Завещание рождественской утки - Дарья Донцова

Галина начала упрашивать Веронику признать вину. Но та упорно твердила:

– Няня крикнула: «Ника, присмотри за братом». Я вошла в ванную. Тети Ули там уже не было. Братик лежал в ванночке, водичка закрывала ему личико. Я испугалась, что малыш утонет, вынула его, стала звать Ульяну. Няня прибежала. Это все. Я его не топила!

– А кто же это сделал? – заорала мать и отвесила Нике оплеуху. – Лучше признайся честно. Нельзя врать взрослым. Хочешь в приют? Андрей тебя туда живо отправит! И кто уронил малыша?

Услышав последний вопрос, Ника отчаянно разрыдалась.

– Мамочка, я случайно! Выхватила братика, а он был таким скользким, что сам из моих рук выпал. Я не хотела! Я его не топила! Мамулечка, я заболела, мне плохо… Я лунатик, хожу во сне и сама не знаю, что делаю… Я не помню, как очутилась в ванной, честное слово! Услышала голос няни, пошла по коридору, потом гляжу – братик под водой. Я очень-очень больна. Мамочка, почитай книгу «Лунный камень», там про это написано. Я… я… я…

Очередная наглая попытка дочери обелить себя, на ходу придуманная ею история про лунатизм и бесконечное повторение местоимения «я» взбесили мать. Галина схватила тяжелую статуэтку, стоявшую на комоде, и начала бить ею дочь. На крики девочки прибежала Ульяна Федоровна, схватила Нику и сказала хозяйке:

– Если убьете ребенка, вас в тюрьму посадят. Подумайте о сыне – что с ним будет?

Галина убежала в свою спальню. Веронику нянька заперла в детской, откуда ее с того дня не выпускали.

Расторгуев устроил падчерице совсем не сладкую жизнь. Она не ходила в школу, кормили ее скудно, игрушки отняли, ей предписывалось делать уроки, читать исключительно учебники. Все. Никаких прогулок, никаких встреч с подругами, никаких подарков, развлечений, телепередач.

К сожалению, крошечный мальчик никак не выздоравливал. К тому же в клинике к нему прицепилась какая-то инфекция. Срочно понадобилось переливание крови, которую решили взять у родителей. Андрей и Галина сдали анализы, и тут на голову Расторгуева упало новое известие: биологический отец новорожденного вовсе не он. Артист потребовал от гражданской жены объяснений. Галина разрыдалась:

– Я никогда не изменяла тебе.

– Лаборатория врет? – взвился актер. – Отлично, раз я родной отец малыша, пусть ему перельют мою кровь.

– Нет! – закричала Галя.

– Вот здорово! – заорал артист. – Понятно теперь, в кого Вероника патологической вруньей уродилась. Убирайся вон из моего дома!

– Пожалуйста, выслушай меня, – взмолилась Галя. – Меня изнасиловали, я не осмелилась тебе об этом рассказать.

Расторгуев только расхохотался и выгнал Галину с детьми на улицу…

– Ну и зачем вы рассказали мне сию пренеприятнейшую историю? – спросила Лидия Максимовна, когда Зоя завершила повествование.

Домработница посмотрела прямо в глаза заведующей.

– У вас под опекой много детей. Вероника испорченная дрянь, такая же, как ее мать, обманывавшая Расторгуева. Девочка уже сделала одну попытку убить человека, значит, может повторить ее. Не следует верить ни единому ее слову. Ника будет играть роль несчастной страдалицы, рассказывать о своем лунатизме, прикинется бедной овечкой, а все потому, что ей патологически необходимо внимание окружающих. И хитрая бестия уже добилась своего – как же, выступает на телевидении, ею восхищаются! Но имейте в виду, Вероника злобное, агрессивное создание с прекрасными артистическими задатками. И как только она поймет: в детдоме появилась другая популярная воспитанница, теперь все восторгаются не ею, а другой девочкой, она ее убьет и вновь запоет про лунатизм. Избавьтесь от Вероники. У вас экспериментальный элитный детдом, переведите преступницу в обычное заведение, подальше от столицы. Это неправильно, что мерзавка никак не наказана. Ника должна понять: она избежала суда исключительно по малолетству, но ее поступок отвратителен, все его осуждают. Ан нет, мерзавку показывают по телевизору и она получает награды!

– Почему же Андрей Борисович ходатайствовал за девочку? – удивилась заведующая. – По какой причине устраивал ее именно к нам?

Зоя развела руками.

– Расторгуев слишком добрый человек. Да, он вспыльчив и на волне гнева может наломать дров. А еще хозяин ненавидит лжецов. Сам-то никогда не врет, поэтому испытывает прямо-таки физическое отвращение к тем, кто говорит неправду. Под влиянием стресса артист выпер Галину, но спустя несколько недель ощутил дискомфорт, ведь не очень-то красиво выкидывать на улицу женщину с двумя детьми, один из коих младенец. И тут ему позвонили из милиции – Галина покончила с собой. Она оставила записку, в которой указала: «Я осталась без средств к существованию. Не на что купить еду, мы ютимся в каморке. Лучший выход из создавшегося положения смерть. Прошу тех, кто найдет наши тела, обратиться к Андрею Борисовичу Расторгуеву и попросить его похоронить нас по-человечески».

– Наши тела? Нас? – ужаснулась Лидия Максимовна. – Галина хотела забрать с собой детей?

Глава 18

– Именно так, – подтвердила Зоя. – Но вот что я вам еще скажу! К Андрею Борисовичу домой приходил следователь, расспрашивал про Галину. Я случайно услышала, как он говорил: бывшая любовница Расторгуева затеяла спектакль, она знала, что актер отходчив, и решила разжалобить его. Они жили вместе не один год, Галя не случайная одноразовая пассия, а жена, хоть и без штампа в паспорте. Наверное, план интриги был таков: Галина выпивает снотворное, дает немного хлебнуть детям, затем звонит в «Скорую», врачи приезжают, находят всю семью спящей, обнаруживают письмо и связываются с Расторгуевым. Андрей Борисович, испытывая угрызения совести, несется в клинику и позже, когда Галю с детьми выписывают, начинает ей материально помогать. Зная артиста, могу сказать, что такой вариант вполне мог прокатить. Нет, снова жить с обманщицей как с супругой Андрей Борисович не стал бы, а вот деньгами бы точно поделился. Но хитрюга ошиблась в своих расчетах. Тот же следователь объяснил Расторгуеву следующее. Обычно самоубийцы пьют сразу таблеток сорок-пятьдесят, считают, что так умрут наверняка. Однако у них начинается рвота, часть лекарства выводится наружу, и человека спасают. Галина же побоялась проглотить много снотворного. Она приняла пять-шесть пилюль. Рассчитывала крепко заснуть, чтобы у врачей «Скорой» не возникло сомнений в отношении суицида, и в то же время – что ее непременно откачают. Но такое количество снотворного наиболее опасно, оно не вызывает рвоту, быстро поступает в кровь и губит человека. Я хорошо запомнила слова следователя, привожу их почти дословно: «Многие дамочки инсценируют суицид, и то, что я рассказал вам сейчас, классическая схема их действий. Подтверждением моим словам является звонок Галины Борисовой в «Скорую»: «Мы с детьми решили умереть, – сказала она. – Пусть кто-нибудь приедет и заберет наши тела». Поверьте, если человек действительно собрался на тот свет, он не станет предупреждать медиков, оставлять квартиру незапертой и бросать на столе пустую упаковку от снотворного. Борисова хотела испугать Расторгуева, но ошиблась с дозировкой препарата». В общем, Галину спасти не смогли, Нику же откачали. Андрей Борисович устроил девчонку в один из лучших детдомов страны и устранился из ее жизни.

– А что с мальчиком? – поинтересовалась Лидия Максимовна.

Зоя призадумалась.

– Вроде он умер. Не знаю точно. Хозяин о младенце никогда не вспоминал, он ему не родной по крови, и привыкнуть к нему артист не успел. Вот Нику Андрей Борисович воспитывал с малолетства, поэтому относился к ней хорошо, пока гадючка не совершила ужасный поступок. Один раз Расторгуев мне сказал: «Вероника – мерзкое, лживое существо, но в конечном итоге я должен быть ей благодарен. Не пожелай она убить брата, в моей семье рос бы бастард».

Лидия Максимовна вернулась в детдом, рассказала историю Аде Борисовне, и они решили внимательно наблюдать за воспитанницей.

У детей в экспериментальном интернате прекрасные условия, они живут в комнатах по двое. Соседкой у Ники оказалась Света Крюкова. И как-то раз она пришла к Хотенко и промямлила:

– Нехорошо ябедничать, но, по-моему, Вероника сошла с ума.

– Что случилось? – испугалась Ада Борисовна.

– Вот уже неделю она ложится вечером спать, ждет некоторое время, а когда ей кажется, что я заснула, встает, берет ремни и привязывается к матрасу, – прошептала Света. – Зачем она это делает?

– Никому не говори, – велела педагог, сразу вспомнив, что у четверых мальчиков из шкафов исчезли пояса от брюк.

Вещи испарились восемь дней назад, и никто не мог понять, куда они подевались. Ада Борисовна решила, что мальчишки где-то оставили ремни, например, бросили в раздевалке бассейна, куда ребят возят по субботам, пожурила растерях, попросила завхоза выдать им новые и забыла о происшествии. Дети регулярно что-то теряют, кто шапку, кто варежки. Вон Саша Фреш и того лучше – ухитрился посеять ранец со всеми учебниками.