Секретные агенты против секретного оружия - Жак Бержье

— Я тоже умею быть чрезвычайно неприятным, — отвечаю я. — Позвоните в Берлин, в институт имени кайзера Вильгельма. Меня просили сотрудничать в нем, дабы бомбы перестали падать на немецкие города. Любой ущерб, причиненный мне, поведет к серьезнейшим неприятностям для вас самих. Как только я прибуду в институт кайзера Вильгельма, я свяжусь с вашим начальником адмиралом Канарисом (оба подпрыгивают, я записываю себе очко). А теперь — идите звонить!..

Они выходят. Я остаюсь под присмотром секретарши, которая явно нервничает и самым устрашающим образом поигрывает револьвером.

Кто его знает, вдруг он заряжен?

— Дорогая фрейлейн, — говорю я. — Загляните в мое личное дело, которое лежит перед вами. Вы увидите, что я обвиняюсь во всех преступлениях, какие только существуют… за исключением изнасилования!

Она немедленно успокаивается.

Входят парни Канариса, и мне ясно, что разговор с Берлином произвел на них сильнейшее впечатление.

— Герр профессор!.. — говорит один.

Я никогда не был профессором — моя докторская диссертация осталась не защищенной. Однако эти знаки почтения мне очень нравятся; они свидетельствуют о том, что обстановка изменилась.

— Герр профессор, мы хотим иметь с вами маленькую дружескую беседу, ничего больше…

Начинается допрос, который ведется очень умело. Они знают много, чересчур много… Но я не падаю духом. Как только я выйду отсюда, любым способом передам на волю сообщение о шпионской группе в районе Глазго [51].

Допрашивающие чрезвычайно интересуются коммунистами. Сочиняю, что в нашей сети был особый «антикоммунистический сектор», которым как раз и руководил Октав. Если Октав попадется, мои показания могут послужить ему на пользу.

Ясно, что допрашивающие крайне заинтересованы и Октавом и нашей подпольной группой вообще. Основная идея — в создании «игры» («дас Шпиль»). Так они именуют захват «Централи». Да, у них выработан хитрый план — фальшивая информация противника от имени нашей разгромленной организации.

Об оружии «фау» я сам боюсь заикнуться. Неожиданно один из них, без всякого почтения отозвавшись о Гитлере, высказывается относительно «этой чепухи, этого дурацкого секретного оружия, в которое никто не верит».

По-видимому, это и есть та «баланда», которую они собираются всучить Лондону через посредство Октава или как-нибудь иначе, если удастся овладеть передатчиком.

Объясняю им, что у меня нет решительно никакой возможности связаться с Октавом. Даже если меня выпустят на волю, и я найду Октава — он застрелит меня, тем дело и кончится.

(Это похоже на правду, в форте Монлюк об этом еще будет разговор).

4 января 1944

Новое собеседование.

Эти люди умны и ловки, знают свое дело. Они стараются уяснить себе моральное состояние борцов Сопротивления и разыскивают щелочку, в которую можно проникнуть. Разговор о нереальности секретного оружия возобновляется вскользь, но ежедневно.

Когда я завожу речь о бомбардировках Германии, парни Канариса немедленно заявляют, что долготерпение немецкого народа имеет свои границы…

Их сведения о наших подпольных группах слагаются из тех улик, что были захвачены при нашем аресте, и отрывочных сведений, полученных в результате болтливости людей в Лондоне.

Абверовцы любезно показали мне копию показаний Сен-Гаста. Они сформулированы весьма умно: Сен-Гаст ничего не раскрыл нового, запутал следствие, а все очевидное взял на себя. Подписывая свои показания, он скрепил свой собственный смертный приговор, но и только. Я спросил их, где находится сейчас Сен-Гаст, но ответа не получил.

Появились гестаповцы — просто для того, чтобы оформить передачу моего дела в руки абвера.

Что ж, постараемся последовать примеру Сен-Гаста: «Прочел, показания подтверждаю, в чем и подписываюсь!..»

5 января 1944

Тюрьма битком набита новенькими «зуганами».

Лионское Сопротивление осуществило великолепную операцию: во всех городских газетных киосках последний номер журнала «Новеллист» был подменен подпольно отпечатанным изданием. Несколько экземпляров этого уникального «печатного органа» дошли и до нас. Он весьма тщательно составлен: есть даже извещение о том, в каких кино пойдут какие фильмы в День освобождения. Среди них значится чаплинский «Диктатор».

На обложке надпись: «Отпечатано в дни оккупации силами объединенных организаций Сопротивления».

Поистине сенсационная победа!

6 января 1944

Мои соседи по соломенной подстилке отправлены с вещами в неизвестном направлении. Их заменили мальчишка-скаут из Безье, кюре из Клюни и несколько почтальонов из того же города.

Скоро придет мой черед. Назначение — «Ночь и туман» [52].

Я сам видел такую пометку на своем личном деле.

…В этот же день Октав, полностью включившись во все виды подпольной деятельности, возобновил работу группы по саботажу, незадолго до того созданной Верном.

Первым заданием было систематическое уничтожение площадок для запуска. Уже через несколько недель результаты этой работы стали реально ощущаться, как и результаты «операции Арбалет».

Однако почить на лаврах было бы преждевременно: в феврале 1944 Октав вынужден был известить Лондон о том, что немцы успешно провели испытания по запуску самолетов-снарядов «фау-1» с летящих бомбардировщиков.

Этот сигнал всполошил лондонскую противовоздушную оборону, и она принялась действовать всерьез.

Примерно тогда же адмирал Канарис распорядился отправить Верна в лагерь возле Компьеня, где происходила сортировка заключенных, и там ждать окончательного решения.

Одновременно он издал строжайший приказ — бросить все силы на розыски новой «Централи» Марко Поло, которая якобы возобновила свою деятельность. О том, что группа теперь носит новое название «Промонтуар», Канарис не знал.

В феврале 1944 года борьба стала походить на настоящую дуэль. С одной стороны выступал один из опытнейших мастеров разведки, поддержанный могучей специальной машиной и всеми германскими вооруженными силами. С другой — начинающий любитель Октав. Правда, у него был бесценный помощник — подполковник Мишель А.

Кроме того, любитель опирался на кучку проверенных людей, прошедших суровую школу и готовых на все. Он был любителем, но не был новичком и отчетливо представлял себе колоссальную важность своей работы.

С первых месяцев 1944 года и вплоть до освобождения организация «Высокий мыс» успешно решала сложнейшие задачи. Впрочем, это же можно сказать и о прочих уцелевших группах подпольного Сопротивления.

Я повторяю, что эта книга — отнюдь не история подпольной организации Марко Поло — «Высокий мыс».

После освобождения в ней числилось около девятисот штатных агентов, получивших задним числом воинские удостоверения. У любого из них хватило бы рассказов на несколько толстых томов.

Мы будем со всей возможной строгостью ограничивать свое повествование темой борьбы против оружия «фау», но она неразрывно связана с общей борьбой нашей группы против немецких специальных органов.

Несмотря на все усилия немецкой контрразведки и французов предателей, сведения в Лондон передавались регулярно как посылками, так и радиограммами по многим тайным передатчикам.

Радиостанции были у нас теперь почти в каждом департаменте. Они передавали драгоценную информацию, разрешавшую в массовом масштабе совершать воздушные нападения на пусковые площадки.

Одновременно с этим продолжалось сопротивление пленников.

15 февраля 1944

Вот я и в Компьене. По сравнению с тюрьмой гестапо здесь земной рай. Приличное обращение, недурное питание, газеты и письма, посылки Красного Креста.

Встретил товарищей: Бальбо (он же Поль Пелле, брат Октава), Виньяля (начальника группы электроники), Ара (бывшего связного нашей «Централи») и других.

Группа создана вновь, она крепка и работает.

Никто не слышал, что с Сен-Гастом, по-видимому, его здесь не было.

Организация Сопротивления в лагере стоит на высоком уровне, даже печатаются листовки на ронеографе.

Охрана не слишком жесткая, стоит подумать о бегстве.

Обо всем этом передал подробное донесение на волю.

18 февраля 1944

Около десяти часов утра являются двое эсэсовцев, забирают меня и уводят из лагеря. Вскоре мы оказываемся в городе Компьене, на какой-то частной квартире.

Меня встречают три молодых человека в штатском.

— Мы все трое — физики [53]. Можете говорить свободно, здесь нет ни гестаповцев, ни микрофонов. Мы предлагаем вам проводить исследования над электромагнитным методом обнаружения летящих самолетов. Это может спасти множество человеческих жизней. Мы читали вашу докладную записку, которую вы подавали в Министерство вооружений в 1940 году…