Амена (СИ) - Лора Вайс

- Эфин, Правитель Тарона! Я виновата перед вами, так как солгала. У меня ничего не было с вашим братом. И я очень прошу вас, оставить меня в покое в течение оставшихся месяцев, а потом вы можете делать все, что хотите. Вы победили, я Амена, дочь Нитте признаю вашу власть над собой.

Сказав это с болью в сердце и комом в горле, удалилась в свой шатер. Как гласит Дух Великой Скайры, судьба каждого из нас давно предопределена, мы идем по уже уготованному пути и даже если оступаемся или пытаемся изменить судьбу, это все равно часть задуманного. Я должна пройти этот путь, нравится он мне или нет, ибо все напрасно. Остается лишь склониться и принять свою участь.

Спустя какое-то время в покои зашел Эфин, он осторожно сел на край кровати, я же лежала, закрыв лицо руками:

- Амена, – его голос впервые звучал так нежно и спокойно. – Я многого не рассказал тебе, о чем очень жалею.

- Мне не стоит этого знать. Я не хочу. Ты дал мне время, чтобы принять неизбежное, чтобы осознать, что я в этом капкане навсегда. Я осознала. А теперь, сделай одолжение, оставь меня в покое. У меня осталось совсем немного времени, чтобы попрощаться с собой, со своей честью и гордостью.

- Не говори так. Я бы ни за что не оставил тебя здесь навсегда. И если бы не обстоятельства, то и последние пару месяцев был бы рядом.

- Нет, – я открыла лицо и посмотрела на него глазами полными отчаяния. – На самом деле, эти два месяца без тебя были самыми лучшими. Я не знаю Эфин, кем ты хочешь быть, но в душе ты так и останешься жестоким созданием, которое рождено для того, чтобы разрушать чужие жизни. Видит Скайра, я пыталась увидеть в тебе хотя бы каплю света, но нет, в твоей душе только тьма.

Эфин ушел, не сказав более ни слова, он не злился, не был раздражен, он просто тихо встал и вышел прочь. Я же так и осталась лежать на кровати. Удивительно, что номары не только уничтожали целые виды, они убивали душу.

На следующий день стало немного легче, так как я приняла все, что со мной происходило, происходит, и еще будет происходить.  Поразительно, как смирение могло излечивать больную душу! Выйдя на улицу, вздохнула полной грудью и отправилась на поле, мне захотелось снова посетить трапецию, чтобы встретить этот чудесный день с высоты. Забравшись наверх, осмотрела уже привычные пейзажи и решила сделать то, что Фарон мне не позволял - сальто вперед. На земле у меня это получалось с легкостью, но вот на тонком бревне! Можно было с легкостью свернуть себе шею, если оступиться хоть на миллиметр. Хотя, терять мне особо нечего, поэтому можно и рискнуть. Я отошла к самому краю трапеции, затем разбежалась и прыгнула, в этот момент мое сердце замерло, но как только я открыла глаза, то обнаружила, что стою на бревне. У меня все получилось! Когда же хотела повторить этот прыжок, только на этот раз, собираясь сделать сальто назад, снизу меня окликнули. Фарон подбежал к лестнице и немедля направился ко мне, а забравшись наверх, закричал:

- Что ты делаешь?! Совсем ума лишилась?! Ты еще не готова к такому! – он был очень зол.

- Ты прав, ума и вправду лишилась, живя здесь. Поэтому могу делать то, что захочу. Сумасшедшим же все можно. Тем более, мой первый прыжок удался.

- Я не позволю тебе повторить его.

- Почему же? Неужели Эфин настолько запугал тебя, что ты начал думать о моей безопасности?

- Мне плевать на мнение брата. Я просто не хочу, чтобы ты сломала себе шею. Тем более, от тебя зависит многое, а если умрешь, то Эфин расторгнет договор с Нитте.

- Знаешь, Фарон? Мне уже все равно. Вы лжете, не останавливаясь, каждое ваше слово это сплошная ложь. Поэтому я не верю в то, что Эфин сдержит обещание. Тем более, для него ничего и никого не существует. Чего он хочет? Зачем мучает меня? Ты можешь мне ответить?

- Брат хочет изменить то, что не может быть изменено. Его цель – новый вид, новые номары. Он пытается воплотить в жизнь идеи отца, но отец хотел лишь получить идеальных воинов, а Эфин желает получить номаров, которые будут такими же оседлыми и мягкотелыми, как и многие из обитателей Скайры. Для этого ему нужна ты, для потомства. Он держит тебя здесь, чтобы ты стала покорной и смирилась с этой клеткой. В его новом мире нет места ни тебе, ни его народу, - и он указал на деревню, - там будут только они - полукровки, а Эфин будет их Правителем.

Тогда я села на балку и закрыла глаза, ощутила, как слезы тихо – тихо скатываются по щекам, Фарон подсел ко мне и взял за руку:

- Амена? Эфин никогда не полюбит тебя.

- Что ты знаешь о любви? Ты такой же, как и твой брат.

- Ты права. Возможно, мы не созданы для романтики, но у меня есть сердце, и оно умеет чувствовать. Если ты только позволишь, я могу все изменить.

- Зачем тебе это? Ты должен быть заодно с братом, таковы ваши правила и законы.

- Я не хочу смотреть, как Эфин превращает их в рабочий скот. Эти номары кочевники, они не могут жить на одном месте, это сводит их с ума. Они рождены для другого.  Но я бы мирился с этим еще долго, если бы не ты, – он посмотрел на меня с надеждой. – Ты не должна так жить.

- Почему? Я же никчемная крианка!

- Просто, - он долго собирался с мыслями, но потом произнес, - я влюблен в тебя. И я готов пойти против брата, лишь бы ты не досталась ему.

Затем Фарон медленно склонился ко мне и поцеловал, казалось, что это все происходит не со мной, что это не я сижу здесь, не мои губы касаются его. А через минуту сего забвения нас вдруг окликнули.

Внизу стоял Эфин. Не знаю, как долго он был там, но выражение его лица говорило о том, что сейчас либо умру я, либо Фарон. Когда же мы спустились на землю, то Эфин немедля подошел ко мне, взял за руку и повел прочь, как выяснилось, он вел меня к воротам, что ведут в деревню. Я пыталась вырваться, так как боялась оказаться среди тех диких животных, умоляя его остановиться. Но он был непреклонен и продолжал тащить за собой. Добравшись до ворот, Эфин открыл их и швырнул меня вперед, после чего вышел сам и встал напротив:

- Значит вот благодарность за все?

Я же не могла молчать и, поднявшись, посмотрела не него свысока, с гордо поднятой головой:

- А за что мне благодарить тебя? – мне сразу вспомнился разговор с отцом и матерью, когда они продали мою душу демону. - За то, что ты решил использовать меня в своих целях? За то, что хочешь навсегда оставить здесь и превратить в безмолвное животное? За то, что хочешь превратить здесь всех в рабов?

- Рабов?! Это Фарон сказал?!  - тогда он схватил меня за шею и повернул лицом к палаткам, в которых жили номары. – Смотри, смотри внимательно, что такое номары.

И передо мной открылась картина, от которой захотелось плакать. Некоторые самцы номаров дрались между собой, пока один из них не падал от полученных ран и увечий, другие хватали своих самок и волоком тащили в палатки, вышвыривая оттуда детенышей. И если эти дети попадались под ноги другим, то их просто топтали, оставляя лежать бездыханных, а когда матери выходили из палаток, все растрепанные и побитые, то брали их на руки и выбрасывали в ближайшие канавы, либо в полыхающие костры, без жалости и сочувствия.  Они испражнялись там, где ели и пили, мылись в лужах с протухшей водой. Все это творилось в течение нескольких часов, повторяясь снова и снова. Я стояла в ужасе, боялась пошевелиться, а Эфин был рядом и наблюдал за мной. К вечеру мы вернулись обратно, я, молча, проследовала в свой шатер, а он зашел вслед и велел сесть за стол, после чего сказал: