Барби играет в куклы - Ирина Алпатова

Я молчала, обалдев от такого нахальства, а потом и от удивления. Лёвчик оглядывал кукол так, как если бы он был, к примеру, не Лёвчиком, а Люшей. Нет, даже Люшка не была так внимательна. Сосед сопел, разглаживал на кукольных нарядах складочки, поправлял банты и оборки. Ненормальный какой-то… Я как завороженная смотрела на его длинные тонкие пальцы, которые, похоже, достались ему от какого-то другого тела, даже у Люшки не было таких пальцев.

— Ты позволишь тебе помогать? — каким-то писклявым голосом осведомился Лёвчик, блеснув на меня очками.

Чего, чего? Он что, совсем рехнулся, на фиг он мне сдался? Между тем громкость сопения стала максимальной и я, непонятно почему, согласно кивнула. Да черт с ним, все равно ему быстро надоест.

Не тут-то было. Лёвчик принялся за дело с поразительным рвением и показывал мне как мэтру результаты — как, хорошо? И я даже начала на него покрикивать и чуть-чуть командовать, довольно приятное, между прочим, занятие. А он старался вовсю и, если говорить честно, делал все лучше, чем я. И мы болтали о чем угодно: школе, одноклассниках, фильмах, куклах. И у нас все-таки очень похожие руки, как оказалось. Я это заметила не сразу и вначале даже удивилась. А потом стало приятно — еще бы, обнаружить у себя хоть что-то красивое после столь долгих бесплодных поисков.

Левчик был особенно неравнодушен к Долли, точнее к ее гардеробу: вот тут можно было заложить складочку, а тут оборка не нужна. Мне это, в конце концов, надоело, и я сказала:

— Забирай её себе и одевай сам. — Все-таки я отдавала Долли в хорошие руки.

— Ты что, сегьезно?! — обрадовался Лёвчик.

Вот чудик-то. Он смотрел на меня так, будто я предложила ему ключи от квартиры, где деньги лежат.

— Нет, тебе пгавда не жалко?

В общем, выиграли мы оба. Левчик теперь обшивал свою ненаглядную Долли, а я могла от начала до конца "лепить" своих кукол, как умела. В заветном сундуке мы теперь копались напару, и в этом тоже что-то было: два старьевщика роются в старых вещах, расхваливая их друг другу, обсуждая каждый симпатичный пустячок. Из нас получились дружелюбные старьевщики, не жадные.

Вот что меня беспокоило, так это грядущая встреча Полковника и Левчика. Ну не мог же наш сосед не попадаться Полковнику на глаза вечно. И я начала тревожиться, что эта встреча будет драматичной. Пусть Полковник постоянно пропадал в своих командировках, роковая минута неминуемо приближалась. И вот они сошлись…

Полковник в кои-то веки появился днем и тут же выстроился на пороге светелки с инспекцией, я даже глазом моргнуть не успела. Естественно, он прямо таки замер, едва сделав шаг, и уставился леденящим душу взглядом на Лёвчика. Лёвчик, сидевший на моей постели с иголкой в руках и тихо мирно работавший себе, безмолвно и кротко глядел на окаменевшего Полковника. При этом он всё дергал и дергал туго натянутую нитку, будто затягивал узлом вдруг повисшую тишину. Совершенно багровый Полковник смотрел на Лёвчика и… не находил слов. Просто ужас, как в комнате было тихо, а я так вообще перестала дышать. Потом Полковник дернул на шее ворот рубашки, с жутким скрипом сделал свое фирменное фуэте, то есть развернулся на пятках и исчез. У меня от напряжения раскалывалась голова — так я прислушивалась, уж не побежал ли он за оружием, и если вздумает стрелять, то с кого начнет?

— Кто это? Я, кажется, не поздоговался? — удивленно сказал Левчик, все еще дергая эту чертову нитку, заело у него что ли.

Вот сейчас прибежит Полковник с берданом, поздороваются… У меня даже не сразу прорезался голос: "Это Полковник". Ну сейчас начнется, кто да что.

— Ааа…, - протянул Лёвчик таким тоном, будто я рассказала ему всю биографию Полковника, — а где у нас были белые пуговки?

Минуты шли, а Полковник не подавал никаких признаков жизни, может, он сделал себе харакири? Как же, жди, хорошо, если тебе самой не придется это делать, предупредила меня проснувшаяся ехидна. А Лёвчик продолжал безмятежно шить, будто и не было никакого Полковника. И я тогда первый раз подумала, что Лёвчик все-таки прелесть.

— Ксения! — Лёвчик, наконец, ушел и я, собственно, ждала, когда раздастся этот воинственный клич, призывавший меня на кухню.

— Что это за тип?

— Это внук Бабтони, он приехал погостить.

— Почему он сидел на твоей койке? — вроде бы сбавил тон Полковник. — Ты соображаешь, как ты себя ведешь?

— В моей комнате только один стул и на нем сидела я. И я веду себя нормально. Мы оба ведем себя нормально.

— Я требую, что бы этот… внук или кто он там, не смел валяться на твоей койке.

— Хорошо, он будет сидеть на стуле.

Полковник, видать, что-то прикинул и потребовал, чтобы я немедленно купила второй стул, денег он даст. Надо же, я ожидала чего угодно, но только не этого. Неужели все? Я осторожно повернулась и собралась уходить. Как бы не так.

— Ксения! — А я-то было разлетелась.

— А что он такое делал?

— Шил. Он любит шить.

— Кхе, — изрек Полковник и пристально посмотрел на меня. Смотри не смотри, а это чистая правда. — Армия по нем плачет, вот что.

Я все гадала, успеют ли познакомиться Люша и Левчик, все-таки лето было не бесконечным, и даже попрыгунье-стрекозе пора было подумать о зимовке. Стрекоза и объявилась.

Ну что же. Это мне лето добавило лишних веснушек и ничего больше, а Люшке… Люшке оно прибавило всего — уверенности, взрослости, красоты. Да, вот именно, красоты. В первую секунду, увидев подругу, я просто потеряла дар речи. Вначале подумала: какой ужас, потом: как здорово! То есть я подумала все сразу, потому что Люшка заплела на голове, черт знает, сколько косичек и теперь смахивала на африканку. Вон и на длинной коричневой шее у неё висело что-то сильно напоминавшее тигриные клыки. Да-а, Люшка вернулась с удачной охоты…

Я не знала, что говорить и что делать-то? Прикинуться слепой… Но моя отвисшая челюсть и так уже все за меня сказала. А Люшка держалась как ни в чем не бывало, вроде она всегда так вот выглядела, двигалась, смотрела. Только когда она сказала: "Семён, у тебя есть что пожрать?", я наконец-то перевела дух. Слава богу, это была все-таки Люшка.

У меня всегда было "что пожрать", потому что Полковник держал меня в постоянной боевой готовности. "Щи да каша в доме должны быть всегда", это я уяснила четко.

— Ну че у тебя нового, рассказывай, — велела подруга, уминая котлеты с овощным рагу.

Я молчала. Я не просто молчала, я думала о том, что сейчас Люшка поест и уйдет. Совсем. Потому что ну зачем я ей нужна? Как, ну как я могла так бездарно провести лето?! Нужно было хоть что-то сделать, может быть покраситься в какой-нибудь… решительный цвет. А теперь вот попробуй сию секунду сообразить, что можно выдать интересного. Точнее, что можно придумать интересного, потому как со мной даже неинтересное отродясь не происходило.