Злая империя - Трейси Лоррейн

за стойкой, уставившегося на свой телефон с бутылкой водки в руке.

— Привет, — шепчу я, не желая пугать его.

Ему требуется несколько секунд, чтобы поднять взгляд, но когда он это делает, выражение его лица совершенно пустое, ничего не говорящее о том, что он чувствует после всего, что произошло сегодня вечером.

— Т-ты в порядке? — Спрашиваю я, подходя ближе, несмотря на то, что он излучает серьезные вибрации «не подходи ко мне».

— Идеально. Ты?

— Ммм… — Я колеблюсь, включаю чайник, чтобы приготовить себе горячий шоколад в надежде, что тепло поможет мне уснуть. — Д-да. Сегодня вечером было…

— Ты знаешь, кто она, не так ли? — Его вопрос заставляет меня обернуться к нему.

— Имеет ли это значение? — Я спрашиваю.

— Конечно, это чертовски важно, — выплевывает он.

— Почему? Ее отец больше не участвует, и это не похоже на нее.

— Так ли это? — он спрашивает, шокируя меня до чертиков.

— Нет, — с уверенностью подтверждаю я. — В этом твоя проблема? Почему ты не уступаешь тому, чего явно хочешь?

Его глаза расширяются от шока, и я почти ожидаю, что он в отчаянии вылетит из комнаты, отказываясь отвечать на мой вопрос. Но он остается на месте.

— Что заставляет тебя думать, что она та, кого я хочу?

Я не могу удержаться от смеха. — О, перестань. Ты действительно думаешь, что мы этого не видим?

— Ты не знаешь меня, принцесса. Не совсем. — Я думаю о словах Себа перед тем, как он потерял сознание, и я знаю, что Тео прав. Возможно, я провела довольно много времени с ним, со всеми парнями, с тех пор, как мы с Себом разобрались в нашем дерьме, но я его не знаю. Не совсем. Хотя это не значит, что я не вижу тоски в его глазах каждый раз, когда он смотрит на Эмми.

Он хочет ее. Конец.

— Да, я начинаю это понимать, — говорю я, подходя и кладя руки на стойку, глядя ему прямо в глаза. — Я не считала тебя психопатом, Чирилло.

Мрачный смешок грохочет в глубине его горла, а на губах появляется злая ухмылка.

— Разве ты не получила записку, принцесса? Ты, блядь, окружена ими. Нас учили со дня нашего рождения. Нет ничего такого, на что мы шестеро — все мужчины вокруг нас — не способны.

— А как насчет женщин? — Я спрашиваю, искренне интересуясь его мнением о том, где мы находимся, пока они там убивают и пытают своих врагов.

— А что насчет них?

— Годятся только для того, чтобы содержать свой дом в порядке и растить больше маленьких мальчиков, чтобы продолжить свою империю?

Я вижу, как они относятся к Калли. Нетрудно поверить, что у парней схожие мнения о том, чего они хотят от своих женщин.

— Зависит от женщины, — признается он, делая глоток из своей бутылки.

Одна сторона моего рта дергается от осознания.

— Хорошо, да. Теперь я понимаю.

— О? Не хочешь просветить меня, принцесса?

— Ты думаешь, что хочешь такую девушку, как Калли.

— Я не хочу свою кузину, принцесса.

— Я сказала, что ты хочешь? Я сказала, как твоя кузина. Как и твоя мать, я полагаю. Ты, блядь, не видел, как Эмми приближалась, не так ли?

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Она пугает тебя. Принц большой плохой мафии Тео Чирилло чертовски напуган девушкой, которая катается на мотоцикле и одета в кожу.

Он откидывается назад и смеется, как будто это самая безумная вещь, которую он когда-либо слышал. Проблема в том, что все, что я слышу, это его нервы.

Я чертовски права, и он это знает.

Эмми не похожа ни на одну другую женщину, с которой он сталкивался раньше. Она не приседает перед ним и не делает то, что ей говорят. Она полная гребаная противоположность, и он понятия не имеет, как с этим справиться.

— Мы можем оставить это между нами, если хочешь, — говорю я, прерывая его притворное веселье. — Но я должна тебя предупредить.

— Ах, да? — спрашивает он, его брови сжимаются от любопытства.

— Ты, блядь, причинишь ей боль, и она будет не единственной женщиной, которую тебе нужно бояться.

Я поворачиваюсь к нему спиной, как только озвучиваю свою угрозу, и наливаю немного кипятка в свою кружку.

— Хорошая попытка, принцесса. Я уже чертовски боюсь тебя.

Меня переполняет веселье, но я не показываю этого.

— Приятно знать, что ты не совсем глуп, Чирилло.

— Конечно, ты уже поняла это, — говорит он, его голос становится ближе с каждым словом. Тепло его тела прожигает толстовку Себа, когда он подходит прямо ко мне сзади. Моя голова откидывается назад, кожа головы горит. Он хватает меня за волосы и поворачивает, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него. — Ты опаснее любого из нас. Помимо твоей подготовки, у тебя это невинное красивое лицо и это грешное тело. Ты поставила бы любого мужчину на колени задолго до нас. Пизда, которая преследует тебя, явно понятия не имеет, с кем он имеет дело.

Я стою неподвижно, глядя в преследующие зеленые глаза Тео, просто ожидая, что он собирается делать дальше.

Мое сердце колотится в груди, когда я думаю о том, что он, возможно, собирается сделать что-то действительно чертовски глупое, но, хотя его глаза могут ненадолго опуститься на мои губы, он никогда не сокращает дистанцию между нами.

Спасибо, черт возьми.

Мне бы очень не хотелось смотреть, как Себ убивает своего лучшего друга.

— Просто чтобы ты знала, — наконец выдыхает он, его голос глубокий и ужасающий, — если ты причинишь ему боль, я вырву твое сердце голыми руками.

У меня перехватывает дыхание от его смертельной угрозы.

Часть меня хочет смеяться, но потом я вижу это, монстра, скрывающегося глубоко за фасадом, который он носит, и мое тело дрожит в его объятиях.

Прежде чем мой мозг успевает придумать что-то похожее на ответ, он отпускает меня и уходит в свою комнату, резко захлопнув за собой дверь.

— Черт возьми, — выдыхаю я, прислоняясь спиной к стойке, моя дрожащая рука поднимается, чтобы прикрыть бешено колотящееся сердце.

К тому времени, как я выпила свой горячий шоколад и успокоила нервы после того, как стала свидетельницей той стороны Тео, которую, я не уверена, что многие видели, я проскальзываю обратно в постель.

Мое тело болит, порезы саднят, и все, чего я хочу, это погрузиться в мирный сон и забыть о событиях ночи.

Откидывая одеяло, я проскальзываю обратно на место, прижимая Себа спереди к своей спине.

Его рука немедленно обвивается вокруг моей талии, и он притягивает меня обратно к себе.

— Люблю тебя, детка, — бормочет он во сне.

— Я тоже люблю тебя, Себ.

Под его тихий храп, наполняющий мои уши, я, наконец, поддаюсь своей усталости и позволяю темноте