рыло. По «Горынычу» все длинными садили… Да и в лесу тоже.

Значит, выходит не зря я этих африканцев порезал. И с чего они незнакомых солдат обстрелять решили? Белых не любят или так и не поняли, что Африка находится на другом конце галактики? Немного замешкавшись, я поинтересовался как у бойца с ранением.

— Болит, тащ лейтенант, но вроде ничего страшного, навылет пробила. Шевелить могу, только жжется, блин… — закончил он, погладив себя по повязке на левой руке.

Мда, повезло, что досталась пистолетная пуля. Была бы промежуточной или винтовочной, руку бы в кашу перемололо от гидроудара. Встав и закурив, я обратился к солдатам:

— Ладно, стройтесь… Сейчас пойдем в городок, к местным. — я ткнул сигаретой в сторону Сивиры. — Там и отдохнете, пожрете, поспите, в порядок себя приведете… Короче, стандартные процедуры. Потом уже решим, что делать.

Солдаты нехотя поднялись и поплелись за мной. Глянув на их хмурые лица, я немного подумав, подошел в Сивире.

— Вы где спирт–то тогда раздобыли? Ну, когда мы на кухне бухали?

Она удивленно посмотрела на меня и немного помедлив, ответила:

— По–моему, мои его на яблочной ферме покупают, но не уверена.

Значит, в той «сельской местности», что я обнаружил, бродя по городу в первый день… Ладно, уже что–то. По дороге я рассказывал парням, о том кто такие фелисины и как себя нужно с ними вести. Сивира то и дело поправляла меня, то смеясь, то заводясь от злобы. С горем пополам мне всё же удалось втолковать бойцам, что бояться этих ушастых не стоит, правда, когда младлей отошла подальше, я осторожно прошептал Кабанову:

— Ведите себя в рамках, пальбу устраивать только в крайнем случае и на сисястую белую бабу не выпендриватся. По возможности, конечно. Передай остальным.

Солдат флегматично кивнул. Эх, Кабанов… Несмотря на его глупость и детскую наивность — исполнительности хоть отбавляй. Был бы у него хоть грамм мозга, костьми бы лег, а контракт подписать заставил.