Звёзды - Дмитрий Бочарник

— Хорошо.

На экранах было видно, как сотрудники резиденции в гражданском говорят со стоявшими ближе всех к ограде организаторами. Те пошептались со своими помощниками и через считанные минуты по нескольким коридорам толпу стали покидать многие старики, женщины и почти все дети.

— Они настаивают на встрече с вами, президент. Причём — немедленно. — донесся новый доклад начальника гарнизона.

— Хорошо. Какой у нас ближайший большой стадион? — обернулась Знаменская к вошедшему майору — заместителю начальника охраны резиденции.

— «Старт». Вот здесь. — офицер несколькими нажатиями сенсоров виртуальной клавиатуры вызвал на главный экран план города. — Восемьдесят тысяч посадочных мест.

— Хорошо. Скажите им, что я буду говорить с ними там.

— Есть, президент. — майор кивнул и вышел из гостиной. Знаменская поморщилась — она совершенно не отдохнула после изматывающих встреч во время посещения мемориалов, а тут ещё это весьма сложное общение.

— Госпожа президент. — в гостиную вошел капитан-водитель. — Машина готова. Четверо офицеров спецназа уже ждут. Мотоциклисты…

— Мотоциклистов — не брать. — распорядилась Знаменская. — Мы поедем только на этой машине и поведёте её вы или ваш сменщик. Сами назначите.

— Как так? Без конвоя? — капитан был явно недоволен.

— Володя, вы пригласили сменщика?

— Да. Старший лейтенант Владимир Борисов ждет. И мой второй сменщик, капитан Степан Ротмистров тоже будет. В водительском отсеке места хватит.

— Давайте обойдемся без словопрений. — мягко парировала президент, выключая экраны. — Вас семеро, я одна. Этого достаточно. Я не среди людоедов. Так что не надо мотоциклистов, они только могут разозлить людей и тогда нам придётся туговато.

— Убедили, Виктория Станиславовна. — вздохнул Владимир. — Вы, как всегда, очень убедительны.

— Скажете это мне ещё раз, если мы вернёмся. — проговорила Знаменская, поправляя перед зеркалом причёску. — Идёмте.

— Хорошо. — совсем не по-уставному сказал водитель, открывая дверь гостиной и ожидая, пока президент выйдет.

— Кто повёдет? — Знаменская села на стоявшее посередине салона мягкое кресло. Рядом, по бокам, но на более жёсткие кресла сели двое офицеров спецназа. Ещё двое офицеров сели впереди и сзади президента на диваны.

— Старший лейтенант Борисов. — ответил капитан-водитель, оборачиваясь. — Я подключусь при усложнении обстановки.

— Хорошо. Вперёд. — Знаменская внутренее смирилась со стремлением офицеров спецназа всемерно прикрыть её и откинулась на спинку кресла. — Поехали.

— Есть, президент. — ответил Владимир, кивая Борисову. — Поехали, Володя.

Машина медленно двинулась вперед. Через четверть часа она миновала последние ворота охранной зоны резиденции «Завидово» и вышла на шоссейную дорогу, ведущую к стадиону «Старт». Кольцо людей, окруживших резиденцию, беспрепятственно пропустило лимузин. Живого коридора ожидающих не было, но вскоре по обочинам шоссе стали появляться все увеличивающиеся в численности группы людей. Знаменская очнулась от размышлений и потянулась, приводя тело в готовность к немедленным действиям.

— Машина может не пройти, президент. — сказал Борисов, оценивая обстановку за коконом салона. — Скорость упадёт.

— Конечно, упадёт. Без всякого сомнения. — проговорила президент, видевшая, как стоявшие по обочинам подозрительно свободного от транспорта шоссе люди все чаще оказываются в опасной близости от машины. — Как только скорость упадёт до двадцати километров в час — машину остановить. Двигать людей бампером запрещаю.

— Хорошо, президент. — ответил водитель, понявший, что протокол в данном случае не помощник и всё чаще обходившийся без обязательного «госпожа». — Я включил фары на ближний свет с режимом нижней «заливки», мало ли что…

— Ладно. — Знаменская напряглась, набирая форму для непростого общения.

— Скорость — двадцать. Вокруг — полно народу, президент. Останавливаю.

— Хорошо. — Знаменская отстегнула ремень безопасности и прогнулась. — Машину до въезда на территорию стадиона держать сзади меня на удалении двадцати метров. Вас, убеждена, пропустят. Я пойду вперёд одна. Мне придётся выйти на середину поля чаши стадиона. — она укрепила на причёске гарнитуру и проверила направленный микрофон и наушник. — Пишите всё, что только сможете записать. После общения я жду вас у бокового выхода. — она мельком взглянула на вспыхнувший план стадиона. — номер пять. Там удобный подъезд и проблем будет мало.

— Мы готовы. — сказал Борисов, просмотрев свои экраны.

— А вот это — уже лишнее. — Знаменская поняла, что означают слова водителя и нахмурилась. — Войска — в режим ожидания.

— Хорошо. — капитан кивнул, подтверждая принятие приказа к исполнению.

— Всё. Я пошла. — она решительно открыла тяжёлую большую дверь и выпрямилась. Её обступили люди и сразу же посыпались вопросы.

Двигаясь медленным шагом в плотном кольце людей, Знаменская выслушивала многочисленные реплики, предложения, замечания, фиксировала проявления недовольства и раздражённости. Её голос легко достигал ушей человека задавшего вопрос. Так, в течение получаса она прошла расстояние от внешней ограды спорткомплекса к чаше стадиона. Даже в проходе под чашей её сопровождали многочисленные россияне, продолжавшие задавать вопросы. Знаменская была спокойна. Только у самой кромки поля интервьюеры начали отставать и она медленно прошла на середину, к отметке установки мяча. Вспыхнувшие на мачтах юпитеры высветили её фигуру. Она поправила гарнитуру связи и сказала первые слова своего обращения.

После краткого слова она попросила задавать вопросы. Шквальная скорость её не пугала — она к этому привыкла. Но её настораживала огромность выявленных россиянами недостатков. Обвинить структуру управления, построенную на коллегиальности было бы для неё — теперь уже президента — легче всего. Но она не поддалась этому искушению. Предстояло самой разобраться в предпосылках, в сущности проблем и вопросов и просмотреть сотни возможностей и путей решения, выбрав не только оптимальные, но и безопасные.

Общение затянулось далеко за полночь. Пять с половиной часов она простояла в центре поля под лучами юпитеров, заливавших не только овал игрового пространства, но и трибуны мягким дневным тёплым светом. Наконец поток вопросов, замечаний и предложений начал иссякать и Знаменская, прощально кивнув, направилась к пятому выходу. Машина стояла у самого портала подъезда, возле неё находились все семеро сопровождающих.

— Виктория Станиславовна, садитесь скорее в машину. — Борисов открыл дверцу салона и подождал, пока президент устало опустится на мягкий диван. — По местам, ребята. — обернулся он к сопровождающим офицерам и своим дублёрам-водителям. — Время позднее, а президенту ещё отдохнуть надо. — он закрыл дверцу и сел за рычаги. Тяжёлый лимузин медленно развернулся и, набирая скорость, помчался к выезду из спорткомплекса.

— Госпожа президент, мы в резиденции. — тихо произнес водитель — капитан Владимир Раевский, приоткрывая дверцу салона. — всё в порядке. Периметр чист.

— Спасибо, Володя. — Знаменская открыла утомленные глаза. — Благодарю вас, господа. — она обменялась рукопожатиями со всеми шестью сопровождающими — офицерами спецназа и обоими водителями-сменщиками. Подождав, пока они удалятся, добавила. — Володя, просмотрите датчики курса, мне кажется, что они привирают на несколько секунд. Проверьте схемы.

— Хорошо. — водитель знал, что Знаменская способна уловить любую мыслимую неисправность и точно указать на неё, поэтому не удивился. — Сделаем.

— Спокойной ночи, Володя. Я — к себе.

— Спокойной ночи, Виктория Станиславовна. — водитель проводил её до дверей резиденции.

На следующее утро она встретилась с руководителями города и два с половиной часа посвятила анализу услышанных вчера замечаний и предложений. Рекомендаций, советов и указаний она не давала — все уже прекрасно знали, что новая президент умеет проверять выполнение необходимых действий и помнит абсолютно все.

Вторая Знаменская. Знать. Видеть. Понимать. Чувствовать

В половине двенадцатого она на той же белой «Чайке» в сопровождении двух офицеров-спецназовцев и водителя — старшего лейтенанта Борисова, отправилась на аудиенцию к епископу Завидовскому Макарию. Беседа длилась всего сорок минут. Перекусив в монастырской столовой среди монахов, Знаменская попросила владыку исповедать и причастить её. Он согласился. Выйдя из главного храма монастыря — церкви святого Михаила, президент поправила косынку, перекрестилась и поклонилась надвратной иконе. У ворот монастыря её ждали водитель и оба офицера — спецназовца.