Яма - Борис Акунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господин рассеянно прошелся вдоль левой стены, я, позевывая, вдоль правой. Ногами я надавливал на половицы, прислушиваясь к их скрипу.
Эраст Петрович остановился перед зеркалом, якобы поправляя пробор.
– Мутноватое, – пожаловался он на немецком и потер поверхность – проверял, не прозрачная ли.
Ничего подозрительного мы не обнаружили. Из глубины дома пахло грибным супом. Детский голос звонко крикнул:
– Mutti, ich komme gleich nach![13]
Эраст Петрович прошептал:
– Если это профессор Мориарти, то очень странный.
К нам вышел сухопарый господин в домашней куртке. На носу у него зеленели круглые очки, лицо недовольно морщилось.
– Господа, я больше не принимаю заказов. И сообщил бы вам об этом, если бы вы мне написали. Вам не пришлось бы зря тратить время.
Слова он выговаривал вяло, небыстро. Даже я с моим скудным немецким всё понимал.
– Ах, какая незадача! А что случилось? – спросил Эраст Петрович. – Почему вы больше не принимаете заказов? Может быть, вы нас хотя бы выслушаете? Мы полагаем, дело вас заинтересует.
Это он втягивал собеседника в разговор, чтобы провести нинсо-синдан: составить впечатление о характере и личности на основании мимики, контура морщинок и прочих мелочей, которые позволяют опытному наблюдателю читать незнакомого человека, как книгу.
– М-м… Максимум того, на что вы можете рассчитывать – общая консультация. Времени на серьезную архивную работу у меня нет. Я, видите ли, подписал договор на эксклюзивное обслуживание. Да что же мы разговариваем в прихожей? – сконфузился хозяин. – Прошу в кабинет. С кем имею честь?
На всякий случай я последовал за ним первый, хотя уже видел, что никакая опасность нас здесь не подстерегает. У меня возникло нехорошее предчувствие, что мы притащились в Марбург зря. Этот мямля никак не походил на «криминального мастермайнда» (так, кажется?).
– Я Масахиро Сибата. А это герр Фандорин, – сказал я, когда мы вошли в просторную комнату, причем произнес вторую фамилию как можно отчетливей. Кабинет был весь в книжных шкафах, на нескольких широких столах лежали старинного вида бумаги, пергаменты, фолианты в жухлых кожаных переплетах.
– Как-как?! – вскричал хозяин, остановившись. Оказалось, что он не такой уж вялый – умеет и приходить в волнение. – Фандорин? Я не ослышался? Неужели… неужели вы из российской ветви фон Дорнов? То-то мне показалось, что вы говорите с русским акцентом! Ах вот почему вы пришли! Господи, садитесь же, садитесь!
Он обернулся ко мне:
– А вы? Вы тоже?! Неужели существует и японская линия фон Дорнов?! Ах, как интересно! Сейчас я угадаю! Она идет от Готлиба фон Дорна, пропавшего без вести в китайских морях во время Первой опиумной войны, больше не от кого! Я угадал?
Мы с Эрастом Петровичем озадаченно переглянулись. Я совсем ничего не понимал. У господина же, кажется, возникла какая-то версия.
– А вы из голландской ветви Дорнов? – спросил он. – Вы занимаетесь историей нашего рода? Это ваше хобби?
– Не хобби, а работа. Последние годы – основная работа. – Ван Дорн был очень взволнован. – Я же говорю: у меня эксклюзивный договор. До его исполнения я не могу брать никаких других заказов. Клиент очень щедро – невероятно щедро – платит мне за то, чтобы я восстановил всё генеалогическое древо Дорнов, прямо от Тео Крестоносца, который вернулся из Святой Земли в 1100 году от Рождества Христова…
Я хотел задать сразу несколько вопросов – они прямо пихались локтями у меня в голове, но Эраст Петрович цокнул языком: не перебивай, он всё расскажет сам.
– Я действительно из боковой ветви Дорнов. В семнадцатом веке был такой Корнелиус фон Дорн, младший сын, зарабатывавший на жизнь шпагой. Он кстати говоря основатель вашей линии, потому что нанялся на службу к московскому царю и больше в Европу не вернулся. Так вот, участвуя в Голландской войне, Корнелиус обрюхатил в Утрехте трактирщицу. Она потом дала сыну фамилию отца, только заменила «фон» на «ван». Сюда, в Марбург, переселился мой дед, он был часовщик. А я с детства люблю историю. Здесь в университете лучшие в Европе архивы, их создал еще герцог Филипп Великодушный. Запах манускриптов и инкунабул всегда меня завораживал! Я испортил себе зрение, разбирая старинные письмена. В свое время я решил, что нужно зарабатывать хлеб только тем, что ты с удовольствием делал бы и бесплатно. Так я создал свою генеалогическую фирму. Я могу читать документы на всех европейских языках, а также на арабском, еврейском и русском. Да-да, kirillitsa, glagolitsa, ustav, poluustav – любой шрифт.
– Так давайте говорить по-русски! – с облегчением сказал я, очень устав от немецкого. О половине сказанного приходилось догадываться.
– Govorit netu, tolko chitat. Зачем мне говорить на других языках? С кем? Я не интересуюсь живыми людьми, только мертвыми.
– Расскажите про эксклюзивный договор, – попросил Эраст Петрович. – И про клиента.
– Фирма приносила мне мало денег, потому что я все время отвлекался на собственные изыскания – изучал историю Дорнов. Для самого себя. Десять лет назад я выпустил на личные средства брошюру «Тео фон Дорн и его потомки». Генеалогия была неполная, доведена только до четырнадцатого столетия, издание самое скромное, и то жена была недовольна, что я трачу деньги на глупости. А получилось, что эта брошюра нас обогатила. Вскоре ко мне обратился человек, подписавшийся «Э.П. фон Дорн». Что за имя скрывается под инициалами и из каких он фон Дорнов, я до сих пор так и не знаю. Незнакомец написал много лестного о моей работе, сообщил, что он тоже принадлежит к этому старинному роду, очень интересуется его историей, но делает это по-дилетантски, а я – профессионал высочайшей пробы. Так не возьмусь ли я продолжить труд по восстановлению фамильного древа Дорнов в качестве своего единственного занятия? Условия, которые мне предложили, были фантастическими. Я получу в пользование особняк, идеально обустроенный и для работы, и для семейной жизни, мне назначат очень большое жалование и станут покрывать все накладные расходы. И с этого момента я будто переселился в сказку! Занимаюсь делом, которое мне интересней всего на свете, а мне за это еще и великолепно платят!
– Да, удивительная история. Но позвольте спросить…
– Нет, это вы позвольте вас спросить, – перебил господина ван Дорн. – Вернее, расспросить – во всех подробностях: как
